Один из самых богатых предпринимателей Киргизии, глава оппозиционной фракции «Республика Ата-Журт» Омурбек Бабанов — вполне вероятный претендент на пост президента страны. Корреспонденту “Ъ” Кириллу Кривошееву он рассказал о планах убрать пограничный контроль на постсоветском пространстве и о главах других стран, которые его вдохновляют.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Вы упоминаете в своей агитации президента России Владимира Путина. Значит ли это, что образ России и образ Путина в Киргизии воспринимаются исключительно положительно?
— Я предложил Путина как пример того, что у нас должно происходить. Путин пришел к власти в 47 лет (Омурбеку Бабанову тоже 47.— “Ъ”), когда в России шла война, когда Россия была раздроблена, он остановил войну, собрал то, что было развалено. Кроме того, когда я говорю о таких переменах, я привожу в пример и Ли Куан Ю (премьер Сингапура с 1959 по 1990 год.— “Ъ”).
— И Ататюрка (основатель Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрк.— “Ъ”), я понял это из вашей речи перед избирателями.
— Да. Вы знаете, что, когда Турция воевала против Антанты, Ататюрк взял на себя ответственность, вернул Турции земли и привел ее к светскому обществу. Еще я привожу Руанду, где десятилетиями шли войны между племенами хуту и тутси. А пришедший к власти Поль Кагаме вернул страну к стабильности, и сегодня Руанду называют «африканским Сингапуром».
— И все-таки Россия всегда положительно воспринимается в Киргизии?
— Двести лет назад, когда юг входил в состав Кокандского ханства, а север был раздроблен, у нас был выбор — противостоять России или нет. Наши отцы отправились к императрице Екатерине и сказали: «Наш путь — с Россией». Это был шаг вперед, очень дальновидное решение. 15 октября (в день президентских выборов.— “Ъ”) мы снова станем перед выбором — идти старой дорогой или новым путем — путем реформ.
— Евразийский союз дал Киргизии больше хорошего или плохого?
— Однозначно это очень правильный шаг. В этом мире нужно объединяться. Есть западные страны, которые входят в блок НАТО, мы же создали Евразийский союз. Это в первую очередь ради безопасности, второе — в Евразийском союзе мы очень схожи по ментальности. Нам не нужен переводчик. Восстановление наших экономических связей, торговых отношений — это все прошло безболезненно и очень быстро. Это нам необходимо не только сохранить, но и усилить. Говоря об усилении, я имею в виду, что нам нужно снять на границе всякого рода проверку, чтобы граждане Евразийского союза, как и в Европе, не замечали границ.
— То есть сделать, грубо говоря, аналог Шенгенской зоны?
— Пусть это будет Евразийская зона. Проезжаем, паспорта не проверяем, грузы не проверяем — перемещаемся свободно.
— Ваши избиратели поддерживают вас в том числе за пункт вашей программы о двойном гражданстве. Что вы подразумеваете под этим?
— У многих наших граждан есть два паспорта — это паспорт России, Казахстана или другой страны, в которой они проживают. Если они при этом не сдают киргизский паспорт, то гражданство второй страны лишает их права избираться в местные советы, быть депутатами на родине.
— Вы считаете, что это неправильно?
— Если наши граждане вынуждены покидать страну в поисках работы, если мы не создали им рабочие места, то мы должны создать им другие условия.
— Могли бы вы ранжировать пятерку важнейших стран—партнеров Киргизии?
— Это Россия, наши ближайшие соседи: Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Китай и, конечно, это Европейский союз в рамках технологий. Мы не можем жить без технологий, нам это нужно, мы должны их внедрять. Но что касается стратегического партнера, наш стратегический союзник — это Россия. Мы граничим с Китаем и должны поворачивать свою экономику в эту сторону. Китай — это огромный рынок.
— Что скажете про Турцию? Она тоже пытается устанавливать свое влияние, у вас есть турецкие учебные заведения.
— С Турцией мы тоже будем развивать очень близкие дипломатические отношения. Относительно учебных заведений сети «Себат» (турецкие власти обвиняли эту сеть в связях с исламским проповедником Фетхуллахом Гюленом, которого считают вдохновителем попытки переворота в Турции 15 июля 2016 года.— “Ъ”). Да, себатовцев у нас очень много, и этот вопрос принял политическую окраску. Межгосударственные отношения на этом фоне у нас охладились. Мы должны сесть и открыто с руководством Турции поговорить, пойти на компромиссы.
— Есть ли вам за что критиковать политику Москвы? Например, некоторые ваши сограждане были напуганы предложением России поучаствовать в полицейской миссии в Сирии.
— Мы не та страна, которая может влиять на геополитику. Мы — страна, которая должна думать в первую очередь о себе, о сегодняшнем положении. Если мы хотим думать о себе, мы должны со всеми выстаивать дружеские отношения. Дружеские отношения не выстраиваются на критике. Они могут выстраиваться только на взаимопонимании. В среднеазиатском регионе у России нет ни одной такой близкой страны, как Киргизия. Это не мои слова, это показывают соцопросы.
— А вы испытываете разочарование из-за того, что Россия вышла из крупных гидроэнергетических проектов в Киргизии?
— Конечно, я думаю это ошибка со стороны России, потому что вопрос энергетики в XXI веке, если это касается экологически чистой энергетики, выходит на первое место. В чем причина — я так глубоко не знаю. Наверное, есть обоюдная вина — наша страна что-то затянула, российская сторона что-то не сделала. К большому сожалению, вот эта бюрократия между двумя странами затягивает очень многие вопросы. Я с огромным сожалением смотрю, когда Россия приглашает своих соотечественников переехать в Россию.
— Почему?
— Я считаю это ошибкой России, потому что русский человек, который уже живет у нас Киргизии, уже по ментальности киргиз. Зачем отрывать его с насиженного места? Я думаю, пусть лучше россияне переезжают к нам. Нам нужен русский язык, я за более тесную интеграцию.
— Вас волнует рост национализма в стране? Ведь вы тоже подвергались критике, как критике за то, что вы не чистокровный киргиз, у вас мама — турчанка.
— Националисты есть в каждой стране, но их процент мал. Что касается отношений между киргизами и узбеками — после 2010 года они налажены. Явных проблем нет, но такой вопрос существует. Однако это больше связано с безработицей. Она порождает низменные чувства, когда человек начинает делить людей по национальностям.
— Однако в нынешнем парламенте из 120 мандатов всего 3 этнических узбека. В то время как их доля в населении — 14%.
— Если мы начнем говорить, сколько процентов в парламенте должно быть у узбеков, а сколько у уйгуров — это и есть разделение по национальностям.
— Вы достаточно тепло отзываетесь о нынешнем президенте Алмазбеке Атамбаеве. Вы говорили, что именно благодаря ему в Киргизии есть конкурентные выборы. Он тоже раньше говорил о вас хорошие вещи. Теперь в ваш адрес идет жесткая критика, вас обвиняют в связях с Казахстаном. Какие у вас на самом деле отношения?
— Никаких противоречий нет. Я никогда плохо о нем не говорю. Потому что считаю, что Алмазбек Шаршенович в политическом плане произвел большие изменения в нашей стране. То, что оппозиция реально может победить на выборах, его заслуга. Конечно, что-то идет не по плану. Я, дай бог, выиграю эти выборы, и все встанет на свои места. Человеческие отношения у нас очень близкие, мы через многое прошли вместе.