— Вас не смущает такой небольшой отрыв от вашего ближайшего соперника?
— Мне кажется, не это главное. Главное, что сняли с дистанции одного из сильных кандидатов, одного из моих коллег по кандидатскому цеху, Андрея Климентьева. Но тем самым те, кто это сделал, свою проблему так и не решили. Выбор без выбора быть не может. Я сожалею, что так произошло и этого человека не будет во втором туре, а он должен был быть — мы бы там явно встретились. Жители города должны были сами решить: этих убрать, этих оставить. А сейчас из Климентьева в очередной раз сделали гонимого властью героя. Напрасно.— Вы в третьем лице говорите: "сняли", "испугались". Вы кого имеете в виду? Полпред президента в Приволжском округе причастен к этому?
— Фактов у меня нет, но я думаю, что да.
— Как вы будете действовать, чтобы сохранить лидерство?
— Агитировать надо делами. В том числе тех, кто тебе не верит, кто тебя не любит, кто сомневается. Надо убедить этих людей, что то, что ты делал до сих пор,— это благо городу.
— Те голоса, которые отданы против всех,— это голоса Климентьева?
— Не все, но большинство.
— Вы рассчитываете на них?
— Нет, я ни на чьи голоса не рассчитываю. Посмотрим. Я считаю, процентов на пять-семь выиграем во втором туре.
— Считаете ли вы излишним вмешательством опеку городских властей со стороны полпредства, присутствие федеральных инспекторов в кабинетах районных глав в день голосования?
— Они вошли как консультанты, наблюдатели, поскольку по закону у них нет никаких прав влиять на работу глав районных администраций. А я уже говорил, что чем больше наблюдателей, тем лучше. Но властных рычагов у них никаких. Замечательно, что федеральная власть таким вот образом осуществляет свой контроль за выборами, но вообще не надо изобретать велосипед: в законе все написано, кто может быть наблюдателем. Наблюдателями должны быть не чиновники, а независимые люди, представители кандидатов.
— Считается, что, если действующий руководитель не победил в первом туре, значит, он слабоват для второго.
— Наоборот! Действующие-то как раз и побеждают. Если работают, конечно. Народ исходит из принципа: коней на переправе не меняют. И еще один есть: от добра добра не ищут. Они отвергают только тех, кто сделал большое зло.
— Как вы собираетесь работать с полпредом и губернатором, которые не оказали вам поддержки на выборах?
— С губернатором у меня хорошие отношения.
— Разве тогда губернатор стал бы выдвигать своего заместителя Юрия Сентюрина?
— Да, но он свою кандидатуру-то снял! И вы заметили, что губернатор не высказывается. Я думаю: не прислушался ли он ко мне, когда я ему сказал, что ты лучше не поддерживай меня, мне твоя поддержка не нужна. Главное — не мешай!
— А что же тогда Сентюрин снял свою кандидатуру в пользу Булавинова?
— Это его дело, а я говорю про губернатора.
— А полпред? Как он вам мешал избираться?
— Если он что-то и делал против меня, то этим он только помог мне!
— Когда президент высказал критику в ваш адрес по поводу эксперимента по введению в городе альтернативной службы, многие решили, что вы — политический труп...
— А оказалось, что нет!
— Значит, противопоставили себя президенту?
— Господь с вами! Уж к кому я не имею вопросов, так это к президенту. Я к нему отношусь с уважением. А что касается критики, любой руководитель имеет право дать оценку нижестоящему, даже если он избранный. Президент имеет такое право. Но мне кажется, что в той ситуации президента подставили, сообщив неправильную информацию о мэре города.
— Оппоненты обвиняют вас в том, что вы используете на выборах административный ресурс...
— Согласен с ними. Мы действительно все как один ходим на избирательные участки и все как один используем его в кабинках для голосования, опуская бюллетени в урны. Я встречался с учителями и врачами во дворах, агитировал за себя. Это нормально. Всех глав районов я попросил в отпуск уйти, чтобы никто ничего не сказал мне потом. Конечно, недобросовестный человек может в систему "Выборы" ввести неправильные данные. Но у наших наблюдателей есть протоколы — могут проверить.