В отличие от столетия революции, это никак не отмечается, но 30 декабря исполняется 95 лет со дня создания Советского Союза. Мало кто в России 1922 года позволил бы себе назвать распад Российской империи «величайшей геополитической катастрофой века», но Советский Союз был в том числе и проектом ее воссоздания, сейчас бы сказали «интеграции постимперского пространства». Через 26 лет после демонтажа СССР слово «интеграция», наверное, первое по упоминаемости в связи с бывшим Союзом. Год назад политологи на юбилейных круглых столах на разные голоса обсуждали возможности интеграции. Правда, никто так и не провел большого сквозного исследования на пространстве, ранее известном как СССР: что люди на самом деле думают о сближении? Едва ли многие довольны ростом в последнее время числа границ, фактически ставших линиями военного противостояния.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Проблема «схода-развала» стоит и внутри стран. Есть линии разъединения, которые еще первые большевистские правительства пытались превратить в прочные швы. Когда империя крошилась, политические движения этнических окраин, помогавшие опрокинуть имперскую политическую и военную машину, стали союзниками. Их лояльность была куплена созданием автономий, превратившихся в формальность, как только центр укрепился. Когда центр на рубеже 1990-х снова начал слабеть, никто не верил, что эти нарисованные на холсте очаги суверенитетов окажутся настоящими. Под занавес СССР часть союзного руководства пыталась сделать из автономий политического партнера в игре на ослабление идущих к независимости 15 республик. Правда, перезаключать политические сделки с бывшими автономиями пришлось уже новым национальным правительствам. Россия, например, предложила республикам в составе страны «столько суверенитета, сколько смогут унести» в обмен на отказ от сепаратистских амбиций — и выиграла везде, кроме Чечни, где конфликт унес десятки тысяч жизней, прежде чем было достигнуто равновесие на сходных условиях.
Но федеральное правительство постепенно приобретало ощущение силы, дающей возможность как минимум отозвать обратно часть «унесенного» суверенитета. В 2017 году делались новые шаги по этому пути: Татарстан под давлением федерального центра отказался от продления договора с РФ, долго бывшего инструментом регулирования особых отношений региона с центром, а Минобрнауки поддержало идею Владимира Путина о понижении роли национальных языков республик в школьной программе.
Действительно, есть люди, которые с облегчением и благодарностью встретили, например, отмену обязательного изучения татарского в школах Татарстана. Но не принято вспоминать, что события в странах Балтии, результатом которых стало закрепление фактически дискриминационного статуса для части русскоязычного населения в начале 1990-х годов, начинались в том числе с попытки союзного правительства в 1984 году увеличить долю русского в документообороте и школьной программе. Или что раньше политического сепаратизма в Чечне возник стихийный протест против задуманного советскими функционерами в начале 1980-х празднования «200-летия добровольного присоединения к России».
Часть российских руководителей, видимо, снова воспринимают национальные суверенитеты и национальные чувства как очаги на холсте. Или исходят из того, что и большевистская, и первая постсоветская политическая сделка с этнически окрашенными регионами была ошибкой и пришло время для методичного строительства единой нации, одной на всех (об этом в уходящем году предлагали даже принять специальный закон).
Но единства, или даже потребности в таком единстве, пока не видно даже среди россиян, не разделенных ни этническими, ни конфессиональными границами. Весь год спорили друг с другом сторонники и противники новой молодежной политики, которая снова сделала бы лояльными требующих перемен студентов. Сторонники и противники фильма «Матильда». Сторонники того, чтобы чествовать юбилей Февраля и забыть Октябрь, и сторонники возвращения к празднованию 7 Ноября. Те, кто услышал в выступлении школьника в Бундестаге апологию нацизма, и те, кто считает, что он просто не вполне корректно подобрал слова для по сути антивоенного высказывания. Поводы для свар ежедневно выливаются из новостных лент, и, если бы большая часть спорящих не сидела у компьютеров, дело легко могло бы дойти до драк стенка на стенку. Многим все труднее находить что-то общее во взглядах и интересах даже со своими родными, не говоря уж о соседях по офису, лестничной клетке и стране. Об этих рисках, кажется, стоило бы помнить строителям нации, особенно сейчас, когда год столетия революции сменяется годом столетия начала Гражданской войны.