Глава шестнадцатая, в которой «красные» сценаристы путаются в собственных именах
История «Охоты на ведьм» в 20 главах и 20 фильмах
Содержание предыдущей главы: в 1950-м начался погром Голливуда; самых дерзких "красных" не просто лишали работы — у актрисы Дороти Комингор отобрали детей, ее саму методично сводили с ума.
Фото: John Swope/The LIFE Images Collection/Getty Images
Фото: DIOMEDIA / Entertainment pictures
Фото: DIOMEDIA / Entertainment pictures
На съемках "Подставного лица" были "все свои" — цвет черных списков. Сам Ритт (в 1950-х он выживал, играя в покер), актеры Хершел Бернарди, Ллойд Гоф, Джошуа Шелли, Альберт Оттенхеймер. Сценариста Уолтера Бернстайна привело в партию восхищение партизанами Тито, к которым он пробирался тропами военкора. Зеро Мостела, 3242 раза сыгравшего на Бродвее Тевье-молочника, выжигу Макса Бялостока из "Продюсеров" (1968), "Time" называл (1943) "самым смешным человеком Америки". В первом десегрегированном клубе "Cafe Society" он распевал куплеты о КРАД: "Кое-что очень тревожит меня: // Кто расследует того, кто расследует того, кто расследует меня?" Даже свой допрос он обратил в шоу, "душил" адвоката, вопил: "Нет, ви слышали, что он за меня сказал? Я — коммунист?! Таки выгоните этого человека!" Отсмеявшись, следователи дали ему десять минут на раздумья: Зеро подумал и лишился работы. В общем, не съемочная группа, а партячейка и приемная семья для детей их общего друга — звездного Джона Гарфилда, умершего в 1952-м в 39 лет между двумя допросами — актрисы Джулии и монтажера Дэвида.
Фильм слишком напоминал "Генерала делла Ровере" Росселлини, чтобы поверить в его реальную подоснову. В "Генерале" ничтожный пройдоха подыгрывал гестапо, изображая командира подполья. Духовно преобразившись, он "становился" генералом и шел на расстрел. У Ритта трое "красных" ангажировали бруклинского шлемазла, кассира из ресторанчика, чтобы за 10% от гонорара тот выдавал себя за автора написанных ими сценариев. Преобразившись, герой Вуди Алена бросал вызов КРАД.
Бернстайн вспоминал: "Продюсер, славный гей, сказал: "Я не могу больше тебя использовать, ты в списке". Ну я придумал себе другое имя и написал еще несколько сценариев. Тут он снова: "Все пропало. Там, наверху, считают писателей коварными ловкачами, использующими заемные имена. Тебе нужен кто-то, чтобы быть тобой на совещаниях". Писатели — везунчики: им не надо торговать лицом. Проблема заключалась в том, что люди шли в подставные лица по разным причинам и всегда ненадолго. Одним позарез нужны деньги, другим — начинающим писателям — имя в титрах. Третьи не брали денег, они просто хотели помочь. Приходилось все время рыться, чтобы кого-то найти. Скажу ужасную вещь: кое-чего в наши дни мне не хватает — товарищества, исчезнувшей самоотверженности. Во многом я был счастлив. Мы объединились с Арнольдом Мэноффом и Абрахамом Полонски. Что-то разнюхав, звонили попавшим в списки и говорили: "Есть работа". В остальном это было дурное время всеобъемлющего страха. Знакомые переходили на другую сторону улицы, завидев меня. Когда списки закончились, мне написал шеф драматической редакции CBS. Став независимым продюсером, он предлагал мне работу. Постскриптум гласил: "При случае передайте приветы..." — следовал список всех моих подставных лиц. Все все знали".
