 | ||
| Фото: АР | ||
| Наркотическую зависимость могут испытывать не только люди, но и целые государства | ||
Борьба с наркотиками объявлена одной из главных задач человечества в ХХI веке. Однако мало кто задумывается, что существуют страны, в которых победить в этой борьбе невозможно в принципе. В этих странах наркотики составляют главный, а иногда и единственный источник благополучия государства и его граждан, и все попытки искоренить наркопроизводство могут привести только к двум результатам. Первый — режим, замахнувшийся на наркобизнес, рушится, после чего новое правительство воссоздает наркоиндустрию и берет ее под свой контроль. Второй — борьба с наркомафией приводит лишь к очередному переделу наркорынка, а главный борец получает в нем хорошую долю.
Колумбия: кокаиновые повстанцы
 | ||
| Фото: АР | ||
| Власти рассчитывали, что после ареста руководителей крупных наркокартелей ( лидер Медельинского картеля Фабио Очоа(на фото) с наркобизнесом будет покончено. Получилось иначе: плантации коки теперь приносят доход левым повстанцам | ||
Индейцы, жившие на территории современных Колумбии, Перу и Боливии, жевали листья коки еще в XVI веке — в эпоху инков, когда на континент пришли испанцы. В 1862 году из них был извлечен кокаин. Выращивание коки превратилось в доходный бизнес. Во второй половине XX века в мире начался быстрый рост потребления кокаина, и в Колумбии возникла мощная кокаиновая индустрия.
В начале 80-х львиная доля колумбийского наркобизнеса контролировалась Медельинским картелем. Только одна из принадлежавших ему лабораторий — Tranquilandia — производила 3,5 тонны чистого кокаина в неделю. В эти годы лидеры Медельинского картеля — едва ли не самый известный наркобарон в мире Пабло Эскобар, а также его ближайшие соратники братья Очоа, Карлос Ледер и другие — работали в тесном взаимодействии с колумбийскими властями. Наркобоссы инвестировали средства в колумбийскую экономику и помогали поддерживать порядок в стране.
Однако в 1983 году президент Колумбии Белисарио Бетанкур назначил новым министром юстиции Родриго Лара Бонилью. Тот оказался убежденным борцом с наркотиками и нанес Эскобару и его подручным несколько чувствительных ударов. В 1984 году полиция разгромила крупнейшую лабораторию картеля, конфисковав все оборудование и десяток самолетов. 14 тонн готового кокаина были спущены в реку. Лидеры Медельинского картеля спешно покинули страну.
Укрывшись в Панаме, Эскобар с коллегами предложили президенту Бетанкуру сделку: в обмен на иммунитет от судебного преследования пообещали инвестировать нажитые на кокаине средства в колумбийскую экономику, а заодно выплатить целиком внешний долг Колумбии — $14 млрд. Власти от сделки отказались, и в стране началась открытая война между наркокартелями и правительством.
 | ||
| Фото: АР | ||
| Глава левых повстанцев Мануэлем Маруландой | ||
Место Эскобара и его подручных заняли другие — наркорынок перешел под контроль картеля Кали. Почти десятилетняя борьба правительства с Медельинским картелем, унесшая сотни жизней, привела лишь к смене владельца большой кокаиновой фабрики, в которую превратилась Колумбия.
Несколькими годами позже та же история повторилась и с картелем Кали. Грянула новая антинаркотическая кампания: ради ареста лидера картеля Гильберто Родригеса Ореуэла властям вновь пришлось жертвовать жизнями солдат и мирного населения.
После разгрома картеля Кали произошло разукрупнение наркопроизводства: оно оказалось поделено между мелкими группировками, которые еще сложнее контролировать. В этих условиях выросла роль левой повстанческой группировки "Революционные вооруженные силы Колумбии" (FARC), которая на протяжении 40 лет ведет войну с правительством. Повстанцы, численность которых составляет около 17 тыс. человек, поставили под контроль значительную часть наркорынка.
Новый президент Колумбии Альваро Урибе, инаугурация которого состоится на этой неделе, обещает бороться со всеми, кто преступил закон, включая наркодельцов и контрабандистов. Однако существуют серьезные сомнения в искренности нового лидера государства. СМИ упорно обвиняют Урибе в связях с жаждущим вернуть утраченные позиции Медельинским картелем и братьями Очоа. Так что затеваемая президентом кампания, судя по всему, обернется очередным переделом наркобизнеса.
Афганистан: маковые моджахеды
 | ||
| Фото: АР | ||
| Решение талибов запретить опиум было большой ошибкой. Они разорили своих благодетелей — пуштунских наркодельцов (крупнейший из них, Хаджи Абдул Кадир) — и обогатили злейших врагов: таджиков из Северного альянса во главе с Ахмад-шахом Масудом | ||
Опиумный мак был завезен в Центральную Азию еще Александром Македонским, однако начал активно распространяться лишь в XIX веке, в эпоху британского колониального господства. Но мировым лидером по экспорту опиума Афганистан стал лишь два десятилетия назад, после ввода в страну советских войск. Наркобизнес поделили полевые командиры, которые одновременно сделались крупнейшими наркобаронами. Деньги, получаемые от наркотиков, помогали им успешно противостоять советской армии.
