премьера театр
Московский театр имени Ермоловой показал премьеру спектакля "Александр Пушкин" с Сергеем Безруковым в главной роли. Пушкинистов ждет мученическая смерть, а простых зрителей — штука посильнее, чем пережитые три года назад юбилейные торжества в честь поэта. Во всяком случае, обозреватель Ъ РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ с тех пор подобного не видел.Кинокритикам, конечно, проще. У них есть премия "Золотая малина", и они могут хотя бы мысленно номинировать на нее некоторые произведения, которые доводится смотреть. В мире театра пока еще не учредили "Золотую клюкву", а зря. Можно было бы воображать себя экспертом этой премии. Потому что досмотреть до конца четырехчасовой спектакль "Александр Пушкин" можно только в трех случаях: если вам это приходится делать по долгу службы, если вы не уважаете себя и если на сцене играют ваши близкие, которым вы готовы простить все.
Родственные связи в данном случаю имеют решающее значение. Актер Виталий Безруков решил, что его сын Сергей должен непременно сыграть Александра Сергеевича Пушкина. Ну, или сын упросил папу подарить ему солнце русской поэзии, теперь уже неважно. Факт тот, что Безруков-пэр сочинил пьесу "Александр Пушкин" и поставил ее, а Безруков-фис сыграл заглавного героя. Сие драматургическое произведение представляет собой комический гибрид школьных банальностей о Пушкине и нелепых фантазий о нем. Как будто некую кондовую советскую пьесу о затравленном самодержавием народном поэте усиленно переписывали и насыщали всякими пикантностями.
Вот, например, жандарм приходит к сестре Натали Александре и шантажирует девушку, предъявив найденный в постели Пушкина ее нательный крестик. Или вот еще — к вопросу об истории создания "Пиковой дамы". Развязку этой повести, по Безрукову-старшему, Пушкину подсказал случай в публичном доме. Отыгрывая прямо в доме терпимости карточный проигрыш своего друга Нащокина, он ставит на тройку, семерку и туз, а потом торжествующе кричит сопернику: "Дама ваша убита!" Тот поначалу хватается за пистолеты, проститутки визжат, но бузотер промахивается, а Пушкин его щадит и отказывается от ответного выстрела. Помилованный картежник узнает в сопернике великого поэта и бухается ему в ножки.
Впрочем, и канонические сцены пушкинского жития построены в духе вышеописанной комбинации. Скажем, приезд Пущина в Михайловское. О чем говорят лицейские друзья? Либо — грудь колесом, блеск в глазах — о Родине и свободе, либо — сальные усмешки, недвусмысленные жесты — о девках. Две крепостные, отмытые в бане, уже дожидаются Жано в постели, а третья, вовсю беременная, предъявляется Пушкиным другу в качестве доказательства его деревенских подвигов. Сцены, в которых три сестры Гончаровы ругаются как мордасовские мещанки, Бенкендорф с выражением читает Николаю "Я помню чудное мгновенье", а Дантес едва не заваливает Натали на диван в ее же доме, да тут вбегает кудрявый муж, опускаю за нехваткой места. Словом, если у вас есть знакомый пушкинист, которому вы почему-либо желаете смерти, порекомендуйте ему творение семьи Безруковых.
Добро бы здесь хотя бы просматривались претензии на желание очеловечить и приземлить идола, или на абсурдистский юмор в духе Хармса, или на постмодернистское вышучивание мифологизированного сюжета. Но "Александр Пушкин" сделан, с одной стороны, на полном серьезе, а с другой — вне каких-либо театральных координат, вне представлений о языке и жанре. Плоды одичания незаметно вызрели из плодов просвещения. Хотя некоторая гармония все же присутствует: как спектакль дилетантская проделка Театра имени Ермоловой вполне конгениальна тексту. По сцене ездит громоздкая и аляповатая гора бутафории, какую уже много десятилетий в приличном театральном обществе не показывают. Излишне сообщать, что время от времени персонажи читают стихи из хрестоматии, иногда под тревожную музыку. Играют все как бог на душу положит, то есть каждый дует в свою дуду. Может ли еще вконец исхалтурившийся Сергей Безруков прилично сыграть вообще что-либо, сказать по этому спектаклю трудно. В актере есть живость и задор, ему идут кудри и бакенбарды, но лицо главного героя почему-то кажется резиновой хэллоуиновской маской, которую надо стянуть. Не случайно, кстати, даже жена называет героя по фамилии. И сколько бы персонажи ни зачитывали Сергею Безрукову стихи Пушкина, даже из десятого ряда видно: человек сам не верит, что он это сочинил.
Понятно, что замшелый и непопулярный Театр имени Ермоловой готов на все, чтобы привлечь к себе внимание. Но ведь и в таких условиях должны выжить какие-то вменяемые персоны, хоть бы и худрук, народный артист СССР Владимир Андреев. Впрочем, он значится в программке как один из исполнителей роли Сергея Львовича Пушкина, а значит, спросить у него поздно. Ну кто-то другой же должен быть в этом бюджетном культурном заведении, кто читает пьесы, зовет режиссеров, заботится о качестве продукции, то есть о репутации театра. Не проходной же двор, в конце концов, не клуб в бесперспективном селе, а двести метров от Кремля, да и перед тенью бедного Мейерхольда, в этих стенах когда-то работавшего, предстать когда-нибудь придется. Мало ли ходит по свету активных графоманов, лепящих на бумагу километрами всякую ахинею, хоть бы и про великих писателей. Мало ли в городе одержимых непрофессионалов, предлагающих режиссерские услуги. Мало ли отцов, ослепленных любовью к своим чадам. Конечно, тех, в ком все перечисленные симптомы складываются в единый анамнез, не так много. Видимо, только это может служить гарантией того, что зрелища, подобные "Александру Пушкину", будут оставаться единичными очагами культуры.