Раньше высокопоставленные персоны на судебные повестки откликались, а нынче нет. Почему?
Эта Фемида, несмотря на недоступность и суровость, уважения, увы, не вызывает. Может, дело в том, что у нее развязаны глаза и о независимом суждении уже говорить не приходится?
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Недавно чуть ли не главным информационным поводом стал вызов в суд для допроса в качестве свидетеля по громкому делу видной государственной фигуры.
В связи с этим вспомнился другой суд с участием самых высоких персон — тоже громкий процесс, случившийся еще в начале 2000-х годов по делу компании "Голден Ада", в котором я был защитником одного из обвиняемых. Обвинение настаивало на хищении и вывозе из России в США крупной партии бриллиантов, чему способствовала неразбериха в действиях высших чинов из правительства. Тогда в Московский городской суд в числе других были вызваны и допрошены в качестве свидетелей весьма и весьма знаковые фигуры: председатели правительства России Виктор Степанович Черномырдин и Егор Тимурович Гайдар, на момент суда уже бывшие, зампред правительства и министр финансов Борис Григорьевич Федоров, тоже уже ставший бывшим, и еще действовавший в то время зампред правительства Виктор Борисович Христенко.
Экс-премьер Черномырдин оставался еще в ранге "небожителя": был ни много ни мало председателем совета директоров ОАО "Газпром" и лидером движения "Наш дом — Россия", но в суд пришел и дал подробные показания. Вопросы, и простые и каверзные, задавали ему все участники процесса, а Виктор Степанович отвечал на них как мог. А мог он весьма специфически: свои мысли свидетель выражал как-то не совсем складно, неким прерывистым "пунктиром", и понять его частенько было просто невозможно. Зная о его привычке даже на заседаниях правительства употреблять крепкое словцо, а то и еще более крепкие словосочетания, я подумал, что он, отвечая на вопросы в суде и осознавая, что тут совсем не его вотчина, как бы пропускал, "запикивал" эти выражения, оставляя в произносимом тексте лишь цензурное. А как раз это и затрудняло уловить полный смысл сказанного. Мы вынуждены были задавать новые, уточняющие, вопросы, но от этого лучше не становилось. Ситуация частенько вынуждала судью — грозную, но справедливую Нину Сергеевну Кузнецову — самой формулировать цельные фразы для занесения их в протокол и потом ласково спрашивать: "Вы это хотели сказать, Виктор Степанович?" "Да",— довольный отвечал Черномырдин, и мы все прятали улыбки, пригибаясь к столам. Замечаний к протоколу судебного заседания потом действительно не было.
А вот другой бывший председатель правительства, Егор Гайдар, напротив, говорил четко и ясно, рублеными фразами, предназначенными для занесения в протокол именно дословно. Он стоял перед судьей как будто готовый к схватке, напряженный, сосредоточенный, наклонив голову так, что его короткая, но широкая шея, удивившая меня явной крепостью, даже вылезла из ворота рубашки — просто вылитый борец классического стиля перед поединком.
Экс-премьер Черномырдин оставался еще в ранге "небожителя": был ни много ни мало председателем совета директоров ОАО "Газпром" и лидером движения "Наш дом — Россия", но в суд пришел и дал подробные показания
Заверяю: все эти и другие свидетели, независимо от ранга, вели себя в процессе подчеркнуто уважительно, на свое служебное положение и значимость государственных забот никогда не ссылались, подробно отвечали на все заданные сторонами вопросы. Правда, это было уже давно — тогда и страна, и суд, и государственные деятели были иными.
А что теперь? Наверное, и сегодня именно такой пиетет со стороны верхушки исполнительной власти, крупного бизнеса к власти судебной вполне мог бы быть проявлен. Но, увы: представитель высшего эшелона, являющийся к тому же главным свидетелем обвинения, повел себя иначе и в суд не пришел. Трижды.
На высокопоставленную персону сразу посыпались обоснованные упреки, но при этом, вот удивительно, ее неуважительное поведение почему-то расценивается как явление исключительное и редкое. Между тем неявка в суд вызванных туда по повестке свидетелей, независимо от их ранга, уже давно является огромной проблемой российского правосудия. Об этом системном пороке хорошо известно, но почему-то мало кто по этому поводу шумит. А давно пора!
