"Нет таких уступок, на которые нельзя пойти ради спасения людей" — так было написано на плакате. Накануне в числе прочего террористы потребовали, чтобы у захваченного здания и на Красной площади состоялись митинги против войны в Чечне и за немедленный вывод войск.
— На Красную площадь мы попасть не можем, поэтому мы здесь,— говорили мне люди.— Почему не можете?
— Потому что там все оцепили, а тех из нас, кто пришел на Васильевский спуск с плакатами, забрали в милицию.
Эти люди называли себя членами линка. В том смысле, что у них есть интернет-сайт www.nordost.ru, который больше не принимает заказы на билеты, а призывает выйти на митинг против войны в Чечне. В основном они актеры или друзья актеров мюзикла "Норд-Ост". Специально для них общественная организация, затеявшая митинг, стала называться объединением родных, близких и друзей заложников.
Они зачитывали обращение к президенту: "Если наши близкие погибнут, мы не сможем больше верить..." Над их головами были плакаты "Правительство, освободи заложников", "Мир в России, мир в Чечне", "Президент наш, спаси нас".
Чуть поодаль стоял человек с молитвенником и мятой иконкой Всех Скорбящих Радости в руках и, не обращая ни на кого внимания, молился.
Вместе с молившимся и журналистами митинг насчитывал человек сорок. Милицейский кордон отсекал митинг от улицы, но и не пропускал митингующих в здание ПТУ, где теоретически родственникам оказывали психологическую помощь.
С внешней стороны к милицейскому кордону подходили студенты. Они говорили, что пришли на антивоенный митинг, но милиционеры студентов прогоняли. Еще подходили сайентологи, разворачивали плакаты своего религиозного содержания, но даже и с плакатами их не пускали, хотя и не прогоняли. Не прогоняли также и оптовых торговцев, пытавшихся вызнать у представителей Красного Креста, не хочет ли Красный Крест купить по оптовым ценам для заложников чаю, жвачки, салфеток и бумажных стаканчиков.
— Вы че, серьезно? — спрашивала женщина из Красного Креста.— Вы че, правда хотите продукты для заложников продать?
Кто-то из демонстрантов сказал, что улицу Мельникова из окон театрального центра не видно, террористы не узнают, что митинг был, и убьют заложников. Митингующие решили переместиться на улицу Дубровскую и митинговать там, чтоб боевикам было виднее. Они пошли было прочь от ПТУ, но милицейский кордон сомкнулся и не выпускал людей на улицу — вплоть до поступления особой команды.
Потом из здания ПТУ вышел представитель штаба, назвавшийся Олегом, и стал отбирать из числа митингующих тех, кого пропустят в ПТУ встречаться с вице-премьером Валентиной Матвиенко.
— Понимаете,— говорил Олег,— мы же не хотим, чтобы завтра навалило сюда еще двести пацифистов.
Митингующие кивали. Они тоже почему-то не хотели, чтобы навалило двести пацифистов. Они говорили мне:
— Правительство хочет, чтобы наши требования не были результатом нашего страха, а были бы скоординированы со штабом.
— А вы что хотите?
— Мы хотим спасти детей. То есть чтоб вывели войска.
— Это нужно координировать со штабом?
Говоривший со мной человек не знал ответа. Рядом молодая женщина кричала в телекамеры:
— Не плачьте и не бойтесь! Наше состояние передается туда, в зал. Мы связаны одной нитью.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН