Шпилькина грамота

Полоса 068 Номер № 36(391) от 17.09.2002
Шпилькина грамота
В начале карьеры Сальваторе Феррагамо приходилось шить ковбойские сапоги
       "Нет пределов красоте. Нет ограничений в дизайне. Нет конца новым материалам". Эти слова принадлежат Сальваторе Феррагамо — любимому обувщику голливудских звезд, автору 350 изобретений, в том числе туфлей на шпильке, сумевшему найти формулу создания красивой и одновременно очень удобной обуви. Теперь обувь Salvatore Ferragamo продается и в Москве.

Открытие Америки
       Сальваторе Феррагамо родился в 1898 году. Его родители не хотели, чтобы кто-то из четырнадцати их детей стал обувщиком. "Сапожник — разве это уважаемая профессия?" — убеждали они девятилетнего Сальваторе, отправляя его учиться на цирюльника. Но талант дал о себе знать. Однажды одной из сестер понадобились на причастие белые туфельки — о покупке новой пары не было и речи, а те туфли, что носили старшие сестры, пришли в негодность. Именно этот случай перевернул жизнь Феррагамо. Как ни странно, юный Сальваторе уже очень хорошо знал, чего он хочет добиться от жизни. Выросший в бедной семье, он всего лишь хотел создать удобную обувь, которая была бы по карману любому клиенту.
       В возрасте 11 лет он стал подмастерьем у сапожника в Неаполе, а в 13 — открыл свой собственный обувной магазин в родном Бонито. Сальваторе не только не жаловался на судьбу, он благодарил ее: "Это было как в сказке. Моя работа заменила мне игры со сверстниками".
       В 14 лет он отправился завоевывать Америку. Эмиграция в США тогда была единственным путем к успеху для его итальянских сверстников. Позже Феррагамо напишет слова благодарности стране, которая прославила его: "У меня никогда не было чувства, что я нахожусь не дома. Я чувствовал себя дома еще до того, как ступил на американскую землю. Америка поразила меня. Это было нечто новое, огромное и впечатляющее. Я помню, как с первого момента понял, что найду себя здесь".
В флорентийской мастерской Сальваторе Феррагамо организовал что-то вроде конвейерной линии, где каждый ремесленник вручную выполняет только свои, узкоспециализированные операции
       Оказавшись в Америке, Сальваторе отправился на большую обувную фабрику. Он был изумлен современными технологиями и организацией рабочего процесса, но одновременно — ужаснулся. Разве можно создать хорошую обувь без участия человеческих рук? Достойное применение своим способностям он нашел только в начале 20-х годов, когда переехал из Бостона в Санта-Барбару и открыл сапожную мастерскую. В те времена Калифорния была страной мечты, сюда стремились все: ведь здесь снималось кино. И Сальваторе смог вписаться в киноиндустрию: он начал разрабатывать обувь для ковбоев, римские и египетские сандалии, обычные туфельки для мелодрам. Вскоре актеры обнаружили, что обувь, которую они носят на съемочной площадке, намного удобнее повседневной. Так Сальваторе стал обувщиком киноактеров, которые отныне заказывали у него обувь на все случаи жизни.
Когда кино переехало в Голливуд, Сальваторе не раздумывая последовал за ним. В 1923 году он открыл здесь свой обувной магазин и почти сразу превратился в обувщика самых именитых кинозвезд. Его постоянными клиентами стали Мэри Пикфорд, Рудольф Валентино, Джон Бэрримор-младший, Дуглас Фербенкс, Глория Свенсон...
Для создания удобной обуви, считал Феррагамо, важно знать анатомические особенности ноги
Несмотря на успех, в 1927 году Сальваторе решил вернуться в Италию, во Флоренцию,— чтобы открыть собственную мастерскую. В Америке это оказалось невозможным: здесь не было людей, которым он мог бы доверить создание обуви, а Флоренция всегда была знаменита своими обувными традициями. И именно из флорентийской мастерской, где все товары производились вручную, он начал постоянный экспорт в США.
В 1929 году Феррагамо впервые терпит поражение — из-за американского кризиса его компания была признана банкротом. Но это ничуть не подкосило именитого обувщика, который моментально переключился на итальянский рынок. Бизнес пошел так хорошо, что в 1936 году он арендовал две мастерские и магазин в Palazzo Spini Ferroni, а в 1938 году купил его целиком и устроил здесь штаб-квартиру компании.
       
