«В стране зафиксирован исторический максимум банкротств»

Процедура банкротства — законный и проверенный способ выйти из бизнеса с наименьшими потерями — имеет свои особенности и тенденции развития. Есть они и у института арбитражных управляющих. Так, в свое время введение зависимости вознаграждения управляющего от количества реализованного имущества сделало процедуру более прозрачной и привело к росту выявления преднамеренных банкротств. О том, как менялись приоритеты в профессии, и о тенденциях уходящего года рассказал руководитель воронежского филиала СРО «Авангард», арбитражный управляющий Игорь Вышегородцев.

— Есть ощущение, что во все времена существуют какие-то знаковые причины банкротств. В 2000-е годы был глобальный передел крупных предприятий, не сумевших выжить в рыночной экономике — в Воронеже это, например, ВЭКС, «Энергия». Вы согласны с тем, что какие-то тенденции в сфере банкротств действительно можно отследить и что можно в этом свете сказать о банкротствах уходящего года, последних двух-трех лет?
— Недавно была опубликована масштабная статистика, согласно которой сейчас в стране проходит исторический максимум банкротств. Я бы обратил внимание на две вещи. Конечно, есть всегда какие-то волны, связанные с невыплатами кредитов. Банки давали кредиты с дальнейшей пролонгацией, в какой-то момент банки перестали это делать. У людей, соответственно, нет оборотки, что, в свою очередь, приводит к банкротству. Может быть, это связано с санкциями: банки брали деньги за рубежом за 2% в год и давали богатым россиянам за 14% в месяц. А сейчас перестали.

— А вторая тенденция?
— Закон о банкротстве физлиц был принят. С этого момента уже много времени прошло, но фактический рост количества таких процедур мы видим только сейчас. Я искренне верил, что со дня вступления закона в силу суды будут завалены заявлениями. Я верил, что это спасение от какого-то банковского рабства. Это возможность освободиться от популярных сейчас потребительских кредитов, которые ты не можешь выплатить, или от последствий бездумного использования кредитных карт, которые в какой-то период раздавали направо и налево.

Банкротство с человеческим лицом

— С увеличением количества банкротящихся физлиц и управляющим работы прибавилось?
— Да, но тут возникает другая проблема: если на банкротстве юридических лиц вознаграждение управляющего — 30 тыс. руб. в месяц, то при банкротстве физлиц управляющий должен был получать 10 тыс. руб. практически за год работы. Это меньше 1 тыс. руб. в месяц, управляющие особо желанием не горели. Тогда сделали вознаграждение равным 25 тыс. руб. и добавили процент с погашения: чем больше ты вернешь кредиторам, тем больше ты получишь. Но не каждый же человек — Тельман Исмаилов, у которого есть что банкротить и процент с продаж с лихвой окупит работу любого управляющего. Большинство среди банкротящихся — люди, которые понабрали кредитов и у которых ничего нету, кроме единственного жилья, которое по закону не отбирают.

— Таких никто не хочет банкротить, наверное.
— Именно. Вот у меня пример банкротства физлица. Девушка работает в Москве. Постоянного места работы у нее нет, оформлена неофициально. И у нее только квартира, которую она купила за счет денег банка. Родители готовы за нее вступиться и платить по 15 тыс. в месяц, а это 85 месяцев на погашение задолженности. Банку это невыгодно. Что управляющий получит в данном случае?

Складывается такая практика, что неофициально управляющий просит от 100 до 150 тыс. руб. разово. Хотя по закону положено только 25 тыс. руб. за всю процедуру. Если она длится год, получается чуть больше 2 тыс. руб. в месяц. У нас минимальный размер оплаты труда выше.

— Видимо, предполагается, что управляющий наберет себе много дел.
— Но ведь есть и обратная тенденция: налоговая служба, суды, Росреестр говорят: «Зачем же вы набрали много процедур и теперь говорите, что не успеваете ничего сделать? Не берите много. Возьмите одну-две и их ведите». Но сама процедура — это действительно счастье для многих. Надо как-то объяснять людям, что это законная процедура, не надо скрываться от коллекторов. Как только ты вступаешь в банкротство, никто не имеет к тебе претензий никаких. Приходит управляющий, ищет имущество, реализует, кому не хватило денег — тому не хватило, задолженность считается погашенной.

Все цивилизованно, никто тебя не возит в лес, не заставляет копать могилу.

— А есть соблазн у физлиц преднамеренно банкротиться?
— Несомненно. Когда только появлялись первые проекты закона о банкротстве физических лиц, все было изложено очень коряво. С таким законом я пойду в банк, куплю пятикомнатную квартиру, свалюсь в банкротство и все. Но суды у нас очень грамотные. Были случаи, когда суды не освобождали от долгов, если управляющий выявлял, что физлицо скрывает имущество. Если он докажет, что это было недобросовестно или что человек пытается искусственно создать задолженность, то суд все это рассматривает и говорит: «Дорогой мой, это фактически мошенничество. И закон о банкротстве не поможет тебе списать долги, ты остаешься с ними».

