|
Ходоки на гонораре |
Словом "лоббист" еще в XIX веке обозначали просителей, приходящих в государственные учреждения. Тогда считалось, что допускать таких людей в залы заседаний — туда, где принимаются законы, нельзя. Именно потому, что "просители" не могли пройти дальше холлов и приемных, их и назвали лоббистами (от англ. lobby — кулуары).
За рубежом лоббизм — профессия, регулируемая законами. Это целые системы контор и агентств крупных монополий при органах власти. Их работа — в отстаивании интересов частных компаний в законодательной сфере. Более того, во многих странах под контролем законодательства находятся даже финансовые прибыли лоббистов. Именно поэтому известно, что, например, в Великобритании годовой оборот лоббистских объединений превышает 500 млн фунтов стерлингов. А в число клиентов крупнейшей лобби-компании Chaim Communications входят, в частности, Маргарет Тэтчер, крупнейшие газетные и промышленные магнаты. В странах Европейского содружества только официально зарегистрировано более 10 тыс. лоббистов.
Многообразие видов
В России же лоббисты вне закона. Хотя с начала 90-х, когда лоббизм носил откровенно криминальные формы, многое изменилось. Теперь в газетных объявлениях можно отыскать вакансии лоббистов, а в некоторых крупных компаниях уже созданы специальные структуры "government relations" — отделы по связям с властью. Эти подразделения, как правило, возглавляют бывшие чиновники. (Так, в холдинге "Интеррос" эту должность занимает бывший первый замминистра труда.) Задача таких подразделений — создавать в госструктурах режим наибольшего благоприятствования для компании.
Еще одна форма "белого" лоббизма — профессиональные ассоциации конкретных секторов рынка. Например, Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), Ассоциация российских банков, НАУФОР, Всероссийский союз страховщиков, Торгово-промышленная палата. Эти организации живут за счет членских взносов участников, которые платят именно за лоббизм. Они официально принимают участие в разработке законов, организуют разнообразные конференции — ведь формирование общественного мнения одна из важных составляющих лоббизма.
Однако "белый" лоббизм у нас пока не слишком распространен — по эффективности он пока уступает лоббизму "теневому". Хотя и в том и в другом случае решаются одни и те же задачи: отстаивание интересов какой-либо структуры.
 |
| Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ, "Ъ" |
| Александр Коваль — один из немногих депутатов, кто откровенно признается в своей лоббистской деятельности |
Для лоббиста важны не только прочные связи в верхах. Важно еще знание "кухни" власти, а главное — наличие связанного с ней прошлого. Неудивительно поэтому, что в числе лучших лоббистов всегда называют Петра Авена, Владимира Потанина, Михаила Ходорковского. Правда, они давно используют свои пробивные способности в интересах собственных финансово-промышленных групп. Но основная масса лоббистов — рангом пониже. А потому и работают нередко по найму.
Заработки лоббистов напрямую зависят от цены вопроса, который они могут решить. Например, те, кто отстаивает интересы крупнейших российских холдингов, зарабатывают от нескольких сот тысяч до нескольких миллионов долларов в год. Эти люди порой участвуют в управлении компаниями или являются их учредителями.
Следующий уровень — лоббист, работающий на менее крупную компанию. Соответственно, и возможности, и заработки у него скромнее. Компании готовы платить таким людям от $40 тыс. до $250тыс. в год.
Представители последней категории — лоббисты, которых нанимают на отдельный небольшой проект,— получают за свою работу несколько тысяч долларов. Услуги таких людей это тот же пиар, только не в СМИ, а в нужных кабинетах.
Есть еще один тип ходоков, которых лоббистами можно назвать с очень большой натяжкой — это "разносчики конвертов", которые раздают банальные взятки. Тут, конечно, тоже требуется умение. Но искусство настоящего лоббизма в том, чтобы добиться цели, не заплатив ни копейки.
 |
| Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ, "Ъ" |
| На счету Олега Дерипаски десятки сильнейших лоббистских ходов. Но народу он известен как автор повышения пошлин на подержанные иномарки |
Есть проекты и помельче. Те же проводимые министерствами и ведомствами тендеры на получение статуса уполномоченных банков, страховщиков и проч. Цена такого статуса прямо пропорциональна прибылям, которые он сулит его обладателю. В качестве классического примера можно вспомнить тендеры на право обслуживания счетов Государственного таможенного комитета. Финансовые потоки, за которые на протяжении шести лет боролись банки, превышали треть госбюджета. Банковское лобби было тогда настолько мощным, что правительство все эти годы не могло выполнить указ президента о переводе счетов ГТК в Федеральное казначейство. Но далеко не всегда требуется лоббизм такого уровня.
