визиты
Рано утром в субботу президент России Владимир Путин неожиданно для всех встретился с лидером моряков, разбивших палаточный лагерь на дороге в аэропорт Владивостока в знак протеста против банкротства своего предприятия. Днем с этим человеком встретился специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ и выяснил все детали технологии организации неожиданных встреч с президентом России.Зведный час сорока небритых мужчин
Встреча эта была для всех большим сюрпризом. Правда, накануне на совещании по социально-экономическим проблемам региона один из участников совещания вспомнил про этот палаточный лагерь и даже сказал, что лидеры протестующих моряков хотят встретиться с президентом. Владимир Путин кивнул. Оказалось, что в знак согласия.
Информации об этой встрече не было. Стало, правда, известно, что Владимир Путин сначала хотел поговорить с группой из пяти-шести человек, но они как будто бы отказались. Остался один желающий, и Владимир Путин не отказал ему. Источник, рассказавший об этом, заслуживает доверия.
Разговаривали они минут двадцать. А уже через час лагерь стал сворачиваться, да еще с какой-то лихорадочной быстротой. Я едва успел туда. От лагеря остался уже только большой навес из синего полиэтилена и флагшток с российским триколором.
Несколько дней и ночей шел дождь, и все подходы к лагерю были залиты водой. В самом лагере, который находился на некотором возвышении, было сухо. Под навесом бродили, играли в шашки, резали хлеб к обеду немолодые, давно не брившиеся люди. Было их человек, может быть, сорок. Они выглядели очень довольными, а некоторые просто счастливыми. Они сделали то, во что никто, включая и их самих, ни на секунду не верил. Их лидер только что увиделся с президентом страны и поговорил с ним. Встреча продолжалась 22 минуты 34 секунды. Более того, президент оставил свой автограф на обращении, которое они адресовали ему. Он даже поставил дату: 24.08.2002 г.
— Сегодня наш день,— сказали мне старички, сидевшие под навесом.
Старички были в форме гражданских моряков. Форма им шла.
— Сегодня День шахтера,— попробовал я пошутить.
— Нет, теперь это наш день. Можете нам поверить.
Почему и не поверить этим милым людям? Я поговорил с ними. Они, конечно, до сих пор испытывали большое возбуждение от происшедшего. Их лидер Адам Михайлович Имадаев отлучился и вот-вот должен был подъехать. Пока его не было, они рассказывали, каково им тут пришлось. Палаточный лагерь они поставили десять дней назад. Сначала собирались в знак протеста против искусственного, как они считают, банкротства своего предприятия "Востоктрансфлот" идти пешком на Москву и рассказывать всем по дороге, какая беда с ними приключилась, несколько раз откладывали, изыскивая различные поводы остаться, главным из которых был дождь, который, к счастью, нет-нет да и накрапывал. На самом деле, конечно, идти пешком так далеко никому не хотелось. Потом, как назло, дожди прекратились. И тут они узнали, что президент сам едет к ним в город. Это был сам по себе очень хороший сигнал. Они обратились к властям Владивостока с просьбой разрешить пикет. Мэр Копылов не очень обрадовался такой просьбе. Еще меньше энтузиазма проявил губернатор Дарькин. В конце концов пикетчики умно разбили лагерь на границе Владивостока и Артема. Власти задумались, что делать с этими людьми.
Сами люди очень старались, чтобы к ним не могло быть никаких претензий. У них была хорошая дисциплина. Каждый день все делали зарядку. После завтрака час отводился на политинформацию, которую читал первый секретарь Первомайского райкома КПРФ. Было не очень понятно, по какой причине присоединился к ним этот человек. Ему ведь очень не нравилось все происходившее. Прежде всего его не устраивал российский флаг, развевавшийся над лагерем. Он считал, что флаг сопротивления — красного цвета. В своих политинформациях он придерживался партийных позиций, беспощадно критиковал Владимира Путина, поэтому после него вскоре стал выступать Адам Имадаев, который защищал президента России.
"Горе от ума" и гробы с подсветкой
Каждый день к ним приезжали гости. Как-то появилась ведьма из соседнего, как они рассказали, леса и заявила, что она видит будущее, в котором лидеру пикетчиков Адаму Имадаеву отведена откровенно большая роль. За это ведьму накормили обедом, и она, сытая, ушла обратно в лес.
