Далеко идущие передачи

На первый этап Всероссийского телевизионного конкурса "ТЭФИ-Регион" — "Информационное телевещание" в Калининграде было представлено 232 работы в жанрах репортажа, интервью, а также информационной и информационно-аналитической программ. Корифеям федерального телевидения показали, какой региональные журналисты видят свою страну, и постарались объяснить, почему их зритель не любит ретуши

Анна Сабова, Калининград — Москва

В этом году конкурс "ТЭФИ" — вот уже 16 лет один из главных профессиональных ориентиров отечественного телевидения — впервые приехал в Калининград. В импровизированном ньюсруме собрались журналисты из десятков городов России. Пока столичные профессионалы из высокого жюри оценивали каждую из привезенных ими работ, они щедро обменивались впечатлениями о том, что попало и не попало в кадр.

Довольно скоро стало понятно: малое, как и большое, лучше видится на расстоянии, "национальные особенности" нашего регионального телевидения куда лучше просматриваются в масштабах страны — когда есть с чем сопоставлять. Да и сам конкурс впечатляет масштабами, когда на него были заявлены сюжеты, вышедшие в телеэфир как самой западной, Калининградской области, так и одной из самых дальневосточных — Магаданской. Шутка ли: одна шестая часть телемира! Неудивительно, что в каждой из восьми номинаций были названы по три финалиста — сократить число победителей сразу до одного просто невозможно, признавались члены жюри, в свою очередь проникшиеся масштабами.

Страна в кадре

Острее всего необъятность страны чувствуется, когда ловишь случайные обрывки разговоров между участниками конкурса. Ведущая из Кировска (в прошлом Хибиногорск, 200 км к югу от Мурманска) уверяет, что для ее земляков путешествие в соседние Финляндию и Норвегию на довольно приличный срок в порядке вещей. Но добавляет: "Зато у нас морепродукты дороги — вон крабы, которых у нас тут и ловят, вообще целое состояние стоят, а ведь живем почти на берегу моря". У регионов повосточнее проблемы других масштабов: чтобы зимой добраться из Ханты-Мансийска до самой северной точки округа, поселка Саранпауль в Березовском районе, врачу областной больницы нужно не меньше шести часов. Какая уж тут скорая... "В глухих деревнях только фельдшеры постоянно дежурят",— вспоминает журналистка из Югры о съемках своего сюжета. Неудивительно, что всех собравшихся в городе на самой западной окраине страны объединяет вовсе не география, а телеэфир, без которого не представляют себе жизни ни участники, ни жюри.

Еще одна особенность конкурса — размытость тематических и сюжетных границ, а то и полное их отсутствие: в конкурсной программе каждый регион рассказывает о том, с чем его жители непосредственно сталкиваются каждый день и что для них в силу этого жизненно важно. В результате из представленных на смотр работ складывается невероятно пестрый портрет страны — настоящий калейдоскоп, в нем непрофессиональный столичный зритель (сужу по себе) может попросту не узнать отечества, о котором привык судить по сюжетам на федеральном ТВ.

Вот, к примеру, ГТРК "Кузбасс" детально освещает борьбу двух лагерей в родном городе: одна часть Кемерово, оказывается, требует ликвидировать лавочки у подъездов, чтобы по ночам вокруг них не собиралась и не хулиганила молодежь, а другая ратует за их сохранение, а то бабушкам сидеть негде. Репортер из Смоленска рассказывает незамеченную страной драматическую историю деревни Шапы: ее жители постоянно берут детей из приюта, иначе школа закроется, а сама деревня вымрет; детей растят, отправляют учиться в "большую жизнь" и... берут из приюта новых. А журналисты "Югры" спасают от вымирания традиции коренных народов Севера: в своем сюжете они объясняют, как "зашифрована" культура этноса в гонках на оленьих упряжках.

Из представленных работ складывается пестрый портрет страны — настоящий калейдоскоп, в нем столичный зритель может попросту не узнать отечества, о котором привык судить по сюжетам на федеральном ТВ

А еще все эти сюжеты объединяет черта: при просмотре складывается впечатление, что в отдаленных регионах жизнь и работа телевизионщика обретают другие масштабы и ритм, нежели в крупных городах, он сам живет под микроскопом общественного мнения, и вообще самый ценный ресурс здесь не время, а доверие зрителя. Как будто ТВ в регионах и ТВ федеральное говорят на разных телеязыках.

— Понимаете, есть люди, у которых неконтролируемая потребность в сладком, а вот нам так же сильно необходимо телевидение,— объяснила "Огоньку" Татьяна Гордеева, журналист телеканала "Югра".— Если сделаю сюжет плохо, то мне же не будут доверять. Другое дело, что зритель часто и не догадывается, как это титанически тяжело и сколько всего можно упустить.

