11 декабря президент России Владимир Путин предпринял неожиданное и даже беспрецедентное турне: сначала в Сирию, на российскую базу Хмеймим, потом в Египет и, наконец, в Турцию. Главными темами обсуждения были объявления о выводе российских войск из Сирии, решение Дональда Трампа о новом статусе Иерусалима и соглашение о поставках российских С-400 Турции. О том, что из этого получится, что получится не сразу и что не получится вообще,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников из Анкары.
Владимир Путин вышел из самолета в аэропорту Анкары не как обычно, по трапу, а почему-то из запасного выхода
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Бурный день 11 декабря для Владимира Путина начался рано утром на российской авиабазе Хмеймим в Сирии. С президентом не было никого из журналистов, кроме личного оператора и фотографа. По информации “Ъ”, Владимир Путин сам принял решение лично пообщаться и с летчиками, и с бойцами сил специального назначения, и с командным составом. В конце концов он так делал и в Чечне, и в Дагестане.
Необъявленные визиты Владимира Путина
Визит был первым и получился прощальным. Для спецслужб это, разумеется, была особая задача, можно даже сказать, что ни с чем подобным они даже не сталкивались. По информации “Ъ”, на каком-то этапе обсуждалось участие в проекте двух-трех журналистов, но из соображений безопасности (не их самих, а информационной безопасности) было решено от их услуг благоразумно отказаться.
Между тем телевизионная картинка о поездке появилась в Москве в первых выпусках новостей (которым повезло выйти в это время) — уже через полчаса после того, как самолет Владимира Путина взлетел с базы Хмеймим и взял курс на Каир.
На базе Владимир Путин объявил операцию воздушно-космических сил России в Сирии законченной, назвал терроризм абсолютным злом, сказал, что Сирия сохранена как независимое государство и что значительная часть российского военного контингента будет выведена (две базы в Хмеймиме и Тартусе остаются как действующие).
Ключевое слово тут, конечно, «значительная», то есть, разумеется, сирийцев на произвол судьбы никто тут бросать не собирается, хотят они этого или нет.
Визит российского президента практически совпал с заявлением министра иностранных дел Франции Жан-Ива Ле Дриана о том, что Россия зря приписывает себе заслугу в освобождении Сирии от террористов: начали поздно, а освободили толком только Дейр-эз-Зор... «Пусть такие заявления делают со своих авиабаз в Сирии»,— поделился со мной своими соображениями высокопоставленный источник в администрации президента России, прекрасно отдающий себе отчет в том, что своих баз у Франции в Сирии нет. Поэтому и сказал.
В Египте Владимир Путин провел даже меньше времени, чем предполагалось по сценарию. Многие в Египте надеялись, что президенты, выйдя к журналистам прочитать свои заявления, объявят о возобновлении авиасообщения между Россией и Египтом. Но и этого не произошло, хотя даже в аэропорту российского президента приветствовали надписи на русском языке: «Здравствуйте, господин Путин!» и «Когда русские туристы снова будут приезжать к нам в Египет?».
На самом деле, по информации “Ъ”, Владимир Путин и в Египте, и потом, уже вечером, в Анкаре, прежде всего обсуждал с коллегами историю, которая возникла после заявления Дональда Трампа о том, что США теперь считают столицей Израиля Иерусалим (о том, что последствия у этого решения будут громкие и даже разрушительные, дал понять уже хотя бы вечерний взрыв в Нью-Йорке, на Манхэттене).
В начале восьмого вечера Владимир Путин был уже в аэропорту Анкары. Турецкие журналисты, которых много (и даже слишком) было в этот вечер здесь, в президентском дворце, считали, что Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган должны обсудить и проблему города Идлиба, который окружили и готовы штурмовать сирийские правительственные войска, но ситуация осложняется тем, что внутри — турецкие подразделения, которые вошли в Идлиб в свое время, чтобы успеть сюда раньше курдов. И успели. Только теперь не понять пока, что с ними делать: не так уж рвутся они отсюда выходить.
