На днях стало известно, что суд кассационной инстанции 30 ноября рассмотрит один из крупнейших в истории РФ споров между госструктурами — «Транснефтью» и Сбербанком — на 66,5 млрд руб. “Ъ” удалось получить официальные актуальные позиции сторон по ключевым аспектам дела, от исхода которого будут во многом зависеть правила игры на рынке производных финансовых инструментов в России.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Арбитражный суд Московской области 30 ноября рассмотрит кассационную жалобу «Транснефти» на решение апелляции по спору со Сбербанком. Апелляционная инстанция 23 августа отменила решение суда первой инстанции и признала законной сделку, по итогам которой «Транснефть» потеряла 66,5 млрд руб. на валютных опционах. Суд первой инстанции в июле сделку отменил, приняв довод «Транснефти» о «недобросовестности Сбербанка», который продавал сложно структурированный продукт, будучи одновременно консультантом (см. “Ъ” от 7 июля).
Суть спора в следующем. «Транснефть» в декабре 2013 года приобрела у Сбербанка барьерный пут-опцион с отлагательным условием и продала барьерный колл-опцион с отлагательным условием на сумму $2 млрд с датой исполнения в сентябре 2015 года. В результате «Транснефть» рассчитывала снизить стоимость обслуживания своих рублевых облигаций, при этом при плановом развитии событий барьеры в опционах не должны были быть пробиты. Однако в 2014 году курс рубля стал резко слабеть, и, хотя барьер по колл-опциону в 2014 году был повышен с 45 до 50 руб. за доллар, барьер был пробит, что привело к потерям «Транснефти».
В январе 2017 года компания подала иск с требованием признать сделку ничтожной. «Транснефть» утверждает, что Сбербанк не раскрыл ей все риски и вел себя недобросовестно (см. интервью Максима Гришанина). По версии компании, сделка с двумя опционами, предложенная Сбербанком, была спекулятивной и не соответствовала целям «Транснефти». Сбербанк, в свою очередь, подчеркивает, что все риски были полностью раскрыты в декларации, подписанной компанией (см. интервью Андрея Шеметова). В банке отмечают, что «Транснефть» понимала риски и совершала платежи по сделке, то есть считала ее справедливой, пока не изменилась конъюнктура рынка.
Это один из самых крупных судебных споров между государственными структурами вообще, и наиболее серьезный для российского рынка производных инструментов. Сбербанк и большая часть финансового сообщества настаивают, что решение в пользу «Транснефти» разрушит рынок. «Транснефть» же приводит в пример решения по спорам в зарубежных юрисдикциях, например по делу Ille Papier против Deutsche Bank в Германии, которые, по мнению компании, сформировали прозрачные правила игры. Обе стороны сходятся во мнении, что итоговое решение по делу определит использование сложных производных инструментов в РФ.
«Мы не согласны, что они раскрыли нам все риски»
Максим Гришанин, первый вице-президент «Транснефти», о конфликте со Сбербанком и причинах провала мирового соглашения.
«В “Транснефти” работают люди, которые заключили не один десяток подобных сделок»
Андрей Шеметов, вице-президент, руководитель департамента глобальных рынков Sberbank CIB, о конфликте с «Транснефтью» и причинах провала мирового соглашения.