"Всю жизнь я боролась против клише"

С возрастом у Катрин Денев появилось новое амплуа — она играет немолодых чудачек, пенсионерок-общественниц, отчаянных домохозяек, рвущихся в депутаты. В новом фильме "Акушерка" Мартена Прово ее героиня — приемная мать, которая переворачивает с ног на голову размеренную жизнь своей падчерицы.

— В новой картине ваша героиня Беатрис экстравагантна и несколько неврастенична. Пусть она немолода, но не обходит вниманием мужчин, любит испытать судьбу, а также — несмотря на тяжелую болезнь — от души выпить и закусить.

— Когда я прочитала сценарий Мартена Прово, мне понравилась эта героиня. Она — та женщина, которая живет полной жизнью, даже если для этого нужно быть эгоисткой. Повышенное внимание к себе и своим потребностям не делает из нее монстра. Она охотно делится всем, что имеет, с другими и живет на широкую ногу, в своей беспечности забывая о том, что уже растратила состояние. Я ее не осуждаю, хотя этими качествами она очень отличается от меня. Особенно я ценю Беатрис за ее непосредственность, за легкость, с какой она относится к серьезным проблемам, превращая любую драму в комедию. Пожалуй, ей свойственна некоторая неврастеничность, но до персонажей Вуди Аллена моим героиням все же далеко, мы, французы, в отличие от американцев, не теряем трезвого взгляда на жизнь.

— Что было самым сложным в работе над фильмом?

— Наверное, самое сложное — начинать работу с новым режиссером. Франсуа Озон как-то сказал, что человек полностью раскрывается лишь в постели. А я считаю, что человека никогда не узнать до тех пор, пока не начнешь с ним работать. Часто говорят, что актер создает образ. Но он никогда не создает его без поддержки режиссера. Поэтому, когда мне задают вопрос: "Как вы работали над созданием того или иного образа?" — я удивляюсь. Свои образы я всегда создаю совместно с режиссером, вхожу в его мир, пытаюсь понять, чего он от меня ожидает и какой ему видится моя героиня. С новым режиссером все начинается сначала. Поэтому многие актеры предпочитают работать с одними и теми же режиссерами, другие же ищут приключений и бросают вызов судьбе. С Мартеном нам всем повезло. Он внимателен и дружелюбен, уважает своих актеров и чрезвычайно галантен с женщинами.

— Кажется ли вам, что с возрастом вам стали предлагать более интересные роли?

— Мне кажется, что интересные роли мне предлагали всегда. С работой мне всегда везло. Я знаю многих замечательных актрис, которых мало приглашали на съемки или которым подолгу приходится сидеть без работы. У меня же никогда не было больших перерывов между фильмами. Но дело не в количестве работы, основная проблема сегодняшнего кинематографа — в отсутствии хороших сценариев. Их очень сложно найти, хотя я прочитываю их множество. Может быть, во Франции сценаристы не имеют достаточной финансовой поддержки, может, темп жизни слишком высок. Ведь чтобы написать хороший сценарий, нужны время и терпение. А может, это в традиции французского кинематографа: у нас же никогда не было классических сценаристов и режиссеров, а были авторы, творцы, сценарист и режиссер в одном лице.

— Зрителю вы часто представляетесь "неприступной блондинкой", "преуспевающей буржуазкой", "иконой Ива Сен-Лорана".

— Перед тем как стать иконой, я все-таки была человеком и актрисой. Всю жизнь я упорно боролась против подобных клише и в реальности, и на экране. Я выбирала очень разноплановые роли. Кроме неприступных блондинок я, например, играла психопаток и убийц ("Отвращение" Романа Полански), вампиров ("Голод" Тони Скотта) и даже королеву Англии ("Астерикс и Обеликс в Британии" Лорана Тирара). Не могу объяснить, почему меня тянет к разноплановым ролям, но после необычной роли у меня возникает ощущение, будто я что-то важное по-настоящему пережила. Я протестую против образа "преуспевающей буржуазки", даже если в "Шербурских зонтиках" моя героиня предпочитает богатого ювелира простому механику. Не забывайте, что девушка все же беременна и еще не знает, что выйдет из бывшего механика, когда он вернется домой после войны. Буржуазное общество и его манеры вызывают у меня депрессию. Большая часть людей живет в этом обществе как в мыльном пузыре. Клод Шаброль сделал себе карьеру на изображении этого общества. Например, его члены никогда не разговаривают на темы, в которых присутствует негатив, а если что-то обсуждают, то в основном в какую школу отдать детей, где провести следующий отпуск и что будет в моде. На мой взгляд, боязнь критики — плохая черта. Критика означает дискуссию и полемику. Я никогда не любила людей, которые во всем и всегда ищут гармонии. Мне в этом видится лицемерие.