При этом все журналисты, в промышленных масштабах поглощая долму и ананасы в пресс-центре, соглашались не только в том, что долма на удивление вкусна, но и в том, что главная тема этих внезапных, уже считай что ночных переговоров — ситуация с Иерусалимом.
Переговоры один на один были между тем не очень длинными, так что когда российских переговорщиков позвали на заседание в расширенном составе, для многих из них это стало сюрпризом, причем не очень приятным: они же думают, что люди они в этих делах тертые, и что в этом-то случае можно уж точно не торопиться.
Так что главе «Газпрома» Алексею Миллеру пришлось успевать на расширенный состав бегом.
Эти переговоры оказались гораздо длиннее, и по понятным причинам: их совместили с обедом.
Между тем в зале для пресс-конференций происходили непонятные и даже интригующие вещи. Так, на высокую сцену вдруг начали затаскивать тяжеленный стол. К нему подтащили два стула, положили на стол ручки… Было ясно, что подпишут еще и какие-то соглашения. И главное, какие? А никакие: это стало ясно через десять минут, когда стол с таким же трудом стащили со сцены, и она снова стала девственно чиста (если бы еще не две стойки с микрофонами…).
Наконец Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган вышли к журналистам. Вопросы не предусматривались. Президент Турции в интерпретации переводчика, как обычно, назвал журналистов «членами прессы» (три раза), а Владимира Путина — «господином дорогим другом президентом».
Реджеп Эрдоган подтвердил, что главной темой стал неожиданный новый статус Иерусалима.
— Решение США,— сказал турецкий президент,— привело к большой волне возмущения у мусульман и разумных иудеев!.. В ходе акции протеста от рук израильской армии погибли четыре мирных (но возмущенных.— А. К.) палестинца и ранены больше двух тысяч! Израиль словно подливает масла в огонь! Люди с совестью и принципами не могут игнорировать такое событие! Мы созываем саммит Организации исламского сотрудничества… И я понял, что у нас с Владимиром Путиным похожие подходы!
Последнее заявление было неожиданным. Президент Турции брал на себя смелость говорить за Владимира Путина принципиальные вещи.
— Дорогие члены прессы! — передохнув, произнес президент Турции.— Относительно договора о поставках С-400! Товарищи (министры обороны.— А. К.) проделали большую работу и в течение недели ее завершат!
Я подумал, что стол, видимо, для этого и нужен был: чтобы подписать наконец соглашение о поставках С-400.
И вот, значит, отложили на неделю.
Владимир Путин, наоборот, был более сдержан (его заявления всегда более уклончивы, чем у его коллег — в отличие от ситуации, когда он отвечает на вопросы: тут он расслабляется, и даже слишком…).
Владимир Путин, впрочем, рассказал, что сегодня он с коллегой согласовал кредитное соглашение (Россия предоставит Турции кредит).
— Оно,— добавил Владимир Путин,— будет подписано, я думаю, в ближайшее время.
После заявлений мне удалось выяснить, что стол вносили и выносили именно по поводу этого соглашения.
Насчет решения США по Иерусалиму Владимир Путин, и правда, выглядел жестким. Это решение, по его мнению, «не помогает урегулированию ситуации на Ближнем Востоке и может вообще перечеркнуть перспективы палестино-израильского мирного процесса».
Похоже, они и правда нашли в этот вечер общий язык.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган ушли. Вышли и члены делегации. В зале, отойдя в угол, остались только Сергей Шойгу и его турецкий коллега, который еще минут десять что-то жарко объяснял российскому министру обороны.
— Разберемся…— пробормотал Сергей Шойгу, отойдя наконец от него и неожиданно рванувшись не к тому выходу, где турецкий коллега, по-моему, надежно перекрыл Сергею Шойгу пути к отступлению.
И вырвался все-таки из блокады.
Сказали же вам — через неделю.
Послевоенные войны
30 сентября 2015 года Россия начала военную кампанию в Сирии. После окончания Второй мировой СССР и потом Россия участвовали в десятках военных операций, в которых несли потери. От Китая и Кубы до Анголы и Чехословакии — где и чего добились российские вооруженные силы — в спецпроекте “Ъ”.