 | ||
| Фото: AP | ||
"Это Ангел, точно!"
Когда я в первый раз услышала о Руслане Гелаеве, он уже был довольно известным полевым командиром. Это было в марте 2000 года. Около тысячи хорошо подготовленных бойцов Гелаева заняли его родовое село Комсомольское, расположенное в предгорьях Урус-Мартановского района. Чтобы выбить боевиков из Комсомольского, федералам понадобилось две недели. Гелаев потерял 800 человек убитыми. Скольких недосчитались федералы, до сих пор точно не известно. Бои за Комсомольское стали самыми кровопролитными за всю вторую чеченскую войну.
Побывавшие в плену военнослужащие рассказывали о человеке в черном плаще с бородой и автоматом, который руководил обороной Комсомольского. Армейскую разведку эта деталь сразу же зацепила: казалось, что среди одетых в камуфляж боевиков вычислить командира в черном будет легко. Не вычислили. Его даже ни разу не увидели в бинокль.
Я хорошо помню день, когда полковник Андрей Волков, разгоряченный и безбожно матерящийся в штабе управления операцией на окраине Комсомольского, закричал по рации, связавшись с Ханкалой: "Ангел (радиопозывной Гелаева.— "Власть"), это Ангел, точно! Только что перехват был!" Ханкала, видимо, не верила, и Волков снова кричал: "Да он это, у нас тут пленный есть, подтвердил!"
Пленного солдата звали Андрей. Он сказал, что человека в черном, командовавшего боевиками, звали Хамзат (это имя Гелаев принял после хаджа в Мекку.— "Власть"), что в одном из подвалов прятались его мать, жена и две сестры. Сам он "ходил по селу не пригибаясь, как заговоренный".
"Только бы не упустить",— повторял генерал Михаил Лабунец, прилетевший в Комсомольское и склонившийся с военными над картой. Упустили. Руслан Гелаев со своими родными и отрядом примерно в 200 человек ушел из Комсомольского. О том, что его уже нет в Комсомольском, рассказали чеченцы, которые сдались в плен федералам сразу после того, как поняли, что остались без командира.
После Комсомольского у Гелаева появился ореол какой-то мистической святости. Простые чеченцы представляли его неподкупным и честным моджахедом, отстаивающим независимость своей родины. Я видела, как у мальчишек-чеченцев при имени Гелаева загорались глаза. Чеченцы, руководящие республикой, тоже считали полевого командира борцом за идею и называли его самой желанной фигурой в рядах своих сторонников. Федералы говорили о нем почти с ужасом. Действительно, всюду, где появлялся Гелаев, было много крови и смерти. Ангел засветился в кровавой бойне под Улус-Кертом. На его счету — все нападения на федералов в горах Урус-Мартана.
Но, в отличие от остальных полевых командиров, Гелаев никогда не убивал чеченцев. Даже предателей. В Комсомольском, когда несколько боевиков пришли к нему и сказали, что хотят сдаться, он ответил: "Все, кто хочет, пусть идут и сдаются. Со мной остаются самые верные, и мы объявляем джихад". Любой другой командир расстрелял бы предателей, считают чеченцы. Ведь вслед за десятью к федералам вышли еще сорок, а потом и еще... Но Гелаев никогда не брал людей страхом. И его люди готовы были умереть за него в любой момент.
И те, кто сочувствовал Гелаеву, и те, кто его ненавидел, понимали: не станет полевого командира Гелаева — не станет и чеченского сопротивления. Так вышло, что в лагере сепаратистов оказалось только два человека, вызывающих подлинное уважение чеченцев. Это президент Ичкерии Аслан Масхадов и его бригадный генерал Руслан Гелаев.
"И Аслан, и Руслан — порядочные люди, но Аслан слабее,— рассказывал мне бывший бригадный генерал, а теперь заместитель военного коменданта Чечни Халид Ямадаев.— Они никогда не воровали людей, как Бараев и Ахмадовы, не торговали оружием и наркотиками, как Басаев, и осуждали это в принципе. Только Аслан пошел на поводу у ваххабитов, которые его же подставили перед народом, а Хамзату Гелаеву хватило решимости отстраниться. Но и он не по тому пути пошел".
 | ||
| Фото: REUTERS | ||
| За оставление Грозного и разгром Комсомольского (на фото) Аслан Масхадов разжаловал бригадного генерала Гелаева в рядовые | ||
В Комсомольском Руслан Гелаев оказался в результате крайне неблагоприятного стечения обстоятельств. Он пришел туда из Грозного, оставив стратегически важную для обороны чеченской столицы площадь Минутку. После этого Грозный достался федералам малой кровью. За эту малую кровь и за большую кровь, пролитую самими гелаевцами в Комсомольском, Аслан Масхадов потом разжаловал бригадного генерала Гелаева в рядовые. Хотя на самом деле большую часть вины за оба поражения нес совсем другой человек — Арби Бараев.
Гелаев быстро сходился с людьми, но оставался только с теми, кто ему был нужен. Он, к примеру, сошелся с Салманом Радуевым в пору активной общественной деятельности последнего, организовав вместе с ним оппозиционное Масхадову "Движение патриотических сил". Но уже через полгода поссорился с Радуевым и по предложению Масхадова стал вице-премьером Ичкерии, а в 1998-м — министром обороны.