В ногах правда есть
       В своей автобиографической книге Сальваторе Феррагамо написал: "Если дизайнеры должны ждать, пока до их идей созреют клиенты, то кто тогда определяет моду? Мой ответ: новая мода начинается в голове дизайнера, и он не должен ограничивать себя тем, что мир еще не готов для его идей. Для меня не существует сезонов".
       Сальваторе мог позволить себе такое высказывание. Он опережал время своими революционными фасонами обуви и добивался того, чтобы их носили. Ему принадлежит 350 патентованных изобретений. В 1930 году он представляет сандалии с ремешками и каблуками в форме пирамиды, в 1935-м — разрабатывает каблуки в форме клина, в 1936-м — патентует обувь на пробковой подошве и обувь из плетеной соломы, в 1947-м — изобретает клинообразный каблук с изгибом посередине, а в 1955 году создает туфли со шпильками на стальной основе для Мерилин Монро.
После того как в 1955 году Сальваторе Феррагамо придумал туфли на металлической шпильке для Мэрилин Монро, она стала его постоянной клиенткой
Кстати, придумав свои первые сандалии, Сальваторе столкнулся с проблемой: их никто не хотел носить. Открывать стопу тогда было не принято — все ходили в наглухо закрытых туфлях. Тогда Сальваторе придумал туфли с открытым носком (так называемые french toe — "французский пальчик"). Их стали раскупать как горячие пирожки после того, как Барбара ла-Марр и Мэри Пикфорд заказали себе по паре таких туфель. Но о сандалиях Сальваторе не забыл. Для их продвижения он придумал оригинальный рекламный ход. Он одел в сандалии индийскую принцессу, для которой не существовало американских стандартов. Модель, названная roman sandals, произвела сенсацию. Газеты и журналы посвящали ей огромные статьи, и модницы, естественно, выстроились в очередь к Феррагамо.
       Лейтмотивом творчества Феррагамо на протяжении многих лет оставалась лоскутная техника — верх туфель сшивался из кусочков разного цвета и фактур. Сальваторе не боялся экспериментов и с удовольствием использовал новые для обувного ремесла материалы. Он шил туфли из всех видов кож — кенгуру, крокодила, страуса, питона и даже рыб, и из самых необычных тканей, включая флорентийское кружево, расшитое стразами и драгоценными камнями. Феррагамо первым ввел в моду не традиционные для обуви дешевые материалы — пробку, соломку, нейлон и даже целлофан. "Возможности для украшения обуви бесконечны,— уверенно заявлял Сальваторе.— Я использовал бриллианты и жемчуг, золотую и серебряную пыль, кожу, атлас, шелк, кружево, бархат, стекло, осколки зеркала, перья, ракушки, бисер, пеньку и нейлон. Я красил обувь во все мыслимые и немыслимые цвета, украшал вышивкой и выстраивал сложные геометрические конструкции. Нет ничего, что могло бы удержать модельера от воплощения его самых безудержных фантазий".
Софи Лорен уже более полувека является верной поклонницей обуви Salvatore Ferragamo
Об удобстве обуви Ferragamo ходили легенды, о нем не уставала писать пресса и все сходились на том, что Сальваторе Феррагамо обувщик от Бога. На самом деле Сальваторе полагался не только на свой талант. Помимо сапожного ремесла он прослушал курс анатомии в университете Южной Калифорнии и закончил химико-технологический факультет в Пенсильванском университете. Феррагамо узнал все о строении человеческой стопы и о сопротивлении материалов. Он понял, что для создания удобных туфель важно знать не только размер ноги, но и другие анатомические особенности, главная из которых — вес клиента. Оказывается, для того чтобы обувь была удобной, свод стопы должен сохранять форму арки, а не расплющиваться. Проще говоря, секрет удобной обуви, открытой Феррагамо, сводится к необходимости супинатора.
       Его эксперименты и изобретения ценили не только благодарные клиенты, но и профессионалы. В 1947 году за босоножки с прозрачным верхом из невидимой нейлоновой сетки Феррагамо первым из обувщиков получает престижную премию Neiman Marcus, считающуюся "Оскаром" в мире моды.
       
       В 1950 году в компании Salvatore Ferragamo трудилось 700 рабочих, производивших 350 пар обуви в день. После смерти Сальваторе в 1960 году его семья (супруга Ванда Феррагамо и шестеро детей) воплотила главную мечту последних лет жизни Сальваторе: превратила обувную компанию в модный дом, который создает весь спектр модной одежды. В 2001 году Salvatore Ferragamo Group объявила о доходах 641,1 млн евро. Во всем мире работают 400 бутиков Salvatore Ferragamo, 153 из которых принадлежат непосредственно семейной компании.
АДЕЛЯ ФАТЕХОВА


СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД
       
"Обувь — это наше лицо"
       Знатный обувщик Сальваторе Феррагамо оставил своим детям достойное наследство — громкую фамилию, модный дом и 350 патентованных изобретений. О том, как семья Феррагамо ими распоряжается, корреспонденту "Денег" АДЕЛЕ ФАТЕХОВОЙ рассказала дочь Сальваторе — Джованна.
       
