Круговорот добра

У Рустама Хадуева из Красноярска врожденный порок сердца — сужение аорты и аортального клапана. Спасти может операция, которую готовы провести врачи Томского НИИ кардиологии. Ребенку заменят аортальный клапан его собственным легочным, а вместо легочного установят специальный протез. Но денег на эту операцию у родителей Рустама нет, а государство ее не оплачивает.

Эта история еще не закончена, но уже сейчас понятно, что она о круговороте добра. Дело в том, что о Русфонде Тамара и Руслан Хадуевы хорошо знали задолго до того, как им самим пришлось обратиться за помощью.

— Мы часто видели по телевизору сюжеты о больных детях: объявлен сбор денег, отправьте слово «Добро» на короткий номер 5541,— вспоминает Руслан.— Очень было жаль и детей, и их родителей. Лечение такое дорогое. И мы с женой каждый раз хватались за телефоны, отправляли эсэмэски по нескольку раз. Помню, когда купили телефон Тимуру, нашему старшему сыну, он во время одного из этих сюжетов закричал: «Я тоже хочу помогать!» — и отправил эсэмэску.

— А я ведь каждый раз думала: что, если и нам понадобится помощь? — признается Тамара.— Не знаю почему. Может быть, предчувствие было? Наш старший никогда не болел. В общем, я гнала эту мысль. Говорила себе: да что это я, с чего вдруг, ничего с нами не случится.

Но случилось. В прошлом году Тамара и Руслан узнали, что у них будет долгожданный второй ребенок. На двадцатой неделе УЗИ показало, что у малыша врожденный порок сердца — сужение аорты и аортального клапана. Врачи провели консилиум и решили, что младенца надо прооперировать сразу после рождения. Но в Красноярске новорожденных не оперируют, и Тамару отправили рожать в одну из соседних сибирских клиник.

— Когда узнала про диагноз, почти каждый день ходила в церковь и молила Бога, чтобы мой ребенок выжил,— говорит Тамара.— Я верила: ему врачи помогут, потому что сегодня медицина на высоком уровне. У меня и мысли не было не рожать, даже в минуты отчаяния.

Минут таких было немало. Тамара постоянно ходила не только в церковь, но и на УЗИ, обращалась к разным специалистам, и некоторые говорили, что ребенок может не дожить до родов.

А еще на УЗИ никак не могли определить пол ребенка. То говорили, что девочка, то — что мальчик. На последнем обследовании, за неделю до родов, сказали: «Кажется, все-таки девочка».

Рустам — имя придумал старший брат — родился 29 января, в день рождения своего папы Руслана. Тот утверждает, что с самого начала почему-то был убежден, что так и будет. Диагноз подтвердился: сужение аортального клапана. На пятый день жизни Рустаму сделали операцию — клапан расширили баллоном. И сказали, что, когда Рустам подрастет, понадобится еще операция.

Тамара с сыном вернулись домой. Оформили инвалидность, каждый месяц делали УЗИ. До лета состояние Рустама было относительно стабильным. А в июле обследование показало, что аортальный клапан снова сужается. Хадуевы бросились к врачам, и те их огорошили: простая операция уже не поможет. Нужно делать очень сложную — так называемую операцию Росса. Аортальный клапан мальчика заменят его собственным легочным. А вместо легочного установят специальный протез — клапаносодержащий кондуит.

Красноярские врачи сразу же связались с коллегами из Томского НИИ кардиологии, где накоплен большой опыт именно таких операций, отправили туда документы Рустама. Томичи согласились принять мальчика.

Рустам — обычный восьмимесячный ребенок, только весит меньше сверстников. Быстро устает. Наползавшись и наигравшись, бледнеет. И немедленно засыпает. Спит он каждые два-три часа.

Установка протеза клапана не покрывается государственной квотой, а стоимость операции превышает миллион рублей. Тамара и Руслан оказались в роли тех родителей из телесюжетов «Первого канала», которых когда-то так жалели и которым помогали. У Хадуевых тоже нет денег, чтобы спасти своего ребенка.

Теперь помочь им можем мы. И обязательно сделаем это, верно?

Артем Костюковский, Красноярский край