Перед приездом Путина появился и губернатор Сергей Дарькин. Он осмотрелся в лагере и спросил, чего хотят эти люди. "Встретиться с президентом",— ответили они. Господин Дарькин кивнул и уехал. Зато остались люди в погонах, приехавшие с ним. Они стали настаивать, чтобы пикетчики немедленно освободили территорию от палаток.
— И вот подходит ко мне полковник,— рассказывает преподаватель университета и бывший моряк Александр Шумаков,— и говорит: "Как вы можете верить такому прохвосту, как ваш Адам? Ведь он же обманывает вас!" А лицо у полковника неинтеллигентное. Он осматривается и говорит: "Это что такое у вас?" — "Кухня". А у нас полевая кухня 1941 года. "А почему тогда,— говорит,— у поваров фартуков нет? Раз это кухня, должны быть фартуки! Если нет фартуков, сворачивайтесь!" — "А почему они должны быть?" — "Да я о вашем здоровье забочусь, чудаки! А это что, палатки? Зачем?" "Хороший,— говорю,— русский обычай — встречать гостя за околицей". И тут он срывается: "Да какие могут быть палатки, какие обычаи, когда враг у ворот!" Мы, конечно, удивлены: "Что вы имеете в виду?" — "Я?! Ведь рядом граница, и на ней стоят китайские дивизии. Эти палатки могут насторожить. Представляете, что начнется, если у них сдадут нервы?!" И тут я ему отвечаю: "Полковник, вы упустили прекрасную возможность промолчать".
Тут полковник, конечно, рот-то закрыл и в следующий раз открыл его только через четверть часа, чтобы спросить, кто это с ним так разговаривал. Ему не без гордости ответили, что преподаватель университета. И тут полковник, по словам преподавателя, предпринял новое наступление: "Университета? А вы Грибоедова читали 'Горе от ума'? Он там что говорил? Чтоб зло пресечь, надо всех преподавателей сжечь". "Но это не он говорит, а его лирический герой Скалозуб,— парировал преподаватель.— А сам Грибоедов показал Скалозуба в целом отрицательным персонажем". "Ни черта вы тут в литературе не понимаете",— закончил разговор полковник и уехал.
Через несколько часов приехали другие. Так продолжалось до самого приезда Владимира Путина. Пикетчики знали примерное время прилета президентского самолета. У них действовал штаб, главной целью работы которого была встреча с президентом. Важнейшей промежуточной целью было обратить на себя внимание во время проезда президентского кортежа из аэропорта в город. Задача осложнялась тем, что, как стало известно, кортеж должен был проехать глубокой ночью. План был разработан в мельчайших деталях. Я видел строго засекреченную до наступления часа икс схему расположения лагерного транспорта, который должен был сыграть свою роль в решающую минуту, а также план поджога палаток в случае, если милиция в последний момент решит эвакуировать лагерь силовыми методами.
Милиция, впрочем, не стала эвакуировать лагерь. Лишний шум был никому не нужен. Между лагерем и дорогой просто встали несколько сотрудников, чтобы обеспечить безопасность кортежа. Пошел сильный дождь. Пикетчики зажгли костры. Милиционеры не возражали: с дороги костров почти не было видно. Тем более не было видно плакатов и больших деревянных гробов, на которых моряки написали названия насильно обанкроченных и проданных на торгах за 1 доллар кораблей, гордости рефрижераторного флота России: "Василий Полищук", "Антон Гурин", "Берег надежды", "Берег мечты"...
Самолет опаздывал. На час, на два... В лагере подумали, что он вообще уже, видимо, не прилетит. В 3.30 самолет приземлился. Через несколько минут разведка сообщила в штаб по мобильному, что кортеж выезжает из аэропорта. Следующий дозор был выставлен километрах в трех от лагеря. Вскоре оттуда также доложили, что кортеж только что промчался мимо.
В штабе решили: через две минуты пора. И ровно через две минуты включился дальний свет фар всех восьми автомобилей, казалось, беспорядочно расставленных по всему периметру лагеря. На самом деле штаб долго ломал голову над расположением каждой машины. Надо было осветить каждую палатку, каждый плакат, каждый гроб.
