18 сентября президент России Владимир Путин прилетел на военный полигон «Лужский», чтобы проконтролировать ход учений «Запад-2017». Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что ему это удалось, и рассказывает о самых драматических моментах учений, которые не могли быть в поле общего внимания. А главное — представлять себе, что это никакие не учения.
Временами Владимир Путин приникал к окулярам бинокля, стараясь сполна насладиться происходящим: глаз для этого маловато
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Полигон «Лужский» не может не произвести впечатления на настоящего грибника. Они стоят на обочинах дороги вперемешку с бойцами, и сами как солдаты, навытяжку — белые, подберезовики… Нетронутые. Готовые к любому повороту событий. Я уж не говорю — к употреблению.
На полигоне «Лужский» проходят стратегические учения «Запад-2017» — те самые, по поводу которых уже несколько дней озабочено все прогрессивное человечество. По некоторым данным, именно отсюда сейчас исходит угроза миру. Шесть полигонов на территории Белоруссии, три — на территории России. 12,7 тыс. военнослужащих (7,2 тыс. белорусов и 5,5 тыс. россиян), 70 самолетов и вертолетов, 250 танков (дорожный знак «Осторожно, танки!» на обочине дороги, как только я это узнаю, сразу перестает быть томным), двести орудий, ракетных систем залпового огня и минометов, десять кораблей…
Фотогалерея
Как проходят российско-белорусские учения «Запад-2017»
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Все это, правда, тонет в дожде, накрывшем «Лужский», куда прибудет верховный главнокомандующий (в полном соответствии с другим дорожным знаком: «Дорога руководства»).
Все это, по большому счету, розыгрыш. Об этом прямо говорится в справке Минобороны: «Замыслом розыгрыша предусмотрено нанесение поражения средствам воздушного нападения и огневого удара ракетных войск и реактивной артиллерией по пунктам управления и резервам условного противника. В целях воспрещения маневренных действий противника осуществлена высадка посадочным способом тактического воздушного и выброска парашютным способом оперативного десанта (магия слов завораживает — прежде всего, надо полагать условного противника.— А. К.). В целях уничтожения наиболее важных объектов и пунктов управления условного противника сверхзвуковыми бомбардировщиками Ту-22М3 должны быть нанесены бомбовые удары, осуществлены пуски крылатых и баллистических ракет оперативно-тактических ракетных комплексов "Искандер-М", тактических ракетных комплексов "Точка-У", реактивной системы залпового огня "Смерч", а также применены артиллерийские подразделения, оснащенные 203-миллиметровыми артиллерийскими установками большой мощности "Пион"»...
Но разве это все? Нет, в таком деле главное — ни в коем случае не останавливаться: «Бомбовые удары по боевой технике и живой силе условного противника в сопровождении истребителей Су-27 с малых высот выполнят тактические фронтовые бомбардировщики Су-24 и многофункциональные истребители-бомбардировщики Су-34, пуски неуправляемых авиационных ракет осуществят ударные вертолеты Ми-28, Ми-24, Ка-52, артиллерийские орудия большой мощности и самоходные установки нанесут огневое поражение важным объектам противника высокоточными боеприпасами "Краснополь" и "Смельчак" с наведением на цель с использованием БЛА и лазерных целеуказателей-дальномеров».
Но ведь все это — просто розыгрыш: «На одном из этапов розыгрыша поддержку действиям войск оказывают огнеметные противотанковые подразделения с использованием САУ "Спрут", противотанковых ракетных комплексов "Штурм-С", "Корнет" и реактивных пехотных огнеметов "Шмель", термобарическим выстрелом».
На небольшой высоте был устроен командный пункт и площадки под пластиковым навесом для иностранных военных атташе и для прессы, пишущей и снимающей (а иначе зачем все это?).
Военные атташе сбились под навесом ввиду ливня, которым только что закончился дождь, в кучку и подрагивали в такт друг другу. Все они, а тут были представлявшие большую опасность друг для друга как условные, так и безусловные противники, сейчас заодно, мыслями там, в небе, откуда когда-то уже должен был появиться наконец вертолет с Владимиром Путиным на борту, а значит, и должны были начаться уже учения. В этот навязчивый сентябрьский день, с его полусумраком, полусветом (а для военных атташе это было, конечно, прежде всего, светское мероприятие), с его омерзительно частой капелью, мгновенно проникающей сразу за шиворот…— этот день сплачивал их своей враждебностью по отношению ко всему живому, а ведь даже учения, целью которых было все условно живое доистребить…— даже еще не начались эти учения.
