 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| Пристрастие к иномаркам было унаследовано советскими вождями от проклятого царского режима (на фото — стоянка внутри Кремля, начало 20-х годов) | ||
"Прошу озаботиться сборкой авто-саней для обслуживания меня"
Вождь мирового пролетариата вмешивался в дела подведомственной автобазы лишь в случае крайней личной нужды или по просьбе управляющего делами Совнаркома Бонч-Бруевича. К примеру, в мае 1919 года Ленин выделил 10 тыс. рублей для основания в гараже библиотеки, а также согласился оказать помощь семье шофера Орликова. Вот как был описан этот акт милосердия в приказе начальника военной автомобильной базы Совета народных комиссаров Ушакова от 9 мая 1919 года: "По докладе моем Управляющему Делами Совнаркома о смерти жены тов. Орликова Управляющим Делами было возбуждено ходатайство пред Председателем Совнаркома В. И. Лениным о разрешении выдать тов. Орликову единовременное пособие в сумме 2000 руб., а пред Комиссариатом Социального обеспечения — немедленно возбудить ходатайство об оказании возможной помощи в деле воспитания и прокормления детей тов. Орликова. На означенном докладе Председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин собственноручно положил резолюцию: 'Согласен. Ленин'.
О столь милостивом внимании Председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ленина объявляю всем служащим вверенной мне Авто-Базы..."
Основным хобби самого человечного человека, судя по документам, было истребление подмосковного зверья. И все соратники как могли помогали Ильичу в удовлетворении его страсти. В 1921 году гнев советских руководителей обрушился на безвестного чиновника московской таможни, который задержал выписанную для Ленина из-за границы трехстволку, поскольку не была оплачена ввозная пошлина. А зимой 1919 года в гараже Совнаркома начался форменный аврал, вызванный ленинской запиской:
Начальнику Автобазы С.Н.К. тов. Ушакову
Прошу в срочном порядке озаботиться сборкой авто-саней системы 'Кегрес' (правильно — 'Кегресс'.— Ъ) не менее трех штук для обслуживания меня и Совета Народных Комиссаров.
Председатель С.Н.К."
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| Характер вождей проявлялся и в выборе машин. Сталин демонстрировал свою близость к народу из открытого "Роллс-Ройса", а канцелярист и аппаратчик Молотов предпочитал закрытый | ||
Шофера Ленина Степана Гиля с особым мандатом командировали в Питер, на Путиловский завод, где в кратчайшее время, отложив военные заказы, пролетарии изготовили охотничий снегоход для своего вождя. В декабре 1919 года автосани испытали на Ходынском поле в Москве и, лишь убедившись в хорошей управляемости машины на снегу, начали подавать товарищу Ленину. Однако радость Ильича оказалась недолгой. Мотор изношенного американского "Паккарда", переделанного в автосани, не выдержал тяжелой и продолжительной работы в России. И тогда за дело взялись умельцы из гаража СНК. В рекордные сроки — за пять дней — они, не имея практически никаких запчастей, восстановили двигатель: все недостающее выковал кузнец гаража. Расчувствовавшийся Ильич на рапорте Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича об успешном завершении ремонта написал: "В.Д. Прошу передать товарищам благодарность за энергичную работу и выделить 1 пуд муки в качестве премии. Пр. СНК Вл. Ульянов-Ленин".
В списке добродетелей Ильича щедрость явно занимала одно из последних мест. Восемь ремонтников поделили то, что осталось от 16 кг муки после премирования наблюдавших за ходом восстановления мотора руководителей автобазы. Как бы то ни было, водители и механики продолжали обслуживать Ленина с усердием, которое отнюдь не распространялось на других пассажиров. Например, нарком просвещения Луначарский жаловался, что его машина во время агитпоездки по провинции бесконечно ломалась в дороге, а шофер и его помощник ремонтировали авто недостаточно споро. А куратор автобазы Бонч-Бруевич постоянно писал ее начальнику Ушакову о поступавших на шоферов жалобах.
В декабре 1919 года терпение Бонч-Бруевича лопнуло. Он попросил наркома по военным и морским делам Троцкого откомандировать в его распоряжение военного инженера-электрика Медведева и назначил его начальником автобазы. У нового правительственного завгара дела очень скоро пошли на лад. Почувствовав твердую руку военспеца "из бывших", бывшие царские шоферы вспомнили о порядке и дисциплине. Медведев ввел на автобазе строгий учет поездок и расхода горючего, а также начал искоренять все, что приводило к поломкам машин.
Твердость Медведева напугала не только малозначительных наркомов. Забеспокоился шофер Ленина Гиль, который привык к своему особому положению в гараже, а теперь был вынужден подчиняться общим порядкам. Видимо, встревожились и родственники вождя. По положению в партии и государстве правительственные машины им не полагались вовсе. Но старшая сестра Ленина Анна Елизарова по числу вызовов автомобиля и количеству накатанных на нем верст входила в первую пятерку потребителей услуг автобазы СНК.
