 | ||
| Фото: ВЛАДИМИР ДОДОНОВ | ||
Первый тур выборов президента Калмыкии состоялся 20 октября. Ни один из 11 кандидатов не смог набрать более 50% голосов избирателей. Во второй тур вышли Кирсан Илюмжинов (47,3%) и Баатр Шонджиев (13,6%).
За две недели до первого тура в Калмыкии начался скандал, который мог пролить свет на позицию Кремля относительно выборов (см. "Власть" #40). В начале октября в республику прибыла группа сотрудников главного управления собственной безопасности МВД России для проверки деятельности местной милиции. За несколько дней до голосования проверяющие объявили, что в работе республиканского министерства выявлены серьезные нарушения и вопрос об отставке главы МВД Калмыкии генерала Тимофея Сасыкова практически решен. 10 октября генерала вызвали в Москву, и в этот же день по Калмыкии были распространены листовки за подписью кандидата в президенты Баатра Шонджиева. В них об отставке Сасыкова говорилось как о деле решенном, а новым министром был назван главный консультант главы МВД России и давний враг Илюмжинова Валерий Очиров, прибывший накануне в республику.
В окружении Кирсана Илюмжинова мне говорили, что Кремль хочет отправить в отставку главу МВД Калмыкии для того, чтобы новый министр смог предотвратить возможное обострение обстановки в республике в случае снятия с выборов калмыцкого президента. В окружении Баатра Шонджиева заявляли, что "чувствуют поддержку Москвы во всем". С этим я и уехала в Калмыкию за неделю до выборов.
 | ||
| Фото: ТАТЬЯНА ГАНТИМУРОВА | ||
| Баатр Шонджиев на собственном опыте убедился, что без поддержки Кремля далеко не уедешь | ||
Баатра Шонджиева я нашла первым. Его предвыборный штаб размещался на первом этаже здания "Калмнефти". Когда я вошла, кандидат обсуждал с несколькими журналистами статью в газете "Коммерсантъ". В ней высказывалась версия о том, что в Кремле нет единой позиции на счет Калмыкии: Шонджиева поддерживает так называемая питерская группировка во главе с заместителем руководителя кремлевской администрации Виктором Ивановым, а президента Калмыкии — команда главы кремлевской администрации Александра Волошина. Ксерокопия этой заметки лежала у кандидата на столе.
Когда журналисты разошлись, мы начали разговор.
— Только можно я сначала прочитаю вашу статью? — попросил Шонджиев.
Он внимательно прочитал статью, после чего охотно "под запись" подтвердил версию о том, что в Кремле из-за Калмыкии поссорились Волошин и Иванов, а главная цель милицейской проверки в республике — отставка местного министра внутренних дел, чтобы впоследствии МВД не смогло вмешаться в процесс выборов. Еще Шонджиев рассказал, что они с Илюмжиновым идут по жизни рядом. Даже учились в одной школе. За судьбой соперника он ревностно следил:
— Кирсан шел на золотую медаль. И я решил, что тоже буду добиваться медали. В итоге он закончил школу раньше, но медаль не получил. А я получил. Потом он пошел в МГИМО, но с первого раза не поступил. Я тоже пошел в МГИМО и поступил с первого раза!
В общем, Шонджиев все время оказывался как-то удачливее президента Калмыкии, и даже интервью "Коммерсанту" ему удалось дать раньше Кирсана Илюмжинова. Правда, за эту беседу и ему, и мне потом здорово досталось.
На следующий день, 16 октября, интервью с сенсационными признаниями кандидата Шонджиева о кремлевских интригах вокруг калмыцких выборов было опубликовано в газете "Коммерсантъ" и вызвало в Москве большой переполох.
— Чем вам удалось так купить его? Я ему запретил общаться с прессой без меня и юриста,— поразился главный пиарщик Шонджиева президент холдинга Publicity Гай Ханов.— Журналистов, наверное, убивать надо.