Все действительно "все знали". Продюсеры лицемерно изумлялись: кто бы мог подумать, что секретарь студийного профсоюза Джоан Лакур — прирожденная сценаристка. Они не могли не знать, что божий дар проснулся в ней после того, как она вышла замуж за вышедшего из тюрьмы Эдриена Скотта. Градус лицемерия был прямо пропорционален степени сценарного дефицита. Работать было буквально некому, но в этом крылась и своя выгода: платили "красным" на порядок меньше, чем прежде. И еще: "кто не спрятался — я не виноват". Разоблаченные Скотты эмигрировали. Те, кого ловили за руку, сами попадали в списки: маэстро готических ужасов, строгий "сталинец" Гай Эндор, одолживший свое имя Трамбо и Хьюго Батлеру для нуара "Он бежал всю дорогу", превратился в Гарри Релиса.
Миллард Кауфман, другой двойник Трамбо по другому великому нуару "Без ума от оружия", сам потребует снять свое имя из титров. Этот оставшийся вопиющим исключением жест дал толчок к восстановлению исторической справедливости. В 1986-2001 годах комиссия Гильдии сценаристов восстановила имена 39 авторов в титрах 109 фильмов, но работа, очевидно, далеко не завершена. Встречаются фильмы вообще без указания сценаристов, вычеркивались имена и режиссеров, и композиторов.
Голливуд 1950-х — зазеркалье мертвых бумажных душ. Маски прирастали к лицам: Ховард Димсдейл до самой смерти оставался Артуром Дейлзом, Лестер Фуллер — Жаном Жерольдом. Джулиан Зимет раздвоился на Нину и Хермана Шнейдер. Пол Джеррико выразительно назвался Питером Ахиллесом.
Как в любом зазеркалье, расплодились злые волшебники, для которых опальные интеллектуалы клепали сценарии типа "Земли против летающих тарелочек", "Гигантского бегемота" или патриотических "Морских ведьм" с ненавистным осведомителем ФБР Рейганом в главной роли.
А вот Филипу Йордану присуще зловещее почти что величие. Десятилетиями он считался автором-универсалом, которому подвластен что экзистенциальный вестерн "Джонни Гитара", что "День триффидов". Но сначала вполголоса, потом все громче Голливуд заговорил о том, что Йордан вообще не умел писать, зато был великим "рабовладельцем". "Триффидов" за него писал опальный Бернард Гордон, "Клеопатру" — Сидни Бахман, "Сида" — Бен Барзман.
На противоположном полюсе подпольного Голливуда — уникально одаренный во всем, за что бы он ни брался, Трамбо, сколотивший целую артель репрессированных писателей. Проблема артели заключалась в сущем пустяке: ее участники были слишком хорошими профессионалами. Трамбо, меняя маски, сумел дважды завоевать "Оскар", чего в прошлой жизни ему не удавалось. О'кей: мастерство Йена Маклеллана Хантера, получившего — вместо Трамбо — награду за сценарий "Римских каникул" (1953), сомнений ни у кого не вызывало. Когда же получать "Оскар" за сценарий "Смельчака" (1956) не явился Роберт Рич, объяснение, что этот неведомый дебютант не отходит от постели жены-роженицы, никого обмануть уже не могло. Рич то ли вообще не существовал в природе, то ли был кем-то вроде кассира, сыгранного Вуди Алленом.
Дальше — больше. Через два года Пьер Буль, автор "Моста через реку Квай", демонстративно не прилетел за "Оскаром", присужденным ему за экранизацию романа. Ни для кого не было тайной, что Буль не владеет английским — и сценарий не мог написать по определению. Еще через год киноакадемия наградила таинственного Натана Э. Дугласа за антирасистский сценарий "Бросившие вызов". На деле Натан Э. Дуглас — это был псевдоним Недрика Янга. За дружественной спиной Буля прятались Карл Форман и Майкл Уилсон. Уилсон ухитрился еще дважды выйти под псевдонимами в финал "Оскара" за сценарии "Дружеского увещевания" (1956) и "Лоуренса Аравийского" (1962). Одно лишь остается непонятным — и вряд ли мы когда-либо услышим ответ на этот вопрос: как они сами-то не путались в своих псевдонимах. Или все-таки путались?