Подавляющее число предприятий—членов Российско-германской внешнеторговой палаты (ВТП) крайне негативно оценивают новые санкции США против России. Это следует из доклада, обнародованного в среду в Москве. По мнению предпринимателей, подписанный президентом США Дональдом Трампом законопроект уже оказывает отрицательное влияние на деловой климат в России, лишая европейский бизнес определенности. При этом, как заявил “Ъ” глава ВТП Райнер Зеле, в дальнейшем этот закон может усложнить реализацию целого ряда совместных проектов, и прежде всего — Nord Stream 2. Он надеется, что власти ФРГ и других стран ЕС примут меры по защите интересов своих компаний.
Немецкие бизнесмены без всякого оптимизма смотрят на применение новых американских санкций против России
Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ / купить фото
В среду были представлены результаты опроса членов Российско-германской внешнеторговой палаты о новых санкциях США и их последствиях для немецкого бизнеса. ВТП представляет интересы немецких компаний в России и российских в Германии и входит в глобальную сеть немецких внешнеторговых палат. ВТП ежегодно представляет результаты опроса своих членов о деловом климате в РФ, однако на сей раз членам ВТП — а это около 800 компаний — был задан нетрадиционный вопрос: «Как вы оцениваете новые санкции США против России?»
Необходимость проведения исследования именно на эту тему объяснил глава австрийской нефтегазовой компании OMV (бывший топ-менеджер немецкой Wintershall) президент ВТП Райнер Зеле:
«Во-первых, тема новых американских санкций для немецких предпринимателей в России сейчас важнее, чем позитивные тренды в российской экономике. А во-вторых, с введением этих санкций можно забыть о хорошем деловом климате. Его не будет ни для больших концернов, ни для маленьких фирм. Ни в России, ни в Европе».
Ранее ВТП выступала против санкций, введенных Евросоюзом в отношении России из-за событий вокруг Крыма и Донбасса, но власти ФРГ к этому мнению не прислушались.
Между тем новый американский закон резко критиковал и официальный Берлин. Напомним, разработанный Конгрессом США и подписанный Дональдом Трампом 2 августа закон уполномочивает главу Белого дома вводить санкции против международных компаний, сотрудничающих с российскими госкорпорациями и предприятиями с госучастием. Речь идет прежде всего о возможности введения новых санкций в энергетической отрасли, при этом документ предписывает властям рассмотреть введение рестриктивных мер и в отношении компаний из железнодорожного, горнодобывающего и металлургического секторов. Новый закон в Конгрессе назвали ответом на действия России на Украине и в Сирии, а также на вмешательство российских спецслужб в американские президентские выборы.
По словам председателя правления ВТП Маттиаса Шеппа, «принятые, но пока не применявшиеся санкции нависли над работающими в России немецкими компаниями как дамоклов меч». Это мнение отражает настроения членов ВТП. 97% участников опроса ответили, что «однозначно негативно» и «скорее негативно» оценивают новые санкции США против России.
Более половины (52%) респондентов сообщили, что закон затронет их бизнес как минимум опосредованно — через поставщиков и клиентов. Две трети (65%) полагают, что санкции приведут к сокращению оборота компании, при этом 12% респондентов ожидают существенных потерь. 33% предпринимателей не смогли точно ответить, скажутся ли санкции на их текущих проектах. В то же время они отметили выжидательную позицию, которую заняли инвесторы, и указали на возможность отказов от проектов, парализующую бизнес неопределенность и низкую готовность к рискам.
«Никто не стал бы принимать закон только для того, чтобы иметь его на бумаге,— сказал “Ъ” Райнер Зеле.— Американцы ведь не скрывают своих интересов. В самом законе четко прописано, что он призван продвинуть экстерриториальные интересы экономики США. Поэтому я не сомневаюсь, что в той или иной форме они будут его применять на практике».
По словам Райнера Зеле, новые санкции не случайно нацелены против энергетических компаний, прежде всего против проекта газопровода Nord Stream 2, по которому российский газ должен поставляться в ЕС. «Не могу отделаться от ощущения, что наш проект Nord Stream 2 хотят остановить на полпути, чтобы американские компании смогли продавать в Европе свой дорогой сжиженный газ и таким образом в США создавались новые рабочие места»,— сказал он. Этого же мнения придерживается 70% членов ВТП.
