 | ||
"Американцы помешаны на собственной безопасности. Стремление обезопасить себя от чего бы то ни было стало для них смыслом всей внешней политики" — такое мнение в приватной беседе высказал мне один британский дипломат. Это было несколько лет назад, но в полной мере справедливость этих слов я осознал только после 11 сентября, когда угроза безопасности Америки приобрела зримые очертания и единственная сверхдержава мира назвала войну с международным терроризмом главной задачей, стоящей перед человечеством.
На войне как на войне. Международная политика упростилась до предела, дипломатические пасьянсы были на время забыты. Когда в Вашингтоне начали делить мир на своих и чужих, почти все страны немедленно записались в антитеррористическую коалицию. На первом этапе все шло гладко, все понимали: Афганистан — это осиное гнездо, откуда зловредные насекомые разлетаются по всему миру. Но после того как победа в Афганистане была одержана и следующей мишенью антитеррористической кампании был назван Ирак, у США начались сложности. Прямая связь между Багдадом и международным терроризмом никак не просматривалась. Зато стало ясно другое: Вашингтон намерен использовать начавшуюся кампанию не столько для обеспечения безопасности всего мира, сколько для защиты своих национальных интересов — в том числе и в сфере экономики.
Не секрет, что ближайшие американские планы включают замену режима Саддама Хусейна на дружественный США режим, который позволит сделать Ирак главным нефтяным резервуаром Америки. Для США это особенно актуально в связи с тем, что Саудовская Аравия в этом качестве становится все менее надежной — трещина между Вашингтоном и Эр-Риядом, обвиненным в поддержке международного терроризма, стремительно растет.
Между тем почти все страны мира, которые без малого год назад дружно присоединились к антитеррористической коалиции, сегодня не менее дружно призывают Вашингтон не подносить спичку к пороховой бочке. В ответ президент США Джордж Буш, выйдя на прошлой неделе из отпуска, заявил, что удар по Ираку будет нанесен вне зависимости от "уровня его поддержки в мире". Скорее всего, так и будет. И тем не менее, судя по многим признакам, американская дипломатия готова бросить крупные силы на то, чтобы убедить своих союзников и партнеров поддержать операцию против Багдада. Это означает, что международная политика, ставшая год назад простой, как игра в поддавки, вновь будет напоминать шахматную партию с многочисленными головоломками. Начинаются большие торги.
Напомним, что в рейтинге администрации Джорджа Буша Россия первоначально значилась в группе "проблемных стран", хуже которых были только "страны-изгои", такие как Ирак, Иран и Северная Корея. Министр обороны США Дональд Рамсфельд высказывался в том духе, что Россию, конечно, пока нельзя назвать врагом, но при определенных условиях она может представлять "серьезную угрозу", учитывая ее тесные связи с враждебными США режимами и солидный ракетно-ядерный потенциал, который, мол, Москва слабо контролирует.
Перелом произошел после встречи президентов России и США в Любляне в июне 2001 года — Путин просто очаровал Буша. События 11 сентября закрепили этот поворот. Российский президент первым среди зарубежных лидеров позвонил Бушу и выразил ему свои соболезнования. Американский президент был не просто тронут. Вскоре он признался, что увидел в этом звонке символ окончательного завершения холодной войны.
В ходе операции в Афганистане Россия оказалась для США полезнее, чем союзники по НАТО (за исключением разве что Великобритании, принявшей непосредственное участие в боевых действиях). Но талибы и "Аль-Каида", угрожавшие южным рубежам СНГ и поддерживавшие чеченских боевиков, были врагами не только США, но и России. Другое дело — Ирак, в котором Россия имеет серьезные экономические интересы. Россия сразу дала понять, что она против военной операции в Ираке. Да и планы Вашингтона относительно Ирана и КНДР ее не вдохновляют.
Чуть больше месяца назад Москва стала подчеркнуто оказывать знаки внимания главным врагам США. В конце июля премьер Михаил Касьянов подписал долгосрочную программу сотрудничества с Ираном в области "мирного атома". В дополнение к АЭС, которая уже строится в Бушере, Россия обязалась до 2012 года установить в Иране еще 10 новых реакторов. В середине августа появились сообщения о том, что Россия и Ирак завершают работу над амбициозной программой сотрудничества на сумму от $40-60 млрд, которая может быть подписана уже в сентябре. Москва и Багдад эту информацию подтвердили. А затем Владимир Путин радушно принял во Владивостоке лидера Северной Кореи Ким Чен Ира и выразил готовность помочь КНДР выйти из международной изоляции.
После всего этого Белый дом вполне мог задуматься о пересмотре своих отношений с Россией. Но этого не произошло. В Вашингтоне могут негодовать на Москву, но при этом там хорошо понимают смысл ее политической игры: заключая контракты со "странами-изгоями", она набирает козыри перед торговлей с США по поводу Ирака, а в дальнейшем — Ирана и КНДР. "Посмотри, Джордж, какие потери мы понесем в результате вашей операции,— скажет Владимир Путин Джорджу Бушу.— О ее поддержке не может быть и речи. Меня просто не поймут".
Джордж Буш, скорее всего, эти аргументы примет, и Москва с Вашингтоном начнут договариваться о том, как компенсировать России упущенные возможности. Взамен от Москвы потребуется немногое: не слишком протестовать, когда американские ракеты обрушатся на Багдад.