Татьяна рассказывает, что на их студии нет "отдельного" режиссера, нет "райтера" (того, кто пишет тексты для ведущих): она 18 лет создает программы одна (помогают только монтажер и оператор) — сама подбирает музыку, антураж, продумывает монтаж, договаривается с героями, сама их находит... Все ли студии так устроены? Нет, не все, но многие, и это знают в жюри. Возможно, поэтому по обе стороны "баррикад" "ТЭФИ" воспринимают не как конкурс, а скорее как школу, где все уроки идут не под запись (слишком уж узнаваемы преподы), каждый мастер-класс так или иначе сводится к работе над ошибками, а экзамены все равно будут принимать зрители.

Журфак для регионов

...Несколько минут с экрана высокие ели машут зрительному залу тяжелыми лапами. На заснеженной лесной опушке свет играет с тенью под аккомпанемент надрывной песни на испанском. Уже первые кадры фильма Александра Сокурова "Пример интонации" 1991 года вызывают недоумение у молодого поколения телевизионщиков.

— На что мы вообще смотрим? — слышно в первых рядах на четвертой минуте мелькающих елок.

— Это шутка? — спрашивают в конце зала, когда режиссер начинает интервью без микрофона — звук голоса полностью заглушают шаги, шлепающие по лужам из талого снега.

— В самом деле, что за артхаус?.. — вздыхает кто-то рядом, пока с экрана минут пять не сходит усталое лицо Бориса Ельцина.

На самом деле "Пример интонации" в Калининграде возник не просто так: идет разговор о том, как снимать сюжеты о региональных начальниках, а это удобнее всего показывать на примере бывших президентов. В конце концов, снимая фильм о политике, режиссер сработал как журналист: правильно выбрал время, когда политик был готов подпустить к себе совсем близко, нашел подход, который позволил превратить схему в человека, словом, ловко украл момент у истории. Те же задачи стоят перед региональными журналистами, объясняет телеведущий и член Академии российского телевидения (АРТ) Сергей Медведев, нельзя же забивать эфир парадными и "паркетными" интервью, которые не интересно ни смотреть, ни готовить.

"Конечно, на второй минуте елок современный зритель отвалится в интернет,— признает Медведев,— но внимательный зритель поймет, что за 47 минут журналист разрушил целый миф об известном политике и вывел на экран человека".

Впрочем, такие работы крайне редки. Вот и в Калининграде приходится ограничиваться примером более чем 20-летней давности — в наши дни не только президенты, но и главы регионов к себе так близко не подпускают. И как же, интересуется тележурналистка из Крыма, снимать сюжеты о региональных "випах", которые, надев костюмы и затянув галстуки, говорят исключительно по протоколу? Может, вместо того чтобы "красть момент у истории" и по-новому раскрывать героя, лучше показать, как какой-то новый начальник снимает московские номера со своей машины и прикручивает местные? Пусть и грамотный пиар — это не журналистика, зато зрителям нравится...

А что делать, когда ведешь репортаж из глубинки и приходится говорить с человеком, словарный запас которого ограничен? "У наших журналистов нет своего стиля, да и быть не может, приходится быть универсальным,— объясняет Татьяна Гордеева из Ханты-Мансийска.— Вот мы часто берем интервью у представителей народов Севера, а у них ведь свой язык есть, на котором они и говорят между собой". Как выделить в кадре такого героя, который по-русски едва говорит, а самому отойти на второй план?

В самом деле, иногда сложнее найти общий язык со звездами деревенского масштаба, чем с начальниками. "Вот тут жюри несерьезно отнеслось к моей истории об интервью с доярками — они все больше о чиновниках говорили,— рассказывает о своей программе "Люди моей страны" Ирита Минина, ведущая телекомпании "Томское время".— А когда я приехала в деревню снимать репортаж о семье скотника и доярки, вся бригада приняла меня плохо — выяснилось, что доярка, которую я выбрала для разговора, и так среди почетных жителей своей деревни, все у нее есть, журналисты к ней часто ездят. От меня просто отворачивались. Я попила с ними чай, попыталась поговорить на их языке — не помогает. А потом вдруг пришла машина комбикорма, и мы вместе стали ее разгружать. Семь-восемь женщин грузят эти чаны каждый день, а у меня уже через полтора часа спина отваливалась, потом аллергия началась, но показать этого было нельзя. Ладно, у меня самой еще деревенская сноровка есть, поэтому справилась. А главное — сюжет в итоге сложился. На экране получились просто шукшинские герои — он и она..."