— Возможно ли в этом случае это физлицо привлечь к уголовной ответственности?
— Не могу сказать, были такие случаи или нет, но возникали реальные ситуации, когда после процедуры банкротства суд выносил решение не освобождать от долгов. Как было дальше и по каким причинам — это уже не в компетенции управляющих. К сожалению, мы не можем ни арестовывать, ни пытать, ни взыскивать какое-то скрывавшееся имущество.

— Отказал суд — и что дальше?
— Если суд отказал в погашении задолженности через банкротство, должник остается и дальше в том же состоянии, что и до проведения процедуры. Приходят приставы, отнимают имущество. Когда ты входишь в банкротство, никто не может у тебя отнять имущество, проценты не начисляются, никто не может тебе ничего сделать.

Но и здесь есть лазейки. У нас когда у юрлиц открывается специальный залоговый счет, налоговая не может на него наложить арест. А у физлиц управляющий руководит счетом должника. Но это же его счет. По идее, он может прийти и деньги, вырученные от продажи имущества, куда-то себе перевести. И я могу лишь сказать, что он неправильно сделал, что у него банкротство. Это большая проблема. Ее нужно решать на законодательном уровне.

Банкрот и управляющий: кто кого выбирает

— Как вы выбираете себе дела?
— Часто это на уровне далеко или нет. Но сейчас, например, у меня есть стратегическое предприятие в Курганской области, это далеко от Воронежа. А я по критериям подхожу, я стратег, могу банкротить такие предприятия. В СРО налоговый выбор из рулетки приходит — «Авангард». Если кто-то из управляющих отказывается, перестают предлагать всему СРО. Как у нас раньше было: хочешь банку черной икры — возьми еще сайры.

Можно, конечно, ориентироваться по названию, но тут не угадаешь. Я не сразу понял, например, что «РГМ-комплект» — это наш «Рудгормаш». Поэтому особенно выбора нет. Хотя иногда люди приходят сами, тогда можно посмотреть заранее.

— А были случаи, чтобы от ваших услуг потом отказывались?
— Были. Например, я банкротил карьер в Курской области, собственник — в Старом Осколе, имущество в залоге у Сбербанка. Провели процедуру банкротства так, что Сбербанк получил 100% погашения задолженности, потому что собственник пришел к Сбербанку и купил у него эту задолженность.

А сделал он так потому, что управляющий заблокировал работу в карьере, чтобы предотвратить незаконное и безвозмездное использование заложенного имущества. То есть создал условия, чтобы он вышел на переговоры, — и он вышел. Карьер разблокировали — он перестал сотрудничать. Пришлось повторить. Карьер работал со стекольным заводом. С обоих предприятий ко мне приезжали люди и говорили о необходимости открытия карьера — мол, у них контракт. После погашения долга перед банком я с процедуры ухожу — собственник не может оставить управляющего, который так с ним боролся.

Это было около года назад. А сейчас ко мне приезжает собственник и говорит: «Ты мне убытки нанес, когда карьер не работал, давай погашай, или мы сейчас будем к тебе претензии предъявлять». Сбербанк получил свое, карьер перекредитовался, у всех все хорошо — почему бы не отомстить управляющему?

— И часто вот так вот мстят?
— В Кемерове напали на управляющего, в Волгограде посадили. До нынешнего года я знал только одного управляющего, которого убили. Это было несколько лет назад на Дальнем Востоке, он кому-то не тому порт продал, насколько я знаю. Сейчас люди стали злее. У людей нет денег. С управляющего начинают требовать, чтобы он выполнял работу за юристов, бухгалтеров. Кроме того, теперь считается, что возвращенное имущество — это доход, с которого нужно платить налоги. Не заплатил — штраф. А то, что из этих денег были потрачены определенные суммы на объявления, никого не волнует. Да, нам оплачивается работа в первую очередь, но к чему это приводит?

— А что происходит, когда управляющие не хотят браться за банкротство?
— Хороший вопрос. Однажды в Волгоградский филиал СРО «Авангард» обратилась женщина, которая банкротилась. Желающих вести ее процедуру не было. Она написала жалобу в СРО, потом пошла в суд. Суд принял сторону управляющих. Она дошла до Конституционного суда. А управляющий не раб, это его добровольное дело, банкротить или нет. Конечно, невыгодно банкротить за 10 тыс. руб. Может СРО заставить.

У нас, например, СРО аккредитована при Сбербанке, и по соглашению мы должны банкротить физлиц, выгодно нам это или нет.

Вот я сейчас провел банкротство достаточно быстро — имущества было много, и я с первых торгов все продал. Убытка нет, так как времени немного потратил. А есть управляющие, у которых 30, 40, 50 исков. За 100 исков можно получить 2,5 млн руб. Но ведь это занимает кучу времени, нужно и потратиться на объявления, и посмотреть имущество. А также можно быстро получить два нарушения, так как физлица еще и имеют привычку жаловаться, и заработать себе дисквалификацию. После вернешься — нужно заново отучиться, а это время и деньги. Потом стажировку пройти — это два года, деньги заново в компенсационный фонд заплатить — это 200 тыс. руб. Что делать управляющему? Он пойдет искать другую работу.

