Война с инакомыслием как старинная русская забава
В отношении новых властей к уехавшим возобладала стилистика гражданской войны. Советский плакат 1919-1920 годов
Фото: Rustock / Vostock Photo
Сказать, что это большевики первыми начали выносить мозги нации с тем, чтобы история у нас превратилась в помойку, значит пойти против правды. У нас очень часто, почти всегда инакомыслие приравнивалось к преступлению. Выносили мозги и физически, то есть убивали или отправляли подальше, в ссылку, или морально.
Царь Николай Первый был в этом деле специалистом. Он вынес декабристские мозги частично на тот свет, а в основном — в Сибирь. Мозги Достоевского, сначала устрашив его имитацией расстрела, отправил на четырехлетнюю каторгу. Но особенно символичным был случай с Чаадаевым: ему, как всем известно, царь просто-напросто отказал в мозгах, объявив сумасшедшим и приставив к нему врача. Вот это истинный архетип нашего истерического бытия!
Но не только, конечно, Николай Первый был замечен в выносе мозгов. Начал этим заниматься по-крупному Иван Грозный. Однако и либеральная Екатерина Вторая не выдержала, расправилась с Радищевым. А царь-Освободитель, Александр Второй, в большом количестве выносил мозги своим польским подданным после восстания 1863 года. А ныне часто вспоминаемый Николай Второй выносил мозги самим большевикам, отправляя Ленина в Шушенское,— ну, мягкий, конечно, вынос в случае с вождем пролетариата. Но тем не менее.
Так что было за что мстить. И большевики на ниве выноса мозгов стали ставить рекорды с самого начала революции. Да и мозги сами разбежались, у кого они остались целы, включая несвоевременные мозги Горького, отправившегося в эмиграцию.
Философский корабль, по сути дела, стал актом мщения. По тогдашним временам — даже опять-таки мягкого мщения. Правда, говорят, что сам Ленин настаивал на том, чтобы философские мозги всей этой большой группе антитоварищей вынести в Сибирь, но его отговорили, и он согласился, хотя был свиреп и любил настаивать на казнях заложников и прочих буржуев.
Николай Бердяев насчитал в известной работе Ленина "Материализм и эмпириокритицизм" десятки, если не сотни фактических ошибок. Он написал издевательскую рецензию на этот труд — она как-то попалась мне на глаза. И захотелось Ильичу возразить на обидную критику вот таким корабельным способом...
Для Ленина и его партии высланные в Европу профессора-академики были в самом деле дураками, как Чаадаев в эпоху Романовых. Наконец, они сами и были виноваты в революции, пройдя через азарт марксистских штудий и заразив ими самого Владимира Ильича
Я считаю Ленина одним из героев русского Серебряного века или, может быть, одним из антигероев, и его продавливание материализма в России мне кажется не менее безумным, чем явление сологубовской недотыкомки. Но если Бердяев вместе со своими друзьями уже в сборнике "Вехи" окончательно похерил марксизм и коммунистическую утопию как антинаучные и не нужные нашей стране вещи, то почему не сказать, что революция стала как раз бунтом ненужных вещей и победила вопреки критике чистого разума?
Бердяев нашел у Ленина кучу нелепостей. Ленин, придя к власти, отправил Бердяева покататься на корабле дураков — замечательная европейская традиция борьбы с сумасшествием. Ведь для Ленина и его партии высланные в Европу профессора-академики были в самом деле дураками, как Чаадаев в эпоху Романовых. Они шли против мусорного ветра истории, выглядели анахронично. Наконец, они сами и были (по большому счету) виноваты в революции, пройдя через азарт марксистских штудий, от Струве до Шестова (эти, правда, не были замечены на корабле) и заразив ими самого Владимира Ильича.
Так что стоит ли удивляться тому, что, объявив нэп, Ленин с Троцким поняли, что недобитые классовые враги теперь уж точно подымут голову, а потому их надо поскорее выставить вон? Мне рассказывал в Штатах сын экономиста Либермана, которого как раз эти деятели и попросили запустить нэп, что, когда он успешно справился с задачей и страна стала поправляться после всеобщего революционного тифа (тогда у людей еще было умение работать), они его снова вызвали и спросили: "Что ты хочешь в качестве приза?" А тот в ответ: "Ничего. Просто отпустите меня!" И его отпустили в Лондон.
Мозги сами себя от страха выносили из страны.
В результате, конечно, у нас осталось много полезных ископаемых, но мало, почти нет полезных людей.
А дальше, когда философские путешественники уже высадились на европейский берег и пустили там корни, здесь понеслось-поехало, и мозги принялся Сталин выносить в астрономических размерах: академические, театральные, биологические, поэтические — какие угодно! И так раскрутился этот маховик, что до сих пор не остановить. А когда он останавливается на секунду, находятся красавцы: опять его запускают. Главное, что маховик есть, его не никто не вынес на свалку. И эти красавцы думают: может быть, стоит снова собрать людей в размере не менее 200 человек и отправить по волнам?
Ведь сколько здесь умников и умниц готовы верить в то, что инакомыслие и есть та самая пятая колонна, которая мешает жить! Убрать — и все заколосится!
Раздается протяжный гудок. На посадку с вещами. Подождите! А где корабль?