Мне трудно высказывать мнение о гражданских процессах, где я не участвую, но по профессионально близким мне уголовным делам могу с уверенностью утверждать: практически в любом российском суде и в каждом мало-мальски сложном уголовном процессе, как правило, не все свидетели сразу являются по вызову. А некоторые не являются вовсе. Таких случаев в стране за год набегает, наверное, десятки тысяч, а то и более. Нередко не приходят и на повторно направленные повестки. При этом часто не удосуживаются даже сообщить о невозможности прибыть и причинах неявки, а ведь это требование Уголовно-процессуального кодекса! Такая неявка свидетелей катастрофически затягивает судебные процессы, добавляет проблем и так перегруженным делами судьям, ломает рабочие графики прокуроров и адвокатов, других участников процесса. А главное, явно не способствует вынесению обоснованных, мотивированных приговоров, когда любой нюанс в показаниях причастных к событиям лиц может быть важным для принятия судьбоносного решения.
Можно ли избавиться от этого "системного порока"? Все возможно, если последовательно этим заниматься, начиная с проблем технических и организационных. Ну, например, нет пока у нас, как в цивилизованных странах, действенной системы персонального вручения судебных повесток, а направленные по родимой почте, они действительно порой приходят с опозданием. Процедура принудительного привода также достаточно сложно применима, особенно если свидетель находится не "под боком" у судебных приставов. Есть причины и в некорректности законодательства: например, понятие "уважительные причины", оправдывающие неявку свидетеля, в законе никак не раскрыто. Единственное постановление Пленума Верховного суда на эту тему — аж сорокалетней давности: назвав очевидные болезнь и стихийное бедствие, оно указывает и на никем не определенные "иные обстоятельства, препятствующие свидетелю явиться в суд в назначенный срок". Кстати, по этому документу нахождение в командировке (но не срочное убытие в нее!) может быть признано как уважительная причина неявки, а может, и нет — все на усмотрение суда, закон это позволяет.
Конечно, способствует неявкам и фактическая безнаказанность лиц, не прибывших в суд по повестке: хотя закон позволяет суду подвергнуть их штрафу, однако такие наказания единичны. Но, полагаю, главные причины неявки свидетелей в процесс совсем в другом — в неуважении наших граждан к сегодняшнему российскому суду как таковому, прежде всего к уголовному судопроизводству, как это ни печально признавать.
В глазах многих соотечественников сейчас уголовный суд — это лишь формальная процедура по утверждению уже написанного следствием и утвержденного прокуратурой обвинения. Всем известно, что оправдательных приговоров у нас в стране практически нет, а если так, то зачем в суд ходить, дескать, и без меня рассмотрят. Кто-то слышал или видел соответствующие ролики в интернете о хамском поведении судей, о грубом отношении к тем, кто дает показания, не совпадающие с мнением обвинения. Кто-то столкнулся и с тем, что ходатайства адвокатов о вызове свидетелей со стороны защиты судом частенько отклоняются, а это значит, что даже уже пришедший в суд человек выслушан судом попросту не будет. Могут и прервать свидетеля, указав, что "это не имеет отношения к рассматриваемому делу".
Организация самих процессов частенько провальная: они могут без оснований тянуться месяцами (и годами тоже!) или, напротив, их могут "прогнать" в скоростном режиме, поэтому и свидетелей частенько вызывают "срочно", на завтра, хотя всегда есть возможность спланировать это загодя. А как относиться к регулярным опозданиям судей к началу процесса? А переносы процессов по самым различным причинам? Или перерывы без причин? Даже если свидетель вовремя пришел в суд, нет никаких гарантий того, что он будет допрошен в установленное время или даже в этот день! Поэтому бывают случаи, когда уже пришедшие в суд люди уходят.
Те, кто в судах был, знают, что расположены они, как правило, в явно неприспособленных для современного судопроизводства зданиях, где специальных помещений для вызванных в качестве свидетелей нет. Узкие и шумные коридоры, по которым, кроме прочего, в течение дня водят неких непрезентабельных лиц под усиленной охраной, лишь провоцируют вынужденных посетителей "храма правосудия" к мыслям о том, как бы быстрее покинуть столь пугающее место. Холодные металлические скамьи во вполне современном здании Московского городского суда своей постоянной, мне кажется минусовой, температурой наверняка запомнились тем, кто хоть раз присел на них. По сути, люди, призванные помогать суду в принятии им обоснованных решений, поставлены в положение без вины виноватых "просителей". Поэтому, полагаю, неуважение обычных граждан к суду, в том числе и неявка вызванных свидетелей, во многом является реакцией на неуважение суда к гражданам...
Похоже, словом, суду нужно начинать с простых истин: вернуть уважение к себе.
Кстати, тот самый чрезвычайно занятый высокопоставленный свидетель, о котором шла речь в начале этих заметок, может поспособствовать поднятию имиджа судебной власти. А может и не поспособствовать.
Все от суда зависит...