Мы не слышим таких историй не только на федеральных каналах, но и на федеральных конкурсах. Но диалог федерального и регионального измерений российского телевидения строится не по правилам непересекающихся прямых: законы действуют те же самые. Зрители в регионах так же внимательно разглядывают ведущего и корреспондента с ног до головы, поэтому необходимо следить за внешним видом в кадре и не запихивать в карманы "всю свою жизнь" в виде ключей, шпаргалок и телефонов. Визитная карточка любой новости на телеэкране — это подводка и звук, поэтому их нужно продумывать заранее, даже если это чревато спорами с райтерами и технарями. "И лучше удивляйте словом,— добавляет ведущий программы "Время" Виталий Елисеев,— а не высоко взлетающими бровями. Им зритель не верит. Учитесь быть самым заметным винтиком в большой системе — только вашу шляпку видно в том сложном механизме, каким является современное телевидение".

Вопросы на вырост

Впрочем, далеко не все советы "федералов" региональное телевидение может взять на вооружение. Особенно бурные споры шли вокруг фейковых новостей. Наболевшая для федеральных каналов, эта тема регионам пока в новинку. Сам механизм формирования новости, которая за считаные часы способна проделать путь от более или менее цитируемого блогера в любом уголке мира до источников информации федерального уровня, вопросов не вызывал. Все же ясно: как только новость подхватывает интернет и начинается бурление, обыватель, не анализируя, погружается хоть в скандал со звездой, хоть в новость о том, что мир на пороге новой войны. Вывод: интернету не всегда можно верить. Но как быть со срочной новостью, которая приходит прямо под выпуск? Займешься проверкой — упустишь момент, дашь непроверенной — есть риск напороться. На уровне страны мы давно привыкли к оглушительным шоу, участники которых бьют по голове фейками и противников, и зрителей, и себя — до тех пор, пока не наступает анестезия, и уже не действуют никакие новости, ни фейковые, ни настоящие. Провинция до этого еще не созрела. И вряд ли созреет: в том, что именно этот путь оптимальный, судя по услышанному в Калининграде, "люди на местах" вовсе не убеждены.

Еще один вопрос, на который регионам самостоятельно приходится искать ответ, связан со свободой репортера в кадре. На предложение московских журналистов выкинуть из головы все мысли о самоцензуре и снимать ироничные сюжеты о региональных чиновниках журналист из Ханты-Мансийска отвечает категорически: "Точно знаю, что после такого спича в эфире начальство вызовет к себе и разнесет. У нас так нельзя про власти... не комильфо. Да, наверное, это самоцензура в моей голове виновата, а ирония — это здорово. Только если я сниму такой сюжет в своем городе, завтра у меня не будет работы".

Журналисты "Первого канала" вторят этим словам: в столице создать такое телевидение легко — достаточно точно очертить аудиторию и упрямо на нее работать. А вот навязать подход регионам в такой консервативной стране, как Россия, прямо здесь и сейчас — утопия. И хотя новости в ироничной форме и журналистика, которая ставит на первое место эмоцию, а не факт, уже просачиваются в провинцию, приживется ли все это — большой вопрос.

Любопытно, но, несмотря на специфику регионального телевидения, иной раз именно сотрудники телеканалов, бесконечно далеких от мегаполисов, отчетливее своих коллег проговаривают простые журналистские истины. "Я живу на севере, и город наш не так уж велик,— говорит сотрудница ГТРК "Магадан" Анастасия Якубек.— Знаю, что всегда можно выходить на баррикады и махать флагом, но от этого ничего не изменится, лучше прийти и поговорить с человеком. Наверное, дело в том, что все региональщики роднее для зрителя, нас часто видят на улицах, мы — свои, а не звезды в родном городе. Но в то же время здесь нет экивоков и приседаний — приходишь в магазин и тебе там кто-нибудь прямо говорит: "Что вы там за фигню вчера показывали?"".

При этом, несмотря на камни преткновения, острые края которых не всегда сглаживаются, многие члены жюри, просмотрев сотни присланных на конкурс работ, отмечают общую черту: в зеркале регионального телевидения отражаются не только проблемы, но и успехи федерального. "Тенденция очень четкая: повышение профессионализма,— объяснил "Огоньку" Сергей Медведев.— Практически все новости, что я посмотрел, можно показать на федеральном канале. А 10 лет назад было 10-15 процентов от просмотренного материала. Уровень мастерства журналистов возрос. Да, возникают проблемы с региональным говором, но это не такая большая проблема. Главное, чтобы человек был убедителен и говорил с экрана то, что он хочет донести до зрителя".

По технической оснащенности региональные телекомпании в последние годы тоже приближаются к федеральным. Да и главный барьер, который предстоит брать в ближайшие годы, общий: встроиться в эпоху всепроникающего интернета, не потеряв себя. Рецептов тут нет, и настоящий ответ — он не в технических средствах, а в том, чтобы сохранить прямую связь со своим зрителем и быть ему нужным. А уж насколько это по силам региональному телевидению, экран, как любят говорить профессионалы, покажет.