Ну, тут наконец все засверкало вокруг. Военные атташе стояли теперь с высоко поднятыми руками, в которых были, понятно, мобильные телефоны, но могло и не быть ничего: все равно весь их вид теперь говорил об одном: все-все-все, сдаемся сразу…
Почти тут же заработали «Искандеры-М» и «Смерчи»: банда террористов в три тысячи человек захватила аэродром… И аэродромов после этих пусков, похоже, сразу уже не осталось.
И вряд ли уцелел хоть один тот грибочек…
А террористы еще были. Они пока что еще были, так надо же, чтоб было кого атаковать. «Точка-У», БМД с неба… Этот баттл становился похож на рэп… Танки утюжили пространство прямо перед нами. Полигон, созданный еще Николаем II, содрогался так апокалиптически, что ясно было: следующих учений он не переживет. Потому что не переживет уже этих.
Верховный главнокомандующий, в гражданском, сидел в командном пункте, пил зеленый чай. Перед ним стояли мониторы, глядя на которые, можно было смаковать подробности победного шествия высадившихся на головы террористам десантников.
Пара бутылок минеральной воды «Армейская». Хороший по всем признакам бинокль. Здесь было все для приятного времяпрепровождения в ближайший по крайней мере час. И даже компания вокруг Владимира Путина состояла из друзей. Сергей Шойгу, правда, был излишне, мне показалось, сосредоточен для того, чтобы так же беззаботно, как верховный главнокомандующий, наслаждаться происходящим. Возможно, Сергей Шойгу слишком много знал. С другой стороны, пару дней назад прошла ведь, можно сказать, генеральная репетиция этих учений, и все ведь было хорошо. И почему теперь должно было быть плохо?
Земля вдруг вздыбилась в паре сотен метров от нас, и комья летели, казалось, в лицо, а вернее, в стекло командного пункта. Неужели это огрызались террористы? Нет, это был, судя по всему, friendly fire. А скорее всего, я тут чего-то не понимал. А скорее всего, ничего.
Владимир Путин между тем продолжал бесстрашно пить чай да поглядывать в свой такой длинный бинокль (хотя на мониторах, по-моему, видно было лучше… Но при чем в конце концов мониторы, когда есть такой большой бинокль?..).
Самым увлеченным человеком тут был сидевший за верховным главнокомандующим командующий Западным военным округом Андрей Картаполов. Для него это была не игра и тем более не розыгрыш.
Он весь был в азарте боя и постоянно пытался делиться этим азартом с Владимиром Путиным. Этот человек, прошедший Сирию, все еще был на войне. Глаза его горели, руки, которыми он руководил вниманием Владимира Путина, указывали в самую гущу сражения, где начали свой труд противотанковые комплексы…
— А что,— спросил Владимир Путин Сергея Шойгу,— много иностранных военных атташе приехало?
— 95 человек из 50 стран! — отвечал Сергей Шойгу.
— Ага, интересуются…— удовлетворенно кивал Владимир Путин.
— Незаконные вооруженные формирования остановлены, неся значительные потери! — с восторгом сообщал диктор по громкой связи.
— Добиваем их на наших глазах! — Андрей Картаполов, мне казалось, готов был этими глазами прослезиться.