В итоге 21 мая 1920 года был создан Особый гараж. Как говорилось в одном из актов его обследования, "машины гаража подаются только тов. Ленину и его семейству по его вызову...". Для обслуживания вождя, за которым прежде были закреплены три машины, было выделено пять.
 | ||
| Фото: РГАКФД\РОСИНФОРМ | ||
| В конце 20-х годов Москва превратилась в город с самым большим в Европе количеством роскошных иномарок на душу населения | ||
Помещения для гаража выделили во дворе кремлевского Потешного дворца, а склад горючего организовали под постаментом снесенного памятника Александру II. Кроме пяти шоферов и трех их помощников, в штат гаража вошли слесарь и кладовщик. Нужно признать, что назначенный старшим шофером Особого гаража Степан Гиль, чьи записки руководству отличались умопомрачительной малограмотностью, сумел организовать дело весьма ловко. Он объявил, что гараж контролирует ВЧК, и ему поверили. Ведь чекисты, как принято было считать, вездесущи. Много позднее выяснилось, что каждый член коллегии ВЧК был уверен, что за Особым гаражом присматривает кто-то из его коллег. Денежное довольствие сотрудники ленинского гаража получали в Управлении делами Совнаркома. Вещевое — в Автобронеотряде ВЦИК (он выполнял роль подразделения охраны и гаража высшего законодательного органа РСФСР). Обеды и пайки выдавали хозяйственники пулеметных курсов, где учились тогдашние кремлевские курсанты. А за техническое состояние машин несла ответственность автобаза СНК. Сам Гиль, получается, не отвечал ни за что.
С той же ловкостью старший шофер пробил для Особого гаража особые нормы снабжения и финансирования. Летом голодного 1921 года комиссия по обследованию Особого гаража констатировала, что его сотрудники получают все виды довольствия вовремя и в полном объеме.
В акте проверки Особого гаража начальник автобазы СНК Медведев констатировал: "Довольствие состоит из ежедневной выдачи хлеба — 2 1/2 фунта каждому, хлеб хороший (пробовал) получает через пулеметные курсы. Обед в 12 часов и ужин в 5-6 часов. Я пробовал обед. Суп из солонины (с легким привкусом) с бобами. Вообще, по нынешнему времени удовлетворительный".
Однако продуктами, полученными по официальным каналам, питание особых водителей явно не ограничивалось. Гиль категорически отказался пускать проверяющих в свои кладовые, сославшись на распоряжение вышестоящего начальства. Очевидно, доппаек Особый гараж получал с кремлевских продовольственных складов, само существование которых было строжайшей государственной тайной.
Единственным, что Гиль не смог скрыть от проверки, оказался значительный перерасход горючего. Однако никаких оргвыводов не последовало. Ушло ли остродефицитное топливо на черный рынок или было истрачено на "левые" поездки, так и осталось неизвестным. Раскапывать эту историю дальше контролеры не решились. Ленин, а главное — его семья были вполне довольны работой своего гаража.
По сохранившимся данным, в июле 1920 года автомобили Особого гаража выезжали по ленинским вызовам 147 раз и проехали 5913 верст (1 верста составляет 1 км 66,8 м.—Ъ). Ленина возили лишь десять раз, членов его семьи — 64 раза. В остальных случаях на машинах гаража ездили не указанные в отчетах частные лица. Кроме того, за этот месяц члены семьи накатали в 3,5 раза больше председателя Совнаркома. За малыми исключениями эти пропорции сохранялись и в следующие месяцы.
В 1921 году при очередной проверке гаража особого назначения (ГОН), как он стал именоваться в документах в том же году, контролеры отметили: "Выезды членов семьи Председателя Совнаркома распределялись:
М. И. Ульянова — ок. 30%
А. И. Елизарова — 17%
Н. К. Ленина — 8%
Д. И. Ульянов — 3%".
Подобная смелость проверяющих, вдруг замахнувшихся на семью вождя, объяснялась просто. С лета 1921 года болезни Ленина все чаще давали о себе знать, и товарищи по Политбюро под видом заботы о его здоровье стали оттеснять его от решения текущих вопросов. Чем не замедлил воспользоваться начальник автобазы СНК Медведев. В конце 1921 года он пробил назначение начальником ГОНа своего человека — Яковлева, а затем добился полного переподчинения Особого гаража себе.