— Когда вам исполнилось 18, вы покинули родительский дом. У вас двое детей от мужчин, за которыми вы никогда не были замужем. Смелые поступки для того времени.

— Когда я начала самостоятельную жизнь, мое поведение шокировало окружающих. Я ушла из дома в 1961 году, потому что полюбила мужчину. И когда у меня родился ребенок от Марчелло Мастроянни, женатого на другой, поверьте, это было нелегко для актрисы, которая у всех на виду. Но в 1970-х женщинам вдруг стали позволять больше вольностей. На работе, в семейной жизни, сексе. Когда я смотрю на современных молодых актрис — Леа Сейду, Одри Тоту, Марину Вакт, то замечаю в них рассудительность, которой совсем не было у актрис моего поколения. Даже если кажется по-другому, рассудок — последнее качество, которым я руководствовалась в своих поступках. Конечно, люди все разные. Есть, например, женщины, которые строят свою жизнь на приспособлении. Они приспосабливаются к мужчинам, работе, детям. А есть другие. Они первопроходцы, которые всегда идут своей дорогой, ориентируясь на себя.

— Кажется, это называется "эгоизмом"?

— Да, я эгоистична, мои решения для меня приоритет. Многие женщины начинают жить жизнью своих мужей или детей и потом продолжают в том же духе. Я не против компромиссов, когда делишь жизнь с другим человеком, но не надо забывать и о себе. Когда Кьяра была маленькой, меня пригласили на съемки за границу. Я знала, что будет нелегко оставить дочь, но ни на секунду не усомнилась в своем решении. Вопросов вроде "Как я два месяца проведу без ребенка или ребенок без меня?" я себе не задавала. "Самопожертвование" может быть одним из самых лживых понятий. Особенно когда люди вначале ничего не говорят, но потом дают тебе это почувствовать. Человек никогда не приносит себя в жертву, он сознательно принимает решение!

— Вы были музой Ива Сен-Лорана, а также многих других дизайнеров. Не лишает ли это свободы стиля?

— С Ивом Сен-Лораном меня познакомил Пьер Берже. Давным-давно. Когда дружишь с великим кутюрье, поневоле начинаешь смотреть на стиль его глазами. В наше время очень мало дизайнеров такого уровня. Его смерть — большая утрата для моды. Конечно, актеры постоянно находятся на виду, и их много фотографируют. Меня часто приглашали на фотосъемки, и на них я часто появлялась в одежде от Сен-Лорана. Поэтому у окружающих сложилось впечатление, что я одеваюсь исключительно у него. Но все не так. Тот образ скорее создан обложками модных журналов. Жизнь — это не кино или обложка журнала, в ней решения принимаются в зависимости от обстоятельств. Когда я еду на Каннский фестиваль, то ношу дизайнерскую одежду. Когда навещаю семью в пригороде и работаю в саду, надеваю брюки. Кстати, и у Сен-Лорана есть мода на каждый день, повседневные свитера, блузки и юбки, а не только коктейльные и вечерние платья.

— Вы, как и раньше, часто появляетесь на большом экране. Откуда вы берете силы?

— Я занимаюсь тем, что мне нравится. Это продлевает жизнь. Кроме того, я живу по принципу "для мужественного сердца нет преград". Сил действительно с каждым годом становится все меньше и меньше. И особенно тяжело быть все время в форме и на виду. Правда, в моей семье все были долгожителями, но не знаю, протяну ли я столько, сколько моя мать. Однако есть у меня лекарство от всех невзгод: стоит мне посмотреть замечательное кино, как у меня снова появляются силы и энергия.

— Из-под вашего пера вышла книга "В собственной тени". Это произошло уже давно. Можно ли надеяться на то, что вскоре свет увидит и автобиография?

— "В собственной тени" состоит из отрывков дневников, которые я вела во время съемок за рубежом, когда была одна и не с кем было поделиться мыслями и идеями. Так возникли "рабочие записки". Может быть, там есть несколько личных страниц и воспоминаний, но я решила сохранить их в первоначальном виде. Однако там нет сердечных признаний и интимных подробностей. Уверена, что писать автобиографию я не буду. Есть моменты в жизни, которыми я не хочу делиться с посторонними. Иногда люди пытаются вырвать у меня какие-то личные признания. Часто кажется, что их мало интересует, что я говорю, им скорее хочется моего разоблачения. Я всегда стараюсь быть честной в своих признаниях, охотно делюсь своим мнением по поводу работы и кино, но в том, что касается личной жизни, я буду делиться лишь тем, чем считаю нужным.

Беседовала Татьяна Розенштайн