Естественный отбор
Самой дешевой лоббистской услугой считается депутатский запрос. Для этого даже необязательно выходить на депутата — достаточно его помощников. У них есть бланки запросов с печатями и подписями. Запрос в госорган (например, в налоговую инспекцию для уточнения результатов налоговой проверки) может стоить $1-1,5 тыс. Для того чтобы запрос возымел действие, может потребоваться личное вмешательство депутата. Например, звонок. Это стоит $2-5 тыс. Разумеется, учитывается и цена вопроса. Если это общеполитический конфликт, услуги обойдутся дороже, поскольку депутат рискует быть обвиненным в лоббизме.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Михаил Зурабов считается одним из самых профессиональных лоббистов — его влиятельности хватает для работы на самом верху |
Дороже стоит парламентский запрос, который принимается на уровне пленарного заседания. В отдельных случаях его стоимость может доходить до $100 тыс.
Инициатива того или иного закона со стороны депутатов нижней палаты парламента обойдется заинтересованной стороне еще дороже — $40-80 тыс. По словам источника "Денег" в Думе, подобного рода услуги могут оказать лишь те депутаты, кто ранее занимал высокие посты в правительстве или администрации президента. Это люди уровня Георгия Бооса, Егора Гайдара, Михаила Задорнова, Геннадия Кулика, Юрия Маслюкова.
Следующая ценовая ступень — внесение поправок в законы, а проталкивание важных законопроектов может стоить от $50 тыс. до $300 тыс. Рекордсмены здесь — поправки в Налоговый кодекс, за которые отвечает бюджетный комитет.
Впрочем, в последнее время речь все реже идет о пухлых конвертах — оплата депутатской работы принимает самые разные формы: от трудоустройства дальнего родственника народного избранника до спонсирования гастролей казачьего хора.
Отдельная статья расходов — голосование в Думе. Здесь до сих пор вспоминают, как в 1999 году нижняя палата голосовала по импичменту президента. Тогда, по словам очевидцев, один голос "против" стоил $60-80 тыс. На следующий день многие депутаты приехали на работу на новых машинах.
При принятии закона группа депутатов, лоббирующая чьи-либо интересы, вынуждена для достижения кворума привлекать на свою сторону другие объединения. Нынешняя Дума, в отличие от Думы прошлого созыва, считается "групповой" — крупным лоббизмом занимаются уже не отдельные депутаты, а фракции. У каждой — свои клиенты. Так, по слухам, СПС лоббирует "Альфа-групп", РАО ЕЭС, "Норильский никель", "Вымпелком". Группа "Народный депутат" поддерживает уральских и дальневосточных металлургов и угольщиков. Однако не всегда клиентами фракций являются компании. Часто заказчиками депутатских инициатив являются министерства и ведомства. Например, Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг приписывают активные контакты с думскими коммунистами.
Впрочем, называть депутатов лоббистами не совсем корректно. По мнению вице-президента РСПП Игоря Юргенса, говорить "депутат-лоббист" — то же самое, что говорить "взяточник-коррупционер". "Работа депутатов заключается в том, чтобы работать с законами. Об их предвзятости в этом деле и речи быть не может",— считает господин Юргенс. Другого мнения придерживается президент Всероссийского союза страховщиков, депутат Госдумы Александр Коваль: "Так или иначе, любой депутат — лоббист. Кто-то лоббирует увеличение пенсий, кто-то увеличение военных расходов".
Вершина эволюции
Из нижней палаты Федерального собрания законы, как известно, поступают в Совет федерации. Считается, что должности в нынешнем Совете федерации занимают люди, представляющие интересы крупного бизнеса. Если депутаты Думы, заключая сделку с правительством, могут руководствоваться принципом "услуга за услугу", то в СФ лоббизм имеет чисто коммерческую основу. Хотя и здесь принцип примитивного "конверта" практически не применяется. Все проще: многие члены СФ фактически лоббируют сами себя. Схема проста: будучи предпоследним звеном в принятии законов, СФ может также выступать с законодательной инициативой, которая изящно вбрасывается в правительство. Оттуда она идет в Думу, затем в виде законопроекта поступает в СФ — круг замкнулся.
Высшая ступень — администрация президента. Тут основная ставка делается на тонкость политической игры лоббиста. А это дорогого стоит. Например, администрация обязана давать заключение на любой законопроект, принимаемый Думой. И появление нужного заключения, по слухам, может обойтись в $200-300 тыс.
Крест на "теневом" лоббизме мог бы поставить закон "О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти", проект которого уже несколько лет пылится в Думе. Он запрещает чиновникам заниматься лоббизмом и требует от лоббистов регистрации и регулярной финансовой отчетности. Забавно, что лоббированием этого документа безуспешно занималась Национальная ассоциация лоббистов. Но пока в "сером" лоббизме заинтересован не только бизнес, но и власть и пока тут крутятся большие деньги, "теневые" лоббисты сделают все, чтобы оставаться "вне закона".
ЛИЗА ГОЛИКОВА, ТАТЬЯНА ГРИШИНА
|