прощание
В субботу в Москве хоронили убитого тремя днями раньше депутата Государственной думы Владимира Головлева. Товарищи по партии и единомышленники покойного у гроба говорили о тех силах, которые стоят за убийцами, и об обстановке в стране.Народу в ритуальном зале Центральной клинической больницы на Рублевском шоссе собралось немного. Погода была солнечная и нежаркая. Водители нескольких припаркованных во дворе черных автомобилей с государственными флажками на номерах курили, кормили воробьев булкой и выглядели умиротворенно. По другую сторону Рублевки из супермаркета выходили довольные, красиво одетые люди с чадами, домочадцами и тележками, доверху заваленными всякой субботней снедью. Снедь перегружалась в багажники сверкающих автомобилей, счастливые дети носились с воздушными шариками, и мирная эта картина совсем никакого отношения не имела к словам, которые мне предстояло слышать.
В дверях ритуального зала женщина с огромным букетом цветов в руках, выдававшая каждому входящему по четыре гвоздики, мигом признала во мне чужого и цветов не дала. Гроб с телом покойного депутата Головлева стоял в центре зала и был покрыт российским флагом. Сопредседатель "Либеральной России" Сергей Юшенков подошел к гробу и стал говорить про покойного и про страну. Совсем не про ту страну, из которой я только что вошел в полумрак траурного зала.
Господин Юшенков сказал, что покойный обладал незаурядным гражданским мужеством противостоять возвращению тоталитарного режима.
— Власть,— сказал господин Юшенков,— не могла простить ему этого мужества и устроила на него настоящую охоту. К сожалению, охота эта увенчалась успехом. Я думаю, они торжествуют.
Сергей Юшенков рассказывал, что покойный всегда говорил о покушениях на его жизнь как бы в шутку.
— Мы и думали, что это шутка. Прости нас, Володя.
Вслед за господином Юшенковым говорили и другие руководители "Либеральной России". Они говорили, что мы живем в эпоху политических убийств. Они говорили, что правоохранительные органы и спецслужбы вместо того, чтобы защищать граждан от этой черной напасти (так и говорили: "черной напасти"), устраивают обыски в офисах политических партий и арестовывают пакеты акций.
Я даже специально вышел на улицу. Да нет. Воробьи, солнце, дети с воздушными шариками, вереница дорогих автомобилей в сторону Жуковки.
Я вернулся. Во мраке траурного зала люди со строгими лицами клялись, что подонки, организовавшие убийство Владимира Головлева, не смогут запугать его товарищей, что отныне всех людей доброй воли к бескомпромиссной борьбе за свободу будет призывать не только чувство собственного достоинства, но и светлая память Владимира Головлева.
Валерия Новодворская подошла к гробу, сказала, что покойный был добрым человеком и что именно так платят в России за добро. Госпожа Новодворская утверждала, будто Владимира Головлева специально убили накануне Дня государственного флага, чтоб показать, насколько успешно ГКЧП живет и побеждает. Она говорила, что испытывает чувство вины от того, что на этот раз пришли за Головлевым, а не за нею. Она выразила готовность быть убитой. Она сказала:
— При Сталине расстреливали в лефортовских подвалах, при Путине расстреливают на улицах. Есть высший суд! Перед престолом Всевышнего отвечать будет Владимир Путин, и там пиар не поможет.
Когда я выходил из траурного зала, Валерия Новодворская читала стихи: "Уведи меня в край погибающих за великое дело любви..." Когда я вернулся, депутат Сергей Иваненко из партии "Яблоко" говорил, что надо требовать у власти, чтобы власть нашла убийц, а Валерия Новодворская, убийц уже нашедшая, смотрела на Сергея Иваненко презрительно.
Под конец траурного собрания выступал депутат от Союза правых сил Сергей Ковалев. Очень тихим голосом он сказал, что депутата Головлева убили вовсе не ко Дню государственного флага, а к началу судебных слушаний, на которых депутат Головлев обещал рассказать всю правду. Сергей Ковалев сказал, что у каждого честного человека есть долг перед покойным — сказать то, что тот собирался сказать на суде и не успел.
Валерия Новодворская пробурчала со свойственным ей героическим пафосом, что вот за это-то и убьют всякого честного человека.
По дороге на кладбище опять никаких признаков тоталитарного государства не наблюдалось. Выходной день, дети с воздушными шариками, птицы, роликовые коньки — были. Политических убийств на улицах — не было.
Если не считать депутата Владимира Головлева, которого похоронили на Митинском кладбище сразу после полудня.
АНДРЕЙ Ъ-ГРИШКОВЕЦ