И лагерь засиял. Не заметить его с дороги было просто невозможно. Милиционеры совершенно растерялись. Едва ли не лучше всего оказались подсвеченными именно они. Это, конечно, не входило в их планы, и один даже бросился было в спасительную темноту, но потом вернулся, потому что бросать пост ему никто не разрешал. Бороться со светом было поздно. Через несколько секунд показался кортеж. Из кортежа, наверное, увидели неожиданную вспышку на обочине и тоже не очень хорошо представляли, что с ней делать. Сотрудники службы безопасности, видимо, вытерли пот со лба, когда поняли, что это не взрыв атомной бомбы. Кортеж даже на мгновение притормозил возле лагеря. Видимо, президент читал плакаты и рассматривал гробы.
Таким образом полдела было сделано. Но главная цель еще не была достигнута. Штабу нужна была встреча с президентом. Наутро стало известно, что сработало еще одно звено в цепи их плана. Президенту доложили, что с ним хотят встретиться пикетчики, мимо которых он проезжал ночью. Президент, и так явно заинтересованный ночным происшествием, сразу согласился и на совещании по социально-экономическим проблемам Дальневосточного округа, где один из губернаторов еще раз вспомнил про палаточный лагерь, подтвердил свое согласие.
В лагерь снова начали ездить полковники, но теперь уже из других служб. Уточнялось, кто пойдет на встречу с президентом. Владимир Путин заявил, что ему будет удобно, если придут человек пять. Эту цифру и стали обсуждать. Сотрудники президентской администрации начали настаивать, что на встрече должны присутствовать и люди из, так сказать, другого лагеря — те, кто банкротит предприятия. Это совершенно не устраивало пикетчиков. Они заявили, что в этом случае никакого разговора с президентом не будет, а будет очередная свара между участниками многолетнего спора. В штабе пикетчиков понимали, что сила на короткое время на их стороне. Так что они в состоянии диктовать свои условия. Это понимали и в администрации президента. Так и договорились: с президентом встречаются только пикетчики.
Теперь штабу предстояло принять еще одно непростое решение: состав участников. Дело не в том, что пойти хотели все. В лагере царила железная дисциплина, и любой подчинился бы решению высшего руководства. Больше всего в штабе теперь опасались, что если на встречу пойдут несколько участников, то их лидера Адама Имадаева могут в последний момент под каким-нибудь предлогом изолировать, отвести на минутку в сторонку, и группа будет обезглавлена. Только Адам мог внятно объяснить президенту, что происходит.
"Президент — это два в одном"
Через два часа после встречи с президентом Адам Имадаев объяснял это и мне. "Востоктрансфлот" был крупнейшим в мире рефрижераторным флотом России. В нем было 120 судов. Банкротить его начали несколько лет назад, когда чеченец Адам Имадаев (вторая фамилия Ковалев), родившийся во Владивостоке, уже баллотировался на пост президента Чечни, прослужил семь дней советником губернатора Приморского края (назначил его Евгений Наздратенко, а ушел Имадаев сам, разобравшись, по его словам, за неделю, с какими жуликами ему тут придется иметь дело), захватил в результате силовой акции офис "Востоктрансфлота" (и с тех пор называет себя гендиректором этого предприятия, хотя даже после захвата, который, говорят, прикрывал все тот же Евгений Наздратенко, считался только заместителем генерального) и поехал в Чечню заниматься поиском и освобождением российских военных. За это время он, конечно, лишился должности управляющего, а когда вернулся во Владивосток, начал бороться за конфискованные по решению арбитражного суда корабли "Востоктрансфлота". Адам Имадаев считает, что все равно вернет суда, потому что правда на его стороне. Лагерь на обочине трассы, по его словам, не жест отчаяния, а один из спланированных этапов борьбы.
На самом деле разобраться, на чьей стороне правда, крайне затруднительно. Более того, известно, что президенты и его администрация часто говорят о том, что принципиально не вмешиваются в споры хозяйствующих субъектов. Тем удивительнее, что Владимир Путин принял в конце концов Адама Имадаева. Видимо, затея с пикетом и вспышки дальнего света фар восьми автомобилей в поле на обочине была не напрасной.
Адаму Имадаеву сорок с чем-то. У него очень цепкий взгляд. Он сидит передо мной, окруженный двумя десятками пожилых пикетчиков, и под их одобрительный гул рассказывает о своих впечатлениях на встрече с президентом.
