Концепция «ловушки средних доходов» — временной остановки роста при достижении определенного уровня ВВП на душу населения — признана ЕБРР в ежегодном докладе о переходных экономиках приемлемым объяснением снижения после 2009 года относительных темпов роста стран, в которых работает банк. Впрочем, стандартное описание «ловушки» ЕБРР подвергает критике, единых рецептов выхода из нее не предлагает и считает необходимым для возвращения к «азиатскому росту» в том числе экономики России инвестиции в инфраструктуру и готовность быстро менять свою роль в мировом разделении труда.
Команда главы ЕБРР Сумы Чакрабарти рисует довольно сдержанную в тонах картину будущего развития стран, попавших в ловушку среднего дохода
Фото: EPA/MARIO CRUZ
Ключевая часть доклада Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) о переходных экономиках (Transition Report, TR) в 2017 году посвящена одной из самых спорных тем в теории переходных экономик — так называемой «ловушки средних доходов». «Ловушка» как модель в общих чертах предсказана в 1950-х Уолтом Ростоу, сам термин, констатируется в докладе ЕБРР, впервые использовали для описания «азиатского гриппа» 1998–1999 годов Индермит Гилл и Хоми Харас. Последняя крупная работа по «ловушке» опубликована Барри Эйхенгрином и коллегами в 2014 году. Впрочем, до последнего времени «ловушка» остается чисто эмпирической конструкцией: Эйхенгрин и коллеги лишь предполагали, что период 7–15 лет медленного роста ВВП наблюдается в странах, достигших уровня ВВП на душу населения $16 тыс. по паритету покупательной способности (ППС).
Работа ЕБРР выглядит как первая попытка системного анализа крупными международными организациями этого феномена. ЕБРР принимает ее как реально существующую и рассматривает с разных сторон возможные механизмы ее работы в приложении к странам, в которых банк работает. Напомним, ЕБРР оперирует в 30 странах Центральной Европы, бывшего СССР, Северной Африки, части новых стран ЕС, мандат банка — инвестиции в экономическое развитие этих стран, пока единственная страна, в которой операции ЕБРР ранее проводились и были закрыты,— Чехия. Центральная часть TR в 2017 году посвящена попытке ответа на вопрос: почему эти страны, до 2008–2009 годов росшие темпами, которые сравнимы с классическими развивающимися странами, после этого кризиса отстают, в отличие от Юго-Восточной Азии, в динамике ВВП.
Описание «ловушки» ЕБРР, впрочем, сильно отличается от стандартного. Экономисты банка отвергают привязку вхождения в «ловушку» по фиксированному порогу ВВП на душу населения по ППС, предполагая, что длительный период замедленного роста наблюдается при достижении этого показателя от трети до двух третей текущего ВВП на душу населения в США (в большинстве случаев пересчет ВВП по ППС, полагают в ЕБРР, менее информативен, чем анализ ВВП в рыночных обменных курсах). Отметим, это снимает вопросы о применимости теории «ловушки» к особой ситуации в России (см. “Ъ” от 15 декабря 2015 года). ЕБРР признает некоторую приемлемость для объяснения механизма «ловушки» эффекта Балассы—Самуэльсона (косвенно связывающего происходящее с проблемой диспаритетов торгуемых и неторгуемых секторов экономик), однако именно для стран операций ЕБРР это объяснение предполагается менее операциональным. В работе на основе сравнения динамики развития регионов операций банка со сконструированными ЕБРР «модельными экономиками» исследуются возможные причины низкого роста ВВП в «ловушке», проблема рассматривается с точки зрения концепций «энергоэффективного роста» и «зеленого роста», влияния на нее неравенства (основная тема TR в 2016 году), общей факторной производительности (TFP), развития финрынков.
От единого объяснения природы «ловушки» ЕБРР все же уходит, констатируя лишь, что, по расчетам авторов работы, более 45% детерминантов высокого роста ВВП в сравнении со странами операций банка — высокий уровень инвестиций в инфраструктуру, 17% — качество институтов, 14% — качество человеческого капитала и демографические преимущества, менее 10% — развитие финрынков, открытость экономики и состояние текущего счета платежного баланса. Главные рекомендации ЕБРР соответственно — сохранение гибкости экономик (см. подробнее «Ъ-Онлайн») и крупные инвестиции в инфраструктуру: главной проблемой региона банк считает недоинвестированность инфраструктуры в сравнении с быстро развивающимися странами (в основном азиатскими) примерно на €2,2 трлн. Впрочем, очевидно, что эта недоинвестированность — скорее следствие, а не причина проблем региона операций ЕБРР.
Что ЕБРР предлагает делать странам, попавшим в «ловушку»
Наиболее интересным наблюдением, сформулированным в том числе в рекомендациях ЕБРР, является теория «исчерпаемости» относительных преимуществ экономики накануне входа в «ловушку»: как минимум при входе и выходе из нее страны меняют роль в мировой торговле, для чего предпринимаются комплексные реформы (обычно после «жесткой посадки», но редко после банковского кризиса). Выход же из «ловушки» обычно связан с подходом к уровню развития, когда «копирование» технологий уже невозможно и должно сменяться «инновациями» с дальнейшей большей специализацией и поиском ниш в мировой торговле (стандартно несырьевых). Соответственно, одна из рекомендаций ЕБРР — сохранение гибкости в специализации экономики, поиск баланса между самостоятельным копированием технологий, их импортом и их развитием в инновационных процессах; важны, по мнению ЕБРР, также качество политических и экономических институтов (при сохранении инфраструктурных инвестиций).
Отметим, что на сегодняшний момент ЕБРР, по крайней мере в этой работе, не рассматривает возможность быстрой смены технологий, потенциально обесценивающих часть инвестиций, в том числе инфраструктурных, а также неявно предполагает, что возможность импорта или копирования технологий в следующие десятилетия XXI века сохранится для большинства экономик. При этом одной из дискутируемых сейчас проблем развития (в том числе для РФ) является сложность или невозможность импорта ряда новых технологий (например, «промышленного интернета вещей») — они, возможно, будут неэффективны в традиционной структуре экономики.
ЕБРР в работе упоминает лишь достаточно высокую стоимость проектов развития на «технологическом фронтире» по выходу из «ловушки» и необходимость сложных и скоординированных реформ, в том числе направленных на улучшение качества трудовых ресурсов и управленческих практик. Отдельная глава TR посвящена анализу замедления производительности труда в регионе операций ЕБРР и построена на приложении к проблеме теории роста Йозефа Шумпетера и положений «неошумпетерианской школы».
В макрообзоре TR делается предположение об ускорении в 2018 году экономического роста в странах операций ЕБРР (прогноз по России при этом довольно формален и неподробен). Наконец, глава, описывающая рекомендуемые ЕБРР структурные реформы, в 2017 году достаточно неподробна, наиболее интересно в ней использование концепции «инклюзивного» устройства экономики, исходящей из активно популяризируемой в последние годы теории «инклюзивных и экстрактивных институтов» Дарона Асемоглу и Джеймса Робинсона,— на уровне международных институтов работы и идеи этого направления пока используются относительно редко.