Вчера вице-премьер Ливии Ахмед Майтиг начал свой визит в Россию: вначале он прилетел в Грозный, откуда отправится в Москву. Почему он выбрал в качестве стартовой точки Чеченскую республику, что в первую очередь должны обсудить участники ливийского конфликта и стоит ли российским компаниям уже сейчас возвращаться на рынки этой страны, Ахмед Майтиг рассказал корреспонденту “Ъ” Галине Дудиной.
Фото: Reuters
«У нас общий враг — “Исламское государство”»
— Почему вы прилетели в Грозный?
— Нас пригласил лидер Чечни Рамзан Кадыров, и мы должны были принять это приглашение: Чечня — это важный пункт на пути к Москве. Это регион, чей опыт заслуживает внимания. Здесь, в частности, не понаслышке знакомы с проблемой терроризма и смогли ее решить.
— Российская сторона ранее давала понять, что следующая встреча двух главных оппонентов — командующего Ливийской национальной армией Халифы Хафтара и вашего начальника, главы правительства национального единства Ливии Файеза Сарраджа может пройти в России. Когда она может состояться?
— Они недавно встречались в Париже. Главное сейчас — продвинуться в объединении ливийской армии, чтобы она подчинялась единому командованию. И важно не столько проводить множество встреч, сколько не останавливаться на этом пути.
— То есть еще не время для такой встречи в России?
— Не вижу ее в ближайшем будущем. Мы должны сначала выполнить договоренности, достигнутые в Париже.
— В июле во французской столице были приняты решения, касающиеся прекращения огня и возможных выборов. Верите ли, что это сработает?
— В Ливии много разных людей и групп, которые играют значимую роль. И это всегда надо держать в голове. Например, есть группы, которые борются с терроризмом в Сирте. И они вместе с остальными должны быть включены в число участников любых переговоров. Нужно объединить всех.
Что же касается выборов, то без их проведения ливийскую проблему не решить. Так что очень важно сфокусироваться на выборах. Но до этого надо принять конституцию, в которой будут закреплены нормы, необходимые для проведения голосования.
— Но не откажутся ли от сделки ваши партнеры со стороны Халифы Хафтара?
— Все ливийцы поняли: никакая война проблему не решит. Ее решит только диалог. Это главное наше достижение. Конфликт не принесет пользу ни одной из сторон. У нас общий враг — «Исламское государство» (ИГ; организация запрещена в РФ.— “Ъ”) и терроризм.
— А людей из окружения свергнутого ливийского лидера Муаммара Каддафи готовы привлечь к диалогу?
— Мы не против какой-либо определенной группы или партии. Это правило номер один. Второе правило — все ливийцы равны. Любой, кто верит в демократию и в то, что Ливия принадлежит всем ливийцам, приглашается к переговорам и участию в выборах.
«Россия способна сыграть очень важную роль»
— Как вы считаете, Россия может сыграть какую-то значительную роль во внутриливийском урегулировании?
— Россия выстраивала отношения с Ливией более 35 лет, и я уверен, что она по-прежнему способна сыграть очень важную роль и в объединении Ливии, и в совместной борьбе с терроризмом. Поэтому я первым из чиновников нашего правительства посетил Россию еще летом 2016 года.
— Вы встречаетесь в Грозном не только с Рамзаном Кадыровым, но и с главой российской Контактной группы по внутриливийскому урегулированию при МИД России и Госдуме Львом Деньговым. Вы полагаете, что эта группа эффективна?
— Ливия переживает крайне тяжелый период своей истории. И мы нуждаемся в том, чтобы все наши друзья и союзники встали с нами плечом к плечу, чтобы объединить нашу страну, помочь в борьбе с терроризмом и вернуть в международное сообщество сильную и динамичную Ливию. И мы приветствуем всех, кто может нам в этом помочь.
— Обсуждаете ли вы с российскими партнерами возможность поставок в Ливию вооружений или снятия с нее оружейного эмбарго, введенного Совбезом ООН?
— Я стараюсь фокусироваться не на поставках вооружения, а на экономике. Без программы восстановления экономики Ливии, без экономической базы мы не сможем успешно выступить на выборах и победить терроризм. Люди должны видеть, что их ждет процветание. И поэтому мы должны вернуться к тем многим проектам, что мы делали с Россией и которые сейчас остановлены.
— То есть поставки вооружений вы не считаете приоритетом?
— Не думаю, что Ливии сейчас нужно оружие. У нас много оружия, а конфликты всегда подпитываются им. Нам нужно все меньше фокусироваться на оружии и все больше — на экономике, и нужно завершить все проекты, которые у нас были раньше. Я был в Лондоне, в Берлине, мы создали немецко-ливийскую платформу для восстановления экономики с участием Siemens и других компаний, которые заинтересованы с нами работать — например, строить электростанции. Две недели назад я был в Сеуле, в Южной Корее, и нам удалось убедить Hyundai и две другие крупнейшие компании этой страны вернуться в Ливию. У них проектов на $10,4 млрд. То же самое верно и для России, российских компаний, они должны вернуться и продолжить свои проекты. Экономическое сотрудничество — приоритет номер один.
— Как вы считаете, может ли российский бизнес надеяться на должную защиту в Ливии? Ведь основные города вы пока плохо контролируете.
— Нет, Мисурата освобождена, Триполи освобожден, Бенгази освобожден. Теперь мы можем свободно путешествовать в Ливии с Запада на Восток, это 2 тыс. км вдоль Средиземного моря. На севере Ливии нет конфликтов, да и на юге многие районы освобождены. Это один из результатов встречи в Париже и происшедшего раньше освобождения Сирта, там больше нет ИГ.
— Контракты на работу в Ливии до 2011 года успели заключить ряд российских нефтегазовых, строительных компаний, а также РЖД. Чтобы вернуться на ливийский рынок, им нужно вновь участвовать в тендерах?
— Российским компаниям нефтегазового сектора не надо вновь проходить через тендеры. У них были проекты в Ливии, и мы надеемся, что они вернутся к ним. Ливийская экономика восстанавливается. В том числе нефтяной сектор. Еще несколько месяцев назад добыча нефти составляла 120 тыс. баррелей в день. Сегодня мы достигли объема в более чем 1 млн баррелей в день. Это большое достижение.
— Тем не менее пока ни одна российская компания не вернулась непосредственно к работе в вашей стране.
— Да, пока не вернулась, но мы этого бы очень хотели. И я знаю, что некоторые российские компании, ранее работавшие в Ливии, рассматривают такую возможность.
— Какая из российских компаний имеет набольшие шансы первой вернуться в Ливию?
— «Роснефть». Она в этом году подписала контракт с ливийской Национальной нефтяной корпорацией (NOC) и уже вернулась к закупкам нашей нефти. Надеемся на расширение сотрудничества. Также стоит упомянуть «Газпром», у дочерней структуры которого были весьма перспективные проекты в Ливии.
«Когда люди погибают в море — это всеобщая трагедия»
— А в целом каким вы видите будущее своей страны? Ваше правительство нередко называют не слишком светским. Это будет жизнь по законам шариата?
— Ливия — открытая страна, часть Средиземноморья. Мы всегда открыты для иностранцев, для инвестиций. Мы живем в маленьком мире и пытаемся быть его неотъемлемой частью.
— Считается, что наилучшие отношения у правительства Ливии — с Италией. А кого бы вы сами назвали своим самым близким европейским партнером?
— После формирования правительства национального единства нас поддерживает все международное сообщество. Оно верит в нас. Все европейцы — это наши партнеры. Хотя, конечно, есть страны, которые в большей мере заинтересованы в оказании нам помощи — в частности, по экономическим причинам. Италия страдает от мигрантов из Ливии, она наш ближайший сосед, имеющий долгую историю взаимоотношений с Ливией. Ключевую роль играет Франция, поддержавшая наше правительство национального единства. Британия провела много международных встреч по Ливии — в частности, в четверг прошла одна из них, с участием (спецпредставителя генсека ООН по Ливии.— “Ъ”) Гасана Салама. Британцы призывают всех больше фокусироваться на Ливии. Германия много нам помогает. Помогает и Испания. Представители международного сообщества понимают, насколько важно иметь мирную и процветающую Ливию.
— А ведете ли вы переговоры с европейцами о решении проблемы с мигрантами?
— После того как мы подписали соглашение с Италией (в феврале странам удалось договориться об усилении береговой охраны Ливии и начале «гуманитарной репатриации» мигрантов.— “Ъ”), более 89–90% от общих объемов миграционного потока остановилось на нашей территории.
В этой связи еще раз повторю, что правительство успешно решило проблему с присутствием «Исламского государства» в Сирте. И это настоящая история успеха. Вторая такая история — о нелегальной миграции. Но нам нужно, чтобы международное сообщество поддерживало нас в стремлении усилить и защитить южные границы.
— С помощью солдат из европейских стран?
— Нет, я имею в виду логистическую и техническую помощь.
— И финансирование?
— С этим больших проблем нет. Но финансирование, конечно, тоже нужно — ведь это международная проблема и трагедия. Когда люди погибают в море — не важно, какой они национальности,— это всеобщая трагедия. Так что, я думаю, европейцам следует нам помогать финансово и технически.