В самой республике интервью тоже произвело сильный эффект. Калмыков вопрос, кого поддерживает на выборах Москва, интересовал больше всего — рейтинг Кирсана Илюмжинова среди избирателей стал падать сразу после того, как по центральным телеканалам прошла серия антиилюмжиновских сюжетов. Поэтому интервью перепечатали в газете "Советская Калмыкия сегодня", главный редактор которой Геннадий Юдин баллотировался в вице-президенты в паре с Шонджиевым. В ходе выборов эта газета активно проводила мысль о том, что Кирсан Илюмжинов построил махровый ханский режим.
 | ||
| Фото: ДМИТРИЙ ДУХАНИН | ||
К сожалению, "купить" чем-либо самого Илюмжинова не удавалось очень долго. Все договоренности срывались, Кирсан Илюмжинов категорически отказывался разговаривать с прессой. И лишь узнав, что его основной соперник уже дал интервью газете, президент Калмыкии начал было сдаваться. На следующий день, уже после того, как интервью Шонджиева было опубликовано, меня наконец "допустили к телу".
Кабинет Илюмжинова находится на пятом этаже калмыцкого Белого дома. На Белом доме висят три флага — российский, калмыцкий и ФИДЕ. В окно к президенту с центральной площади Элисты заглядывает каменный Ленин.
Илюмжинов приветственно поднялся из-за стола, уставленного телефонами, но давать интервью почему-то не спешил.
— Сейчас, только Волошину позвоню,— извинился президент. Я осталась ждать в приемной.
Пока Илюмжинов разговаривал с главой кремлевской администрации, я бродила по коридору пятого этажа. Охранявший вход в приемную президента милиционер смотрел по телевизору футбольный матч (элистинский "Уралан" проигрывал в Москве "Спартаку" 4:0), в дальнюю комнату за приемной пронесли чай. К интервью готовятся, подумала я. Через несколько минут с предложением побеседовать ко мне обратился человек в очках. Перед дверью в кабинет моего собеседника висела табличка: "Полномочный представитель президента Калмыкии при президенте России". Полпред назвался Алексеем Орловым.
— Видите, какая каша заварилась вокруг нашей республики,— начал он.— Не зря Николай Гумилев писал, что на острие калмыцкого народа оттачивается сабля российской политики.
Рассказав о том, что Шонджиев — "агент британской разведки Ми-6", и подтвердив, что из-за Илюмжинова "все в Кремле переругались", полпред предложил мне прямо в его кабинете написать вопросы президенту. Идея брать таким образом интервью у президента, который сидит в соседнем кабинете, показалась мне странной.
— Понимаете, сейчас каждое неосторожное слово президента может быть использовано его противниками,— объяснил Орлов. И пообещал, что юристы не слишком изуродуют казенными формулировками ответы Илюмжинова, а само интервью будет готово максимум через час. Но в итоге мне не дали ни интервью, ни чаю и вообще выставили на улицу.
"Никто отвечать на ваши вопросы и не собирался"
Впрочем, в тот же день вечером меня во второй раз провели к президенту. Сделал это гендиректор агентства развития и сотрудничества при президенте Калмыкии (республиканского офшора) и один из ближайших советников Илюмжинова Алексей Кучеренко, бывший журналист. Орлова поблизости не было, и брать интервью у президента Калмыкии никто не мешал. Илюмжинов пригласил меня в ту комнату, куда днем носили чай. Чай принесли и на этот раз.
Илюмжинов жевал бутерброд с колбасой и сыром и рассказывал:
— Сейчас позвонил Березовский.
— Что сказал? — поинтересовалась я.
— Можно по-русски? Спросил: "Ну что, Кирсан, достали тебя эти ох...вшие чекисты?"
Когда я включила диктофон, президент Калмыкии начал нести откровенный бред. Он говорил, что ничего не знает о том, что происходит в Кремле, ужасно удивлялся, что Волошин его поддержал, а Иванов — нет. А на вопрос, согласен ли он с тем, что исход выборов в Калмыкии напрямую зависит от исхода скандала вокруг главы МВД республики, и вовсе заявил:
— Калмыкия — аграрная республика. Ключевой министр для Калмыкии — министр сельского хозяйства и социального развития Демкин Олег Владимирович. Он, к счастью, находится на месте.
На этом месте стало смешно даже самому Илюмжинову. Потом он заявил, что совершенно не волнуется за исход выборов, потому что все равно будет избран президентом — не в этой жизни, так в 68-й или 78-й (в буддистской Калмыкии все знают, что Кирсан Илюмжинов сейчас проживает 63-ю жизнь).
Было уже поздно, и анонсированное газетой интервью надо было срочно расшифровывать. Мне разрешили сделать это прямо в Белом доме. Не успела я начать, как меня снова вызвали в приемную президента.
— Не к добру это. Надо было сразу уходить отсюда. Так что сейчас лучше бегите,— посоветовал Алексей Кучеренко.
Я поняла, что сейчас меня будут уговаривать не публиковать интервью. Но никуда из Белого дома я не побежала, потому что интервью все равно получалось идиотское и публиковать его было бы просто глупо.
На этот раз в приемной Илюмжинова собралась целая толпа. Здесь были Алексей Орлов, адвокаты президента Андрей Макаров и еще один помоложе, которого звали Денис, зампред правительства Калмыкии Алексей Локтионов с законом о выборах президента республики в руках и сам Илюмжинов. Спорили, следует ли президенту давать интервью "Коммерсанту".
— Мы не имеем права публиковать это,— адвокат Макаров принялся сыпать цитатами из закона.
— А почему вы можете писать ответы на вопросы "Коммерсанта" за президента Илюмжинова, а он сам не может говорить, не имеет права? — возмутилась я.
— Никто отвечать на ваши вопросы и не собирался. Мы просто тянули время,— признался Макаров. Обращаясь ко мне, он почему-то закрывал глаза.
— А вы как считаете, Алексей? — обратился Кирсан Илюмжинов к зампреду правительства.
— Я считаю, что в принципе в сложившейся ситуации вам имеет смысл сделать политическое заявление,— ответил тот.— В законе есть зацепки, которые позволят нам уйти от ответственности.
— Никаких политических заявлений делать не нужно. На нас и так накопилось достаточно жалоб и еще одна в ситуации, когда нас в любой момент могут снять с выборов, нам не нужна,— поддержал Макарова адвокат Денис.
— Вы что не понимаете, что если вас снимут с выборов, то уж точно не за интервью "Коммерсанту"? — продолжала возмущаться я.— Это же в любом случае будет политическое решение.
Меня поддержал Алексей Кучеренко. Наши доводы в какой-то момент оказались сильнее, и Илюмжинов согласился с чьей-то идеей сначала дать интервью, а потом — оспорить его в судебном порядке, заявив, что оно напечатано без согласия интервьюируемого. Но согласился ненадолго. Потому что поднялся страшный гам, и громче всех тонким высоким голосом что-то юридическое выкрикивал адвокат Макаров. Разговаривать стало невозможно. Илюмжинов стал вызывать всех по очереди в кабинет, где мы пили чай.
Первым туда вошел Макаров. Выйдя через несколько минут, он злобно посмотрел на меня. Потом вошел Кучеренко, но тоже пробыл у президента недолго.
— Он просит зайти вас,— сказал он мне.
Президент Калмыкии сидел на кожаном диване и улыбался.
— Там в Кремле тако-о-е началось после вашего интервью. Путин вызвал Иванова на ковер и накричал на него: "В Калмыкии националисты рвутся к власти, а ты чем занимаешься?" Иванов даже мне позвонил и предложил встретиться на нейтральной территории,— вдруг разоткровенничался он.
— Поедете?
— Не знаю еще.
Потом Илюмжинов сказал, что, к его "великому сожалению", дать мне нормальное интервью он не сможет. Но тут же пообещал:
— Я потом обязательно все вам расскажу. И как Путин меня поддержал — тоже.
— Я советовал вам бежать,— напомнил Кучеренко, когда я вышла от Илюмжинова.— Я сделал все, что мог.
Пока я собиралась, адвокат Макаров снова накричал на президента Калмыкии, который собрался на телемост по приглашению телеканала ТВС:
— Вы с сегодняшнего дня в отпуске! И не должны больше нигде появляться! Я так работать отказываюсь!
Президент нигде и не появился. На телемост отправили юного адвоката Дениса, а самого Илюмжинова широкая общественность видела после этого только один раз — 18 октября, в последний день агитации перед первым туром выборов. Во время концерта на площади Ленина в Элисте он вышел на трибуну и вместе с группой "Стрелки" и Крисом Кельми спел песню "Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг...".