Вскоре после этого состоялось и его знакомство с Арби Бараевым, уже тогда известным работорговцем и наркодилером. Говорят, Гелаев не одобрял "бизнес" Бараева, но как полевому командиру, имеющему боевой опыт, доверял. Поэтому, когда в начале второй чеченской войны Аслан Масхадов поручил Гелаеву оборону Грозного, тот сразу же разработал план, в котором немаловажную роль отвел отрядам Бараева. Вместе с Гелаевым в осажденном Грозном остался и Шамиль Басаев со своим отрядом. Но в какой-то момент Гелаев понял, что тщательно продуманный план не работает: федералы теснят боевиков к центру, а обещанных подкреплений Бараева нет. Тогда Гелаев бросил Басаева и ушел по небольшому коридору в урус-мартановские горы. Самому Басаеву повезло меньше: его отряд отступал из Грозного последним, по единственному свободному пути на Алхан-Калу, и попал на минные поля. Кстати, подступы к Алхан-Кале оказались заминированы благодаря Бараеву: он раньше всех покинул Грозный и был замечен федералами, после чего на полях вокруг поселка установили мины.
После Грозного Бараев оправдывался перед разозленным Гелаевым и обещал любую помощь. Гелаев поверил. Когда он со своими бойцами решил идти в Комсомольское, то договорился с Бараевым о поддержке. Но Бараев не пришел и в Комсомольское. Именно тогда, по слухам, Гелаев объявил Бараева своим врагом. После этого их отряды периодически сталкивались в горах и после перестрелок с потерями в шесть-семь человек расходились. Враги показывали друг другу, что ни один не уступит в решающей схватке. Но решающей схватки не произошло: Арби Бараев был убит, по официальной версии — во время спецоперации.
 | ||
| Фото: ИТАР-ТАСС | ||
В 2001 году Гелаев неожиданно исчез из Чечни. При этом пророссийское руководство республики явно стремилось заполучить его в союзники. Ахмат Кадыров возлагал большие надежды на полевого командира, который может сложить оружие и перейти на федеральную сторону, тем самым фактически решив исход чеченской кампании.
Кадыров признавал, что Гелаев скрывается в Грузии, и неоднократно посылал туда парламентеров. Гелаев не отказывался, но и не соглашался. Он выжидал. Если он выйдет к Кадырову — значит, чеченцы о нем тоже скажут, что он предатель. А этого Гелаев, упивавшийся достигнутой славой, допустить не мог. "Это гордый человек, ему не давала покоя слава Шамиля. Вся эта черная одежда, вся эта показная храбрость под огнем,— говорят о Гелаеве знавшие его люди.— Сейчас Гелаева в Чечне уважают больше, чем Масхадова или Басаева". К тому же стопроцентных гарантий безопасности Гелаеву не могли предоставить ни Кадыров, ни полпред президента Казанцев, который тоже пытался вести с полевым командиром переговоры. Гелаев прекрасно понимал, что ни Комсомольского, ни Улус-Керта ему не простят.
При этом Гелаеву нужно было чем-то кормить своих людей и платить им деньги. И нужно было где-то жить. Грузия могла потерпеть какое-то время присутствие на своей территории вооруженных отрядов. Но за постой нужно было платить. Такой платой, как считают многие, и стал поход на Абхазию. "В Абхазию Гелаев пошел, потому что надо было отрабатывать за гостеприимство",— говорит Халид Ямадаев.
То, что в Абхазию боевики Гелаева отправились по заданию грузинского руководства, в Грузии не стремились опровергнуть: все и так было ясно. Гелаевцы были самым удобным войском — если их поймают, можно сказать, что они пришли из Чечни, и Грузия тут ни при чем, а если они добьются успеха, можно получить контроль над частью Абхазии. Целью отряда Гелаева, спустившегося осенью прошлого года по Кодорскому ущелью почти до Сухуми, была не абхазская столица и даже не Сочи, как утверждали тогда СМИ, а мост через реку Кодори, разделяющий Абхазию на две части. Форсировать Кодори в случае захвата моста гелаевцами абхазы бы не смогли: еще во время грузино-абхазской войны 1992-1993 годов именно в этой быстрой горной реке под огнем грузин погибло несколько сотен абхазских ополченцев. К тому же рядом, недалеко от населенного пункта Дранды, находится стратегически важный аэропорт. Если бы акция Гелаева удалась, это было бы равноценно захвату Сухуми. Во всяком случае, так считали абхазские военные.
"Драндский аэропорт можно запустить в течение двух часов,— рассказывал мне абхазский генерал Владимир Агрба.— По нашим данным, в этом аэропорту в случае успешной операции планировалась посадка грузинских вертолетов с техникой и людьми. А удерживая кодорский мост, они наверняка отрезали бы аэропорт и восточную часть Абхазии от центра. Это позволило бы им укрепиться на восточной территории республики, откуда они предприняли бы попытку идти на Сухуми и дальше".
