Положение вне борьбы

Навстречу выборам

В 1980 году для МОК наступила эра, которую в будущем, возможно, будут вспоминать как золотую эпоху олимпийского движения. Именно тогда на сессии МОК, проходившей в Москве, организацию возглавил Хуан Антонио Самаранч, сумевший за время пребывания на посту президента модернизировать олимпийское движение, избавив его от любительского статуса и поставив на коммерческие рельсы. Реформы, проведенные господином Самаранчем (использование возможностей телевидения, привлечение спонсоров, допуск к участию в Играх профессионалов), поставили МОК в положение, когда ему уже не приходилось искать город, готовый принять Олимпиаду. Напротив, МОК всегда имел возможность выбора из нескольких претендентов. Причем битвы за право принять Игры проходили столь напряженно, что фактически сами по себе превратились в отдельную олимпийскую дисциплину.

Все изменилось в 2004 году, когда летнюю Олимпиаду приняли Афины. Для небогатой страны $13 млрд, израсходованных на подготовку к Играм, оказались непосильной нагрузкой. По мнению ряда экономистов, именно Олимпиада спровоцировала не завершившийся до сих пор глубокий экономический кризис в Греции.

Впрочем, тогда руководство МОК на тревожный звонок не отреагировало. Греческие проблемы были восприняты как локальные, что неудивительно, если вспомнить, какие Олимпиады последовали за Афинами-2004. Это и Пекин-2008, который обошелся Китаю более чем в $40 млрд, и Лондон-2012, при подготовке к которому британское правительство в принципе не жалело средств и вложило только в подготовку олимпийских объектов и связанной с ними инфраструктуры не менее $15 млрд, хотя реальные затраты, если учитывать расходы на реновацию города, были существенно выше. Это и Рио-де-Жанейро-2016, когда Бразилия попыталась заявить о себе как о стране, которая, что называется, может. Кстати, бразильцы в этом смысле не одиноки. Так, экс-премьер Великобритании Тони Блэр, отвечая на вопрос, зачем, собственно, Лондону понадобилась Олимпиада, заявил: «Потому что мы можем, потому что мы Великобритания!» Была, наконец, зимняя Олимпиада-2014 в Сочи, обошедшаяся, если учитывать и прямые, и косвенные затраты, аж в $50 млрд (рекорд не побит до сих пор, и вряд ли это случится в обозримом будущем). При этом отдача от проведения Игр почти никогда не соответствовала ожиданиям. Олимпийские столицы (если не считать Сочи, который востребован у туристов) вынуждены были мириться с тем, что турпоток не рос, а, наоборот снижался, с тем, что олимпийские объекты простаивали, требуя при этом ощутимых затрат на поддержание в рабочем состоянии…

Но когда страны, желающие заявить о том, что «они могут», иссякли, у МОК начались проблемы. Особенно явно они проявились в 2015 году, когда решалось, кому отдать право проведения зимней Олимпиады 2022 года. Поначалу все было хорошо. Свои кандидатуры выдвинули сразу восемь городов. Но некоторые из них не устроили МОК. Другие, например Мюнхен, отказались от участия в олимпийской гонке сами. Применительно к баварской столице это произошло после референдума, на котором жители города высказались против проведения Игр. В итоге выбирать пришлось между Алматы и Пекином. Выиграл, вполне предсказуемо, Пекин.

Ну а после того как власти Токио, получившего право на проведение летней Олимпиады-2020, заявили о том, что вынуждены пойти на двукратное урезание олимпийских расходов (аудит показал, что подготовка к Играм, если не принять экстренных мер, обойдется японской столице как минимум в $30 млрд), энтузиазм среди потенциальных хозяев Олимпиад иссяк окончательно.

В итоге МОК оказался в ситуации, когда на Игры-2024 претендовали только два города — Париж и Лос-Анджелес. Да, поначалу заявок было больше: в числе претендентов значились еще Гамбург, Будапешт и даже Харьков. Но все эти города ожидаемо сами отозвали свои кандидатуры. При этом перед МОК вырисовывалась перспектива остаться на 2028 год вообще без достойных кандидатов, потому как городов, способных принять крупнейший спортивный форум планеты на достойном уровне, попросту не просматривалось.