Наследие Феррагамо
       — Какова судьба изобретений Сальваторе Феррагамо?
       — Эти патенты — наш эксклюзив. Мы их не продаем, и другие компании не могут их использовать. Конечно, наши конкуренты делают обувь и на шпильке, и на квадратном каблуке, и на танкетке — все это изобретения отца. Но их модели — вариации, продиктованные модой на тот или иной фасон. Из 350 изобретений, оставленных отцом, 20-30 настолько сильны, что работают на нас до сих пор. Все они являются знаковыми для компании, поэтому фигурируют почти в каждой коллекции.
       — Какая модель из этих 20-30 наиболее успешна в коммерческом плане?
       — На самом деле, они все уникальны и потому успешны. Но есть одна, которая продается исключительно хорошо. Это туфли, которые были разработаны специально для Одри Хепберн, когда она приезжала в Италию на съемки фильма "Римские каникулы". Модель так и называется — Audrey, вы ее знаете — на достаточно плоской подошве, с приподнятым верхом...
       — И сколько же всего пар Audrey было продано?
       — Сложно сказать точно — что-то около 100 тысяч. Эта модель была популярна всегда — с момента ее создания. Представьте, Audrey покупают с 1958 года! И к каждому сезону она выпускается в новом варианте — в коже, замше или ткани, в разных цветовых решениях. Многие, кстати, покупают сразу несколько туфелек Audrey. Между прочим, саму Одри можно назвать идеальным покупателем Salvatore Ferragamo. Мы даже организовывали выставку, полностью посвященную Одри Хепберн, ее нарядам,— провезли почти по всему миру.
       — Было ли в вашем доме придумано что-то революционное после смерти Сальваторе Феррагамо?
       — На самом деле, было много моделей, изобретенных уже не моим отцом, а его преемниками. Например, туфли Vara, которые пользуются успехом 20 последних лет. Вкратце, это модель без каблука, с блестящей пряжкой. Ее придумала моя сестра Фиамма, она заменила отца после его смерти и занималась в нашей компании дизайном женской обуви и кожаных изделий.
       — Имя Salvatore Ferragamo в первую очередь ассоциируется с обувью, но сегодня вы занимаетесь и одеждой, и парфюмом, и аксессуарами. Какое направление для вас приоритетное?
— Конечно, обувь. В первую очередь обувь. Это наше лицо.
       
Гибкая стратегия
       — Salvatore Ferragamo — один из немногих семейных модных домов. Как вам удалось сохранить бизнес отца?
       — Мы чутки к переменам на рынке — учитываем новые модные тенденции, приглашаем молодых дизайнеров. Но при этом стараемся придерживаться традиций дома. Мы осуществили мечту Сальваторе Феррагамо — превратить обувной дом в компанию, которая помимо обуви занималась бы женской и мужской одеждой, аксессуарами, парфюмом.
       — Насколько мне известно, недавно вы пригласили дизайнера Грэма Бэка, ученика Джорджо Армани. Почему выбор пал именно на него?
       — Мы долго искали подходящего человека, и это было не так просто. Нам нужен был модельер, который бы полностью разделял наши взгляды на дизайн одежды. Конечно, он должен создавать свои коллекции, но в духе Salvatore Ferragamo. Грэм Бэк уже сделал первую женскую коллекцию pret-a-porter весенне-летнего сезона-2003. И мы им очень довольны.
       — Тот факт, что он работал у Армани, имел решающее значение?
       — Ну, может быть, не решающее. Но он действительно прошел хорошую школу у Джорджо, и мы, конечно, это учли.
       — В 1996 году ваша компания приобрела другой известный итальянский модный дом — Emanuel Ungaro. Насколько фирменный стиль Унгаро — сочетание узоров и красок — близок вашим взглядам на дизайн одежды? Или это всего лишь бизнес?
       — Унгаро — очень известный и сильный дизайнер, и к его дому относятся с большим уважением. Самое главное, стиль Унгаро до сих пор узнаваем, ему удается оставаться самим собой. И мы не хотим его менять. Тем более что у нас очень много схожих представлений о моде. Мы объединены, но коллекции наших домов абсолютно самостоятельны. Предваряя ваш следующий вопрос, скажу, что мы не планируем и дальше скупать модные дома или марки. Нам это не нужно. Просто стиль Ungaro действительно вписывается в наше понимание дизайна одежды.
       — Как представитель семьи Феррагамо, владеющей двумя модными домами, скажите, насколько сочетаются в одном гардеробе вещи от Ungaro и Ferragamo?
       — Почему нет? Тут точно так же, как и с одеждой других марок. Пожалуйста — платье Ungaro и туфельки Ferragamo, например. Я сама так одеваюсь.
       — В Москве представлены практически все модные дома и марки. Почему вы так поздно пришли на российский рынок?
       — Вы правы, поздно. Но мы заняты на многих рынках, и все это время они требовали от нас полной отдачи. Отсюда и задержка с Россией. Но мы уже здесь. И это только начало.

       

       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...