Диктор добавил, что происходит «блокирование телефонной и сотовой связи террористов» и что «это идет одновременно с рассылкой текстовых сообщений противнику». Это звучало, признаться, странно: если связь блокировали, то как им рассылали текстовые сообщения? И что это были за сообщения? «Вы окружены! Сопротивление бесполезно!..»? Да, листовки на головы неприятелям не сыплются, наверное, уже лет 70…
Я между тем успел поинтересоваться у знающих людей, а что же так и не приехал на российско-белорусские совместные стратегические учения (ССУ) президент Белоруссии Александр Лукашенко? Не хватало не то что даже его самого, а сына Коли, который, теперь уже, наверное, в чине генерал-лейтенанта, обожает, как и раньше, когда все в дыму… И он ведь мог сейчас сидеть рядом с Владимиром Путиным с таким же длинным биноклем или даже нет, гораздо длиннее, и ходить, добивать, добивать, как он это умеет…
Но ни Александра, ни Николая не было. «Не совпали графики…» — услышал я. Да как же не совпали? Разве у президента Белоруссии есть такой график, который может противоречить графику Владимира Путина? Если только надо что-то этим сказать… Или хотя бы намекнуть… И значит, что-то было. Но Коли не хватало, Коли…
Тут я обратил внимание на флагшток перед командным пунктом, на самом верху которого бился небольшой красный флажок. Но дело было не в нем. Внизу на флагштоке был привязан еще и белый флажок. Как это понимать? Был шанс, что мы попросим о пощаде?! Пойдем на переговоры с террористами?! Видимо, был…
Владимир Путин пил чай и смотрел в бинокль. И я, который был на десятке или двух десятках таких учений с участием Владимира Путина в качестве верховного главнокомандующего, вдруг первый раз представил себе точно такую же картину, с теми же самыми людьми, с мятущимся генералом Картаполовым, с умиротворяющей (или принуждающей к миру) минеральной водой «Армейская»…— но только я представлял себе, что все по-настоящему. На войне как на войне. И снаряды ложатся все ближе к командному пункту… И шанс есть у всех… И белый флажок вдруг может взмыть в небо.. Но нет, мы победим, потому что… Не потому даже, что духом мы сильнее, хотя мы сильнее, а просто потому, что… Победим, да и все…
Раньше такие мысли не приходили в голову. Им там просто не могло быть места. А теперь вот были. И никаких других. И я на секунду представил, что это никакие не террористы, а войска того самого, например, альянса… И не военные атташе это, а корректировщики огня… Но зеленый чай в кружке расплескался ведь не оттого, что дрогнула рука, а потому что еще ближе лег танковый снаряд, и вздрогнула, и ахнула земля…
Нет-нет, одергивал я себя, не так все это, просто не может быть так, по крайней мере пока мы ядерная сверхдержава. Но наша жизнь в последние месяцы складывается так, что стоишь в пяти метрах от верховного главнокомандующего в этом уютном командном пункте — и впервые в жизни думаешь именно так…
Тут я еще увидел стакан, стоящий рядом с минеральной водой «Армейская». Длинный стакан был перевернут вверх дном. Это было так по-военному. Нигде больше, как у них, Владимиру Путину так не предлагают выпить минеральной воды.
И надо же, стакан отвлек меня от дурных мыслей. И стало легче жить (так ведь, говорят, и бывает со стаканом… На время, конечно…).
Между тем учения закончились безоговорочной победой наших. Белый флаг не потребовался.
Теперь должен был начаться праздник. В небольшой палатке Владимиру Путину и Сергею Шойгу было накрыто: буханки ржаного и пшеничного хлеба, пирожки всяческие, сало, много разного сала, квас, морс, молоко… Хлеб пекли в ХПА-0,4 (хлебопекарня автомобильная) в нескольких метрах от палатки. Сало было преимущественно белорусским, но отчасти и российским — все-таки и учения ведь совместные.
— А попросит президент отрезать хлеба — отрежешь! — внушал повару один полковник.
— А резать где? — с отчаянием переспрашивал повар.
— Что значит где?! — переспрашивал полковник. — Ты что, резать собрался? Кого?! Тут же, в лотке хлеб резать будешь!
И тут ворвался еще один человек, без лишних опознавательных знаков, но явно занимавшийся своим делом.
— Кто лоток поменял пять минут назад? — вскричал он.— Лоток с хлебом?!
Отчаянье в глазах повара оказалось не напрасным. Но он решил, похоже, стоять насмерть. И молча. То есть он потупился.
— Я спрашиваю: кто?! — взревел этот человек.
— Это… Был тут один человек…— залепетал другой повар.— Один лоток унес, другой принес — в нем хлеб посвежее, видимо… Только что выпекли… Мы сегодня уже пятый лоток выпекаем…
Тот человек испепелил на всякий случай обоих поваров одним своим взглядом и удалился из палатки.
А президент в нее не зашел.
И мне, конечно, понятно, почему.