В результате возникла идея фактически продублировать решение Международной федерации футбола (FIFA), решившей не мучиться, а назначить сразу две страны—хозяйки чемпионатов мира: в 2010 году исполком FIFA решил, что первенство-2018 пройдет в России, а турнир 2022 года — в Катаре. Правда, президент МОК Томас Бах утверждает: о копировании позиции FIFA речь не идет, а идею сразу выбрать столицы Игр 2024 и 2028 годов ему за ужином подали некие друзья, но сути дела это не меняет.

Идея друзей Томаса Баха нашла поддержку у членов исполкома МОК, которые активно продвигали ее среди делегатов внеочередной сессии комитета, по большому счету созванной именно ради утверждения новой схемы распределения Игр среди городов-претендентов. Хотя в действительности, она не такая уж и новая: в 1921 году МОК уже стрелял дуплетом, одним решением отдавая Игры 1924 и 1928 годов Парижу и Амстердаму соответственно. Больше того, тогда же Лос-Анджелес получил гарантии того, что Олимпиада-1932 пройдет именно в Калифорнии. Но тогда стремление МОК заранее распределить Олимпиады объяснялось тем, что Европа еще не восстановилась после Первой мировой войны. Теперь же ситуация принципиально иная — даже города, которым в принципе по силам принять Игры, стараются уклониться от этой чести. Так что можно сказать, что МОК еще повезло, что на Игры 2024 и 2028 годов нашлись достойные кандидаты.

Хотя повезло МОК на самом деле как минимум дважды. Дело в том, что Париж, уже проигравший три олимпийские гонки подряд, был готов провести только Игры-2024, поскольку они выпадали на столетие последней Олимпиады, организованной в столице Франции. Именно ради продвижения идеи-2024 на сессию МОК прибыл президент Франции Эмманюэль Макрон (к слову, это первый в истории случай, когда на сессию МОК, формально не выбирающую столицу Олимпиады, пожаловал глава государства, претендующего на Игры). Вчера он обратился к делегатам с речью, смысл которой сводился к следующему: во-первых, что все парижане в восторге от идеи принять Олимпиаду, во-вторых, что в четвертый раз Париж проиграть не может. Но слова президента Макрона, возможно, и не возымели бы эффекта, если бы не предельно прагматичная позиция, занятая властями Лос-Анджелеса. Так мэр города Эрик Гарсетти заявил, что Лос-Анджелес в принципе мог бы провести Игры и через два месяца, потому как у них «все готово». «Но было бы неправильно занимать позицию капризного ребенка и требовать исключительно Олимпиаду-2024»,— сказал мэр Гарсетти.

Гибкая позиция Лос-Анджелеса позволила делегатам сессии МОК принять нужное решение. Оно, правда, обставлено так, чтобы соблюсти некие формальности. Дело в том, что официальный вердикт о том, как быть с Играми 2024 и 2028 годов, может принять только очередная сессия МОК, намеченная на середину сентября в Лиме. Но решение последней, учитывая, что на ней будут те же самые делегаты, по сути, предопределено. Формально, правда, есть шанс, что Париж не получит Игры-2024, но именно что формально. Ведь в МОК уже заявили о намерении подписать трехсторонний договор, в котором будет указано, что город, уступивший в гонке за Олимпиаду-2024, автоматически получит Игры-2028.

Вчерашнее решение МОК дает олимпийскому движению передышку в несколько лет. Учитывая, что столицы Игр определяются как минимум за семь лет до их старта, льготный режим может продлиться до 2025 года. В МОК, возможно, рассчитывают, что за это время в мировой экономике произойдут изменения в лучшую сторону и города снова выстроятся в очередь за Олимпиадами. Но более вероятным представляется вариант, при котором МОК вернется в эпоху «до Самаранча» и снова будет вынужден уговаривать страны взять на себя расходы по проведению Игр.

Афсати Джусойти