— Здравствуйте, я из "Коммерсанта".
— Мне нравится ваша газета. Поэтому я готова ответить на все вопросы.— Когда вы почувствовали, что с самолетом что-то не так?
— А вы знаете, все как раз было так. Не было ни пожара, ни ударов, ни хлопков, ничего такого не было. Была вибрация хвоста, но на Ил-86 это нормальное явление. Потом вибрация увеличилась... Потом... Потом все.
— Очнулись, гипс...
— Сознания я не теряла. Как будто провал в памяти. А потом я уже лежу на теплом двигателе, заваленная креслами.
— Что-то успели почувствовать во время падения?
— Ничего. Просто черная пустота. Вы знаете, не было и боли. А может быть, это шок? У меня только ушибы. И руку порезала, когда выбраться попыталась. А потом меня пожарные вытащили — сама я от кресла отстегнуться не смогла. Кричала, звала на помощь. Стучала руками по двигателю. Пыталась растормошить мою подругу Таню Моисееву, которая сидела напротив. Она периодически теряла сознание.
— Она жива.
— Слава Богу. Там так все дымилось: обшивка самолета горит 90 секунд и выделяет очень ядовитый газ...
С Таней я не летаю, потому что у меня рейсы Пулково--Москва и обратно, а у нее — по России и СНГ. И с этой командой, как мне кажется, летела первый раз — у нас бригады разные. Но экипажи все время меняются. Возможно, когда-то и летала с ними. Просто я их не помню, а девочек из этой бригады всех знала.
— Где вы находились в момент катастрофы?
— Вы на Ил-86 были? Он трехсалонный. Я сидела в первом ряду третьего салона, у аварийного выхода. Но не на служебном кресле, а на пассажирском. Рейс был техническим, без пассажиров.
— Получается, вы в рубашке родились.
— Не думаю, мне просто повезло. Самолет двое суток стоял в Адлере, пока мы ждали этот чартер. В море купались. Божьей благодати радовались. А потом чартер — из гостиницы "Лазурной" 230 человек летели в Москву на пивной фестиваль (на самом деле это был российско-украинский рок-фестиваль "Рупор".— Ъ) — вот они точно родились в рубашках.
— К вам уже приходили следователи?
— Да. Но говорила только я, а они слушали. Мне кажется, у нас отказал правый двигатель. Но я предполагаю одно, а специалисты — другое. Вот "черные ящики" расшифруют, и все понятно будет.
— Руководство компании с вами уже связывалось?
— К сожалению, еще нет. Наверное, у них нет времени из-за расследования.
— У вас есть дети?
— Да, у меня маленькая дочка, четыре года ей. Она с бабушкой.
— Бабушка, наверное, плачет?
— Бабушка веселится, я вчера с ней говорила по телефону. А как она должна реагировать? Наверное, сходила сегодня в церковь, да, Леша (муж Арины Алексей Виноградов пришел навестить жену в больнице.— Ъ)?
— Алексей, вы после этого случая жене летать разрешите?
— Она у нас самостоятельная...
— А вы, Арина, полетите?
— Возможно. Ведь после того как закончила специальное училище, я уже 16 лет летаю.