Однако грузинские спецслужбы переоценили бойцов Гелаева, который к тому времени набирал в свои отряды не только закаленных воинов, но и всех, кто бежал из Чечни и искал себе пристанища. Первые же взятые в плен в Кодорском ущелье боевики признались, что из грузинской провинции Малая Сванетия в Абхазию выдвинулись два больших отряда: одним руководил Гелаев, другим — губернатор Сванетии Емзар Квициани. Так обозначилась связь грузинского руководства с чеченским боевиком. Эту связь подтвердили и на миротворческом посту у села Худони, за которым начинается Малая Сванетия. Миротворцы рассказывали мне, что перед нападением на Абхазию через пост провозилось большое количество натовской формы и оружия, которое якобы предназначалось для грузинской погранзаставы. Снаряжением можно было обеспечить десять погранзастав.
Впрочем, президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе все это нисколько не пугало. Чуть позже он даже ошарашил российское руководство фразой: "Гелаев не является тем бандитом, каким его представляют... Как утверждают некоторые жители сел Кахетии, он нормально мыслящий, образованный человек, благосклонно расположенный к Грузии".
Но акция Гелаева провалилась. Отчасти благодаря бдительности абхазов, которые прекрасно знали об угрозе, отчасти — благодаря некоторой бестолковости самих нападавших. Очевидно, Гелаев раньше других понял, что ничего не добьется и может попасть в плен. И потому он поспешил покинуть Абхазию, оставив своих бойцов выбираться в одиночку.
Абхазы, которые считали чеченскую армию самой боеспособной, ликовали. "Если с нами не справился Гелаев, значит, Шеварднадзе и подавно не справится",— смеялись в министерстве обороны Абхазии, отмечая победу.
 | ||
| Фото: AP | ||
После неудачи в Абхазии Гелаев укрылся в Панкисском ущелье. Через Панкиси проходил канал, по которому чеченские боевики получали деньги, оружие и продовольствие, а также переправляли наркотики. Но в Грузии Гелаев остался ненадолго. Оттуда он ушел в Северную Осетию, где опять понес существенные потери. 20 сентября произошел его первый бой с российскими войсками. А еще через несколько дней произошло настоящее сражение в селении Галашки, расположенном на административной границе между Ингушетией и Чечней.
Рейд Гелаева в Осетию вкупе с его неудачей в Абхазии вызвал бурное негодование Аслана Масхадова. Через своего представителя Ахмеда Закаева президент Ичкерии объявил полевого командира чуть ли не предателем родины, действующим в интересах российских спецслужб. Действительно, из-за Гелаева были разгромлены крупные силы чеченского сопротивления и крайне обострились и без того сложные отношения России с Грузией. А ведь именно этого и добивалась Россия, мечтающая ввести войска в Панкиси, уничтожить там базы боевиков и, блокировав российско-грузинскую границу, изолировать полевых командиров.
На самом деле обвинения Гелаева в пособничестве российским спецслужбам вряд ли можно считать обоснованными. В очередной раз у него не было выбора — он должен был покинуть Грузию.
Когда Россия развернула активную пропаганду против Грузии, укрывающей в Панкиси чеченских боевиков, Тбилиси поначалу реагировал очень жестко. Требования Москвы выдать известных террористов (в частности, Гелаева), совершивших преступления в России, в Грузии просто не восприняли всерьез. "В Грузии нет боевиков,— категорично заявил Шеварднадзе.— Пусть Россия сама разбирается с проблемами на своей границе, а наши пограничники никого в Россию не пропускают".
Но Москва настаивала, дело дошло до ультиматума, и Грузия смягчила тон. Грузинская армия даже провела "мягкую" зачистку Панкиси, которую Москва, впрочем, назвала не спецоперацией, а фарсом. И именно в это время отряд Руслана Гелаева объявился в Северной Осетии. Такое ощущение, что его целью было как раз засветиться, показать, что боевики находятся не в Грузии, а на территории России.
Не исключено, что Гелаева просто вынудили уйти,— оставлять его на своей территории Грузии было уже небезопасно. Контроль на входе и выходе из Панкиси усилили. При том, что политика Москвы совершенно непредсказуема и десант в Панкиси мог высадиться в любую минуту, у Гелаева остался единственный выход — уйти из Грузии в Чечню.
Дорога в районе пограничного осетинского селения Верхний Ларс — единственная, по которой можно попасть из Грузии в Россию. Другого пути у Гелаева не было. Жители Осетии и Грузии прекрасно знают, что переход границы без визы в этом районе стоит $50. Впрочем, вряд ли пограничники просто пропустили отряд Гелаева за деньги. Скорее всего, боевики обошли погранзаставу по горам, а потом спустились к селению Тарское. "Вряд ли у Гелаева была цель захватить Тарское,— считает Халид Ямадаев.— Судя по тому, в каком он сейчас положении, он пытался незамеченным уйти в Чечню и залечь на дно. Ясно, что Грузия его попросила уйти. Может быть — на время, пока не улягутся страсти. Панкиси — слишком большой источник доходов, чтобы Гелаев так просто от него отказался. Но на данном этапе ему, кроме Чечни, деваться некуда".