Райнер Зеле признал, что закон уже начал влиять на Nord Stream 2. «Мы ожидаем, что с финансированием проекта возникнут сложности. Новый закон еще не применялся на практике, но американские и европейские банки уже с опаской относятся к сотрудничеству в этом формате,— рассказал президент ВТП.— Исходим из того, что участникам проекта придется искать средства в российских и азиатских банках. Это вызывает сожаление, поскольку у нас большой и успешный опыт сотрудничества с банками США и ЕС». Райнер Зеле уточнил, что в зависимости от того, сколько средств удастся привлечь, будет решен вопрос о задействовании участниками проекта собственных средств. «Мы сейчас тестируем рынок»,— сказал он “Ъ”.
Сейчас Nord Stream 2 является ключевым проектом немецкого бизнеса с русскими компаниями. Из пяти европейских партнеров «Газпрома» по проекту Германию представляют Uniper (компания, объединившая часть активов E.ON) и Wintershall.
Маттиас Шепп подчеркнул, что «действие нового американского закона не ограничивается компаниями энергетического сектора». По его словам, закон может отрицательно сказаться и на немецких компаниях из области информационных технологий, консалтинга, финансовых услуг, логистики и выставочного бизнеса.
Пока наиболее серьезные проблемы из-за западных — американских и европейских — санкций против РФ возникли у немецкой Siemens. Компания летом оказалась втянутой в скандал с перепродажей структурами «Ростеха» ее газовых турбин в подсанкционный Крым. Siemens потребовала вернуть турбины и подала в суд, а также ввела свои индивидуальные микросанкции против РФ, отказавшись поставлять генерирующее оборудование госкомпаниям и усилив контроль за поставками в Россию.
Но по другим направлениям бизнеса немецкий концерн не собирается сворачивать сотрудничество с Москвой (впрочем, пока от него этого и не требуют). Так, глава Siemens в России Дитрих Меллер в начале сентября на ВЭФ сообщил, что компания обсуждает с ОАО РЖД дополнительные поставки восьми или десяти скоростных поездов «Сапсан» и рассчитывает договориться до конца года. При этом не исключена частичная (на 15–20%) локализация поездов в России. Такой контракт мог бы подсластить Siemens пилюлю турбинного скандала.
ФРГ является ключевым внешнеторговым партнером Москвы. Так, по данным ФТС, в январе—июле Германия была на втором месте в списке внешнеторговых партнеров РФ ($27 млрд, рост год к году на 24,8%) и уступала по этому показателю только Китаю. Но действительно крупных перспективных проектов, которые сейчас намерен реализовать немецкий бизнес в России, не так много. Часть немецких компаний уже сократила присутствие в РФ. Например, в начале года Uniper продала OMV 25% в Южно-Русском газовом месторождении за $1,85 млрд, тем самым полностью выйдя из добычных активов в РФ. Но параллельно можно отметить, например, консорциум «Немецкая инициатива» (та же Siemens, Deutsche Bank, Deutsche Bahn и другие), который выдвинул ОАО РЖД предложение по строительству высокоскоростных магистралей с инвестициями до €3,5 млрд.
Райнер Зеле заверил, что «несмотря ни на какие санкции, немецкий бизнес верит в российский рынок». В подкрепление этого тезиса он привел результаты опроса ВТП: 72% опрошенных компаний собираются сохранить деловую активность и инвестиции в российский рынок на прежнем уровне, а 15% ответивших предпринимателей даже планируют расширение.
При этом немецкие предприниматели (73% респондентов) призвали политиков ЕС и ФРГ отреагировать встречными мерами в случае введения новых рестрикций со стороны США. Из выступления Райнера Зеле следовало, что Евросоюз, во-первых, мог бы объявить о непризнании новых американских санкций, а во-вторых, пойти на пошаговое послабление собственных ограничений в отношении российской экономики — «в ответ на выполнение Россией положений Минских договоренностей (по Донбассу.— “Ъ”)». Впрочем, он признает, что руководству ЕС будет непросто выработать единую позицию в отношении этого вопроса.