Ключевая фигура в наркобизнесе в ту пору — пакистанец Айюб Африди, который был связующим звеном между иностранными заказчиками и афганскими производителями. Во владения Айюба Африди не попал лишь небольшой участок на севере страны, где хозяйничал полевой командир таджик Ахмад-шах Масуд. У него были собственные плантации, доходами от которых он не собирался делиться с Африди.
По окончании войны против СССР афганские наркобароны устремились в большую политику. Один из них, Гульбеддин Хекматиар, стал премьер-министром, другой — близкий помощник Африди Хаджи Абдул Кадир — получил пост губернатора провинции Нангархар (богатейшей по количеству опийных плантаций). А сам наркокороль, будучи пакистанским гражданином, был избран депутатом парламента Пакистана.
 | ||
| Фото: АР | ||
| Ахмад-шах Масуд | ||
Однако потом талибы начали добиваться мирового признания, и им надо было как-то поправить плохую репутацию. Мулла Омар запретил возделывание мака. Плантации уничтожались, крестьянам, уличенным в его выращивании, грозила тюрьма. Настал звездный час обосновавшихся на севере наркоторговцев-таджиков. Именно они стали поставлять опиум на внешний рынок, а наркобароны-пуштуны, лишившись бизнеса, стали бороться со вчерашними друзьями-талибами. Уже почти разгромленный Северный альянс получил неожиданную поддержку от вчерашнего конкурента: к нему присоединился пуштунский наркоделец Хаджи Абдул Кадир.
И когда после 11 сентября на "Талибан" обрушилась антитеррористическая коалиция, оказалось, что талибов практически никто не поддерживает. Их исламский эмират без поддержки наркоденег рассыпался как карточный домик. Северный альянс уверенно занял Кабул, а наркодельцы-таджики составили костяк нового правительства.
Перераспределение ролей, впрочем, привело к новому витку борьбы за наркорынок. Вышедшие из подполья наркодельцы захотели вернуть себе утраченный бизнес. Пример им подавал наркобарон Хаджи Абдул Кадир, который, став губернатором родной провинции Нангархар, провел там масштабную "кампанию по борьбе с наркотиками" — конфисковал у крестьян все маковые плантации в свою пользу. Затем Хаджи Абдул Кадир занял пост вице-президента. Однако месяц назад он был убит у входа в свою резиденцию в Кабуле: таджики дали понять, что не собираются отдавать завоеванный в боях бизнес. Можно не сомневаться, это далеко не последнее убийство: передел рынка, обороты которого исчисляются десятками миллиардов долларов, сейчас в самом разгаре.
Мьянма (Бирма): племенные командиры
 | ||
| Фото: АР | ||
| В музеях восковые фигуры бирманских генералов беспощадно вырубают пластиковый мак | ||
Район на границе Мьянмы, Лаоса и Таиланда, известный как "золотой треугольник", на протяжении веков был одним из центров мирового производства опиума. Вплоть до окончания второй мировой войны монополия на вывоз опиума из региона принадлежала Великобритании. После получения Бирмой независимости в 1947 году США, опасаясь прихода к власти коммунистов, начали активно поддерживать племенных лидеров, торгующих наркотиками.
К началу 70-х значительная часть бирманского наркотрафика оказалась сосредоточена в руках полевого командира Хун Сы, контролировавшего провинцию Шань — богатейшую по количеству опийных плантаций. Во главе Бирмы в тот момент находился военный диктатор Не Вин. Диктатор и наркоделец прекрасно поладили: Хун Се было позволено свободно торговать опиумом, а в обмен тот помогал Не Вину подавлять многочисленные повстанческие движения.
Все эти годы Бирму сотрясали кровавые межплеменные столкновения. Группировки самого разного толка (маоисты, группировки из провинции Шань, не подчинявшиеся Хун Се, племена карен и ва, а также другие национальные меньшинства) сражались за контроль над опийными плантациями против правительственных войск. Мирные жители гибли тысячами.
 | ||
| Фото: АР | ||
| Живые генералы действуют иначе: едва придя к власти, они дали отмашку на расширение маковых посевов | ||
В 1996 году наркобарон Хун Са добровольно сдался властям. Это произошло после того, как Вашингтон предъявил ему обвинения в контрабанде опиума и потребовал его выдачи. Власти пообещали строго наказать наркодельца, но вместо этого предоставили ему роскошную виллу в центре столицы, пожизненную пенсию и монопольный контроль над общественным транспортом в столице. Производство опиума в теперь уже подконтрольной хунте провинции Шань увеличилось.
Ни хунта, ни любое другое правительство Мьянмы в ближайшие десятилетия не пойдет на уничтожение опийных плантаций не только потому, что это не встретит понимания у населения. Производство наркотиков остается единственной статьей дохода Мьянмы, и отказ от него похоронит государство.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ, АНТОН ЧЕРНЫХ