— Меня поразило, что президент понимает, о чем речь! — восклицает он.— Я ему рассказываю, что истец и ответчик в этом деле выступают в одном лице, и он понимает! А это даже тем, кто профессионально занимается арбитражными судами, надо объяснять! То есть президент — это два в одном!
— В смысле?
— Ну, не только умный, но и мудрый! И то, что он поставил подпись на этой бумаге... Это вообще!
Адам Имадаев показывает бумагу. Это обращение к президенту. Да, стоит подпись Путина.
— Ну и что,— спрашиваю,— что поставил подпись?
— Да вы что?! — Имадаев ошарашен и похож на обиженного ребенка.— Вы понимаете, что говорите? Вы сейчас не меня и не президента... Вы всем этим людям вокруг нас сейчас такое сказали... Вы хоть сами понимаете?!
— Да ведь он же не написал "разобраться" или "решить вопрос". Подписал, что ознакомлен.
Старики вокруг нас возмущенно гудят.
— Вот именно! — Имадаев не сводит с меня своего цепкого, даже хищного взгляда.— То, что президент поставил подпись на этой бумаге,— гарантийное письмо, что он знаком с беззаконием в крае!
— Правильно! Молодец! — кричат вокруг нас.
— В крае нет ни одного предприятия, которое либо не обанкротили, либо не банкротят сейчас, либо не обанкротят в ближайшее время, чтобы затем купить его по бросовой цене и через год-другой продать по реальной рыночной,— громко объясняет он мне.— Есть же технологии. Есть мафия. А президента изолируют. Эти спецслужбы...— он мнется, подбирая деликатное выражение,— пассивные импотенты... Поэтому взялись мы. Народ!
Что обещал президент
Народ вокруг нас торжествует. Старички аплодируют Адаму Имадаеву. Я думаю, что это он и научил их аплодировать. Я понимаю, что он сейчас работает даже больше на них, чем на меня. У него трудная задача. Ему надо все время держать этих людей в тонусе. Поэтому они у него и делают зарядку. Поэтому и развевается над лагерем российский государственный флаг. Ведь, как объясняет Имадаев своим старичкам, они собрались, чтобы защитить президента от мафии. И попутно помочь Имадаеву вернуть рефрижераторный флот.
— Президент вам что-нибудь пообещал?
— Прислать следственную комиссию... Посмотрим. Если не пришлют, уеду жить в деревню. У меня там родня.
— Ведь уедет,— шепчет из-за спины старичок в морской форме,— этот может! Такого человека страна потеряет!
— Да мы с ним за эти 22 минуты 34 секунды обо всем поговорили! — оживляется Имадаев.— И о Чечне тоже. Он, правда, сначала не хотел. Но я сказал ему, что я единственный, кто может навести там порядок. Там нужен бунт: изнутри, из населения. Все произойдет естественным путем.
Имадаева начинает заносить. Старички беспокойно шепчутся. Они, видимо, знают за ним эту особенность и понимают, что их лидера может быстро зашкалить.
— Построиться! — кричит Имадаев.— К спуску флага!
Он выводит свою армию из-под навеса и выстраивает ее перед флагом. На флаг в день траура по погибшим в вертолете в Чечне Имадаев распорядился прикрепить траурную ленточку.
— Я скажу два слова! — кричит он.— Товарищи! Сегодня ни у кого в России нет сомнений в том, что у России есть президент! Он и умный, и мудрый...
— И красивый! — кричит из строя какая-то старушка.
— То есть не два в одном, а три в одном! — подхватывает Адам Имадаев.— И этот президент... и мы все...
Он пытается сказать речь, но путается в словах и чувствах.
— Спустить флаг! — командует он.— Мы доверяем сделать это Николаю Ивановичу.
Выходит еще один старый моряк и проворно спускает флаг. Но Имадаев все-таки не может, видимо, совладать с собой.
— Послушайте! — кричит он.— Он одинок, наш президент! Он совсем один! Он так одинок! Но президент с нами! И мы его не подведем!
— От всех коллективов Дальнего Востока продолжайте, Адам Михайлович, ваше дело с президентом страны Владимиром Владимировичем Путиным! — кричит и Николай Иванович.
"Врагу не сдается наш гордый 'Варяг'",— нестройно, с огромным чувством вступает хор пожилых тетушек из шеренги.
— Все пойте! — неожиданно спокойно командует Имадаев.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, Владивосток