Работать честно и идти на диалог

— Вы описали целый круг проблем, связанный со взаимодействием с банками, налоговой и другими структурами. А есть возможность у управляющих как-то выходить на диалог с ними, что-то вместе менять в законодательстве?
— Есть механизм — это союз саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, единственное на сегодняшний день национальное объединение. У них есть и возможности, и полномочия — и мы их используем, вносим поправки, участвуем в думских комитетах. Также был создан профсоюз арбитражных управляющих, который представляет их интересы независимо от того, состоят ли они в какой-либо СРО и состоит ли эта СРО в каком-либо союзе СРО.

Есть люди, которые создают закон, и люди, которые по нему работают. И у них может быть абсолютно разное видение процедуры банкротства.

Может быть, иногда считается, что есть более насущные вещи, которые надо решать: повышение МРОТ или еще что-то. По мне так закон о банкротстве нужно переписывать заново, потому что сколько в него поправок и дополнений уже внесено? Иногда создается ощущение, что закон писали разные люди, причем вторые не читали, что писали первые.

— Судя по нашей беседе, сегодня быть арбитражным управляющим не очень выгодно.
— Когда появились поправки, утверждающие вознаграждение для управляющего в размере 30 тыс. руб. в месяц за конкурсное производство, 45 тыс. — за внешнее управление, мы рассуждали: можно работать совершенно честно и быть довольным. Плюс у тебя бонус: чем больший процент реестра ты погасил, тем больший процент получишь сам. Это же прекрасно, это стимул к тому, чтобы конкурсный управляющий работал честно, чтобы не было соблазна. Чтобы был не только кнут — мы тебя дисквалифицируем и посадим в тюрьму, но и пряник, тогда управляющему будет хотеться продавать имущество наиболее выгодно. А когда начинается дисквалификация за любые два нарушения, причем независимо от их тяжести.

У нас был случай, когда управляющий перевел около 1 млрд руб. двум офшорным компаниям. Он будто бы ошибся. Суд впоследствии доказал, что это было неправомерно. Налоговая взыскала с него убытки. А он уехал — говорят, живет в Испании теперь. Или ты нарушил срок публикации — опубликовал не через пять дней, а через семь. Кому ущерб от этого? Я два раза нарушил срок, меня тоже дисквалифицировали. Вот как управляющий будет думать в этой ситуации? Он будет возвращаться к мысли о нечестном заработке.

— А еще и опасно работать стало.
— По поводу опасности: одна женщина-управляющий пришла банкротить небольшое ООО. А собственник подумал: «Что это ты меня банкротишь?» И заказал ее. На нее напали в подъезде, избили — закричала, пришли соседи. Второй раз напали с ножом — удар в печень, удар в шею. Жива осталась. Поймали наркомана, которому обещали заплатить 50 тыс. руб., такова цена жизни управляющего. Сообщество управляющих собирало ей деньги на лечение и реабилитацию.

Второй случай: собрали в Волгограде совещание по поводу невыплаты зарплаты. У нас же выборы скоро, нужно найти, кто виноват, кто зарплаты не платит. Собрали и управляющих, приехал замгенпрокурора РФ, губернатор региона, рассказывали, что нужно бороться с невыплатой зарплаты. И одному из управляющих прямо перед телекамерой при всех присутствовавших коллегах и сотрудниках администрации говорят, что он виноват в невыплате зарплаты, дают под роспись постановление о возбуждении уголовного дела о невыплате зарплаты и, кажется, халатности и превышении полномочий, тут же арестовывают и уводят из зала.

Такие ситуации происходят повсеместно: директор и собственники куда-то убежали, а управляющий рядом, его можно за руку схватить и показать всему честному народу — это вот из-за него зарплату не платят.

— Получается противоречие — кто-то хочет быстрее пополнить бюджет, кто-то — раздать зарплату.
— И тогда предлагают: а давайте зарплату управляющего вообще поставим в последнюю очередь, пусть он сначала людям раздаст, а потом себе. А если ему не хватит? Он что, должен работать бесплатно? Из каких соображений?

По поводу выгодно-невыгодно — наверное, если честно работать не дают, то будут работать нечестно.

В законе о банкротстве есть такая вещь: когда залоговое имущество продаешь, до 5% от суммы идет управляющему. Кто-то из законодателей предложил: «А давайте снизим в восемь раз!» Сами банкиры пишут отзывы и говорят, что это неправильно, нельзя так делать, потому что управляющие перейдут на сторону зла. Вместо того чтобы продавать имущество и возвращать деньги банкам, они начнут работать в интересах недобросовестных кредиторов.