Прошедший год не привел к урегулированию сирийского конфликта, однако впервые за шесть лет противостояния создал предпосылки для завершения его военной фазы