В Мультимедиа Арт Музее проходит выставка под названием «Фотоальбом Анри Картье-Брессона. 1932–1946», на которой в виде снимков представлена рукотворная «Scrapbook» — книга, подготовленная фотографом для своей «посмертной» выставки в нью-йоркском МоМА в 1947 году. Рассказывает Игорь Гребельников.
Фото: Henri Cartier-Bresson / Magnum Photos, Courtesy Fo
Снимки — в основном небольшие, а по современным экспозиционным меркам даже крошечные,— сгруппированные тематическими блоками, заставляют всмотреться. И это при том, что большая их часть хорошо известна: без них не обходится ни одна история фотографии ХХ века, в которой работ Анри Картье-Брессона (1908–2004) больше, чем у кого бы то ни было. Эти снимки были напечатаны самим автором по исключительному поводу.
В 1940 году Картье-Брессон, призванный на военную службу во французскую армию в качестве фотографа (он снимал с 1931 года, и как автора репортажей его хорошо знали читатели журналов по обе стороны океана), был взят в плен немцами. Там он провел почти три года, за это время дважды пытался бежать, к счастью, с третьей попытки ему это удалось, после чего он стал участником Сопротивления. В 1945 году Картье-Брессон уже снимал освобождения из концлагерей, опознания служивших в них коллаборационистов, возращение на родину репатриантов, причем не только на фото-, но и на кинопленку (он стал автором получасового документального фильма «Le retour» — «Возвращение»). Однако в Америке фотограф считался погибшим во время войны, и поэтому, когда в 1945 году нью-йоркский Музей современного искусства (МоМА) решил организовать его выставку, она планировалась как посмертная. Каким-то образом Картье-Брессон узнал об этой выставке и вступил в переписку с куратором. После чего фотограф напечатал те работы, которые посчитал наиболее важными, и в 1946 году отправился в Нью-Йорк. Там он в итоге и подготовил альбом, тот самый «Scrapbook», состоящий из более 300 сделанных им отпечатков, призванных облегчить работу куратора по выбору будущих экспонатов.
На выставке в МоМА, открывшейся в феврале 1947 года, представили 163 фотографии Картье-Брессона, созданные им с 1932 по 1946 год. Выставка произвела сенсацию: перед американцами вдруг открылся целый мир — Франция, Бельгия, Италия, Испания, Чехия, Мексика,— увиденный в его «решающие моменты». Этим термином Картье-Брессон определял специфику своего фотографического метода, когда кадр должен быть пойман так, что сиюминутное обретает качество универсального, когда в «театр жизни», запечатленный на пленке, оказывается вовлечен зритель, когда реальность, оставшаяся за кадром, прорывается сквозь временные и пространственные барьеры и меняет восприятие. «Думать следует до и после съемки, но никогда во время нее»,— говорил фотограф. Тому, как думать после съемки, и учит его «Scrapbook», пропылившийся в архиве Фонда Картье-Брессона до 1992 года, когда по инициативе его жены, фотографа Мартины Франк, было решено реставрировать собранные в нем отпечатки. В 2006 году этот фотоальбом был издан, позже снимки из него отправились в выставочное турне.
Картье-Брессон в одном из поздних интервью говорил, что до работы в агентстве Magnum, основанном им в 1947 году вместе с репортерами-единомышленниками, фотография для него была чем-то вроде поэтического творчества, необходимость рассказывать истории пришла позже. Однако, судя по снимкам из подготовленного им альбома, многие из его поездок по Европе и Америке уже тогда становились повествованиями. Как, например, целая серия, посвященная Анри Матиссу: вот он в кабинете, в кресле, на заднем плане, а на переднем — белые голуби, громоздящиеся и явно воркующие на своей клетке, а вот задумавшийся перед листом бумаги с карандашом в руке. Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Игорь Стравинский, Эдит Пиаф, Жанна Ланвен, Франсуа Мориак, молодой Трумен Капоте — все они при дневном свете и в естественной для себя среде (у Картье-Брессона никогда не было своей фотостудии), добавляющей портретным чертам сиюминутную живость.
Теперь уже хорошо известные хрестоматийные кадры из его фотоальбома дополнены теми, что приоткрывают завесу как над процессом съемки, так и над не менее важным моментом выбора из отснятого: Картье-Брессону он давался нелегко, и эти фотографии настолько безупречны, что его можно понять. Здесь есть, пожалуй, самый знаменитый его снимок 1932 года — «Площадь Европы. Вокзал Сен-Лазар». Мужчина на задворках вокзала, перепрыгивающий через лужу, в которой отражаются и миг прыжка, и сам вокзал, и афиша на стене, и какой-то бегущий вдоль забора человек. Этому отражению виртуозно уподобил себя фотограф, зафиксировав в кадре красоту самого банального момента — из тех, которые нам хотелось бы поскорее перепрыгнуть. Примечательно, что это один из двух снимков, скадрированных Картье-Брессоном за всю его карьеру (он был резким противником каких бы то ни было манипуляций с фотографиями),— на выставке он представлен в полный размер со следами меткой «правки» Анри Картье-Брессона. Впрочем, такой шедевр вошел бы в историю фотографии и без нее.