С этого времени к домочадцам Ленина руководители автобазы СНК стали относиться как к неизбежным, но изрядно надоевшим приживалкам. К примеру, осенью 1922 года из совнаркомовского гаража уволили обоих водителей Анны Елизаровой, к которым она "очень привыкла". А на ее возмущенные письма последовал короткий ответ. Дорогому товарищу Елизаровой объяснили, что ее шоферы попали под сокращение штатов потому, что политическое недоверие им выразила партийная ячейка, и что руководство автобазы возвращаться к этому вопросу больше не намерено.
"Я обслуживаю Совнарком исключительно на старье"
Пользоваться правительственным гаражом пытались не только близкие Ленина. Каждый мало-мальски уважающий себя обладатель автомобиля стремился обслуживать и ремонтировать его на автобазе СНК. К примеру, издатель Владимир Чертков пытался добиться этой привилегии, видимо, на правах человека, ежедневно смотревшегося в "зеркало русской революции" — Льва Толстого, у которого он начинал литературным секретарем. Получив отказ, он нашел нетривиальный ход — подарил свой "Стевер" советскому государству в лице гаража СНК, с тем чтобы ему подавали машину как особо ценному специалисту — редактору готовившегося к изданию полного собрания сочинений Толстого. После этого отказать в "постановке на автобазу СНК" "Роллс-Ройса" председателя Совнаркома Украины Христиана Раковского было попросту невозможно.
Однако Медведев положил конец и этой практике. Он добился подписания постановления о том, что автобаза СНК должна состоять из 45 мощных автомобилей, и со свойственной ему энергией принялся проводить это решение в жизнь. Из демобилизуемых после окончания Гражданской войны автомобилей он выбивал для правительственного гаража те, которые считал самыми лучшими: французские "Делоне-Бельвили" и английские "Роллс-Ройсы" и "Нэпиры". Машины других марок Медведев менял или продавал, чтобы на вырученные деньги купить у разных советских ведомств автомобили все тех же трех марок. У каждого "ответственного гаража", как их тогда называли, были, кстати, свои предпочтения. К примеру, Автобронеотряд ВЦИК усиленно собирал самые мощные машины того времени — двенадцатицилиндровые американские Паккарды. В погоне за авто-роскошью начальник правительственной автобазы не брезговал и силовыми методами. Так, страшно прожорливые и не слишком надежные, по его мнению, "Фиаты", которые никто не хотел покупать, он усиленно сбагривал в гараж Наркомата иностранных дел, заявляя, что там таких машин много и дипломаты к ним уже привыкли. Единственной машиной, с которой Медведев ничего не мог поделать, был американский "Локомобиль", подаренный Ленину сотрудниками ВЧК. Избавляться от него было не совсем удобно, да и небезопасно.
В результате с декабря 1919-го по декабрь 1921 года состав легковых машин правительственного гаража изменился до неузнаваемости (см. таблицу). И, как следствие, изменилось качество работы автобазы СНК. Если в феврале 1920 года исправны были 47% совнаркомовских машин, то в феврале 1922 года — 75%. Однако Медведев был недоволен достигнутым результатом и бесконечно жаловался на отсутствие новых машин. В августе 1922 года он рапортовал помощнику управляющего делами СНК Жиделеву: "Пользуюсь данным случаем, чтобы еще раз доложить Вам, что автопарк Автобазы сильно изношен и не получает никаких свежих машин (кроме трех в Особом гараже).
Остальные ответственные гаражи (В.Ц.И.К., Наркоминдел, Р.В.С.Р., Коминтерн) получили для своего обновления для ответственных работников новые машины. Я же обслуживаю Совнарком исключительно на старье, держащемся исключительно на ремонте и уходе. Металл уже деформировался от старости (есть машины десятилетней давности), непредвиденные поломки всегда могут быть. Настоятельно необходимо влить 2-3 новые машины, почему ходатайствую об ускорении заграничной разрешенной нам закупки".
На самом деле в том, что правительственная автобаза получала новые иномарки позже ведомственных гаражей, ничего удивительного не было. В первую очередь машины закупали для тех органов власти, которые быстрее перечисляли Наркомвнешторгу валюту под свои заказы. И, естественно, у Коминтерна, Наркоминдела и Реввоенсовета валюты на текущие нужды было больше, чем у аппарата правительства. Куда интересней было то, что почти все импортированные для ответственных гаражей автомобили были "Роллс-Ройсами".
"Четыре Рольса отправляются пароходом"
В начале ХХ века для гаража Николая II закупали прежде всего продукцию французского автопрома. Ничего таинственно в этом выборе не было. Адольф Кегресс, технический руководитель гаража и личный шофер императора, был гражданином Франции и бывшим сотрудником фирмы "Делоне-Бельвиль" и наверняка получал от своих земляков комиссионные за оказанные услуги.
После революции ситуация кардинально изменилась. Французские власти упорно требовали от советского правительства возврата царских долгов и время от времени пытались арестовывать советское имущество за рубежом. В ответ Совнарком запрещал любые торговые операции с Францией. Поэтому представители Наркомвнешторга РСФСР сделали своей основной торгово-закупочной базой сначала Берлин, а затем Лондон. Достаточно скоро главным советским экспортно-импортным предприятием стало основанное в Англии общество АРКОС, в котором под руководством присланных из Москвы начальников работали английские клерки (численность персонала доходила до 700 человек). В считанные годы АРКОС стало одной из самых крупных лондонских торговых компаний.
В успехах АРКОСа были материально заинтересованы ответственные товарищи в Москве. В то время для руководителей существовал так называемый партмаксимум зарплаты, а все необходимое для комфортной жизни привозили в столицу РСФСР руководители АРКОСа. Они даже попросили руководство Внешторга максимально упростить для них прохождение таможенного досмотра. Ведь руководители наркомата, к которым была обращена просьба, знали, насколько часто приходиться доставлять из Лондона многочисленные тяжелые чемоданы.
Деньги на закупку "подарков" в Москву, естественно, брались не из кассы АРКОСа, а из комиссионных, полученных от партнеров по сделкам, и поэтому в Наркомвнешторге старались, чтобы поток комиссионных лондонским товарищам не иссякал. К примеру, внешторговские представители на Ближнем Востоке заключили договор с отделением французской автомобильной фирмы "Берлие" на поставку грузовиков в Россию. Но в Москве сделку запретили. Мгновенно поумневшие французы отправились в Лондон и практически на тех же условиях, но, видимо, за хорошие комиссионные в нужные руки получили желанный договор.
Как истинные патриоты Британии, английские менеджеры АРКОСа предпочитали закупать автомобили на родине. В начале 1921 года была разработана "сделка века" — поставка "роллс-ройсов" для советской элиты. В мае 1921 года для этой цели АРКОСу ассигновали 10 млн золотых рублей, или 1 млн фунтов стерлингов, которых должно было хватить на покупку 400 машин. Однако случилось непредвиденное — в России разразился голод. Тратить такие деньги на роскошные лимузины было неприлично даже для циников большевиков.
Правда, менеджеры АРКОСа, видимо глубоко и лично заинтересованные в успехе сделки, делали все возможное для ее спасения. Они якобы не до конца поняли полученную 11 июня 1921 года из Москвы шифровку об отмене сделки. Все лето в АРКОСе пытались найти основания для оплаты хотя бы небольших заказов на "Роллс-Ройсы". Руководитель компании Клышко сообщал в конце июля в Москву наркому иностранных дел Чичерину: "Четыре Рольса (так в тексте.— Ъ) куплены до получения Вашей телеграммы на основании ранее полученных распоряжений. Всего вместе с запасными частями на 9650 стерлингов. Автомобили отправляются пароходом, уходящим в субботу, 13-го (августа.— Ъ). Впредь до новых распоряжений от дальнейших покупок воздержимся".
Лишь в августе из АРКОСа сообщили, что готовы направить выделенные на "Роллс-Ройсы" средства на закупку продовольствия для голодающих Поволжья. Закупки автомобилей возобновились только в начале 1922 года. При этом лондонцы продолжали гнуть свою линию. С большой неохотой они заказывали запчасти во Франции для "Делоне-Бельвилей" из гаража Совнаркома и в Америке для "Паккардов" из гаража ВЦИКа. А когда правительственному гаражу потребовались мотоциклы, АРКОС, конечно же, закупило английские BSA.
Только после ликвидации в середине 20-х годов фактической монополии АРКОСа на внешнюю торговлю СССР в страну начали массово поступать автомобили небританского производства. Поставки автомобилей высшего класса взяла на себя организованная в США с помощью АРКОСа компания "Амторг". И с начала 30-х годов ответственные гаражи стали наполняться практически исключительно "Паккардами". Точно так же сейчас президентский гараж особого назначения имеет в основном "Мерседесы". Но это уже совсем другая история.
При содействии издательства ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" представляет серию исторических материалов в рублике АРХИВ
| Марка | 1919 | 1921* |
|---|---|---|
| "Делоне-Бельвиль" | 7 | 17 |
| "Роллс-Ройс" | 2 | 13 |
| "Нэпир" | 3 | 6 |
| "Фиат" | 4 | 4 |
| "Локомобиль" | 0 | 1 |
| "Рено" | 3 | 0 |
| "Мерседес" | 1 | 0 |
| "Воксхол" | 3 | 0 |
| "Тюрка-Мэри" | 1 | 0 |
| "Пежо" | 4 | 0 |
| "Серекс" | 2 | 0 |
| "Скатт" | 1 | 0 |
| "Берлие" | 1 | 0 |
| "Лаурин-Дитрих" | 1 | 0 |
| "Бенц" | 1 | 0 |
| "Руссо-Балт" | 1 | 0 |
*Включая Особый гараж.