музей скульптура
В Петербурге Государственный Эрмитаж в залах Главного штаба открыл ретроспективу Джорджа Сигала (George Segal, 1924-2000). Это первая в России выставка легендарного американца. Она организована при участии Фонда Джорджа Сигала (которому принадлежат 98 выставочных работ) и художественного музея Зиммерли при Университете Ратгерса (Нью-Джерси), где они хранятся. Представлены живопись, пастель, скульптура. Из Петербурга — ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА.На открытие выставки Джорджа Сигала в Петербург приехали его вдова Хелен с дочерью Риной. Они походили на самых обыкновенных путешествующих американок, в Эрмитаже таких полно. Держались чуть в тени и речей не произносили. Разве что когда кто-то из журналистов спросил, а как, собственно, повлияло на творчество Сигала занятие птицеводством, Хелен Сигал с обидой отвергла саму возможность такой связи. Кур ее муж распродал еще в 58-м году. Птицеферму окончательно переделал в мастерские. И тогда же в огромном курятнике Сигала его друг, преподаватель Университета Ратгерса Аллан Капроу, устроил первый из знаменитых хеппенингов на птицеферме. Тогда же увлекавшийся ранее живописью Сигал начал свои эксперименты со скульптурой.
В ход пошли проволока, мешковина и алебастр. В 1961 году в американских клиниках появились новые бинты — широкие, гипсовые. Сигал пустил их в ход. Теперь он спеленывал ими своих домашних, соседей и прочих добровольцев. Но обязательно в позах, которые придумывает сам. Фигуры у натурщиков далеко не идеальные, обычные фермерские фигуры. Эти гипсовые двойники маленьких людей и сделали американского фермера одной из ключевых фигур искусства двадцатого века.
На открытии выставки директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заметил, что представление классики искусства ХХ века — теперь стиль и традиция его музея. Еще господин Пиотровский сказал, что Сигалу в Эрмитаже — самое место. Потому что здесь в египетском отделе есть мумии, здесь же в Главном штабе можно посмотреть на Дени и Боннара, которые повлияли на Сигала-живописца. И в Эрмитаже есть "Танец" Матисса, а у Сигала был даже гипсовый "Танец Матисса". Очень, кстати, смешная работа: такие тяжелые гипсовые тетечки с немаленькими задницами застыли, как в детской игре "Море волнуется раз, море волнуется два, три — любая фигура, на месте замри". Правда, на выставке в Петербурге ее нет, потому что она не входит в собрание Фонда Сигала. Зато есть собранный из обломков каких-то старых плинтусов и полочек "Человек с гитарой" Пикассо.
Экспозиция эрмитажной выставки расположена в анфиладе из семи залов бывшего министерства финансов и построена без затей — по хронологическому принципу. В первом зале — пятидесятые годы и, соответственно, ранние живописные работы: "Натюрморт на зеленом столе", "Интерьер в Провинстауне". Все крупного формата, широких и даже нарочито небрежных мазков. Кажется, будто Сигал, как бережливый фермер, писал пролежавшей где-то в сарае и оттого загустевшей краской. На полотнах остались ее комки. Потом ты замечаешь, что вся эта естественная неидеальность форм и фактур перешагивает границы техники, становится принципиальной. Тем более что, когда это ему надо, Сигал становится очень аккуратным и тщательным, например в пастелях.
В Главном штабе сейчас сильно пахнет свежеокрашенными стенами и кое-где на полу еще не стерлись обычные при ремонте капли краски, и это рифмуется с живым несовершенством живописи Сигала. В первом же зале и бронзовая скульптура "Портрет Роберта Скалла" (1963) — коллекционера поп-арта. Самого Сигала поначалу тоже записали в поп-артисты. Тем более что он с ними часто выставлялся вместе. Но тут же критики и засомневались, пришлось признать, что Сигал — все-таки явный претендент на совершенно особое место.
Следуя из библиотеки совета министерства финансов в кабинет министра, затем в кабинет особенной канцелярии, увидишь пастели с банками с краской и консервами на полках. Очень американскую композицию "Дантист" (1970) — алюминиевая бормашина и приросший к ней алюминиевого цвета врач. Далее — гипсовые барельефы с включением реальных предметов и без оных: женщина на стуле и просто руки, прикрывающие грудь. "Семь стадий беременности": животы и руки. При всех этих отпечатавшихся мельчайших линий и складочек кожи — ничего индивидуального. Сигал добивается необходимого его притче о человеке обобщения — не "моя соседка", а "женщина". Гипсовые формы в основном белые, но есть и зал раскрашенных гипсов — черных, зеленых, розово-голубых.
Последний зал — кладовая канцелярии министерства финансов с сейфовой дверью — самый главный. Здесь представлены хрестоматийные гипсовые композиции Сигала: "Бездомный", "Случайная встреча", "Винный магазин". Замершие люди, реальный объем, рядом — реальные вещи.
После Сигала изменились улицы. Скульптура сошла с постамента и замаскировалась под обычных людей. Во многих американских и европейских городах вы встретите сигаловских людей, дожидающихся такси или сидящих на остановке,— вроде скульптурной группы на Рон-Пуэн в Женеве. Они уже из бронзы, а не из гипса, но ощущение все то же. Абсолютно бытовым позам сообщен какой-то мощный драматический импульс. Сигал говорил, что просто хотел пробудить в людях сочувствие к самим себе.
Похоже, Сигал и сам сочувствовал людям. В 1983 году он победил в конкурсе на создание памятника жертвам холокоста в Сан-Франциско. В семидесятые сделал парную композицию для Манхэттена: две гомосексуальные пары — мужская и женская. Он одинаково сочувствовал и приносящему жертву Исааку, и спящему в подземке нищему. А в том, что делал он свои скульптуры из людей, нет ничего удивительного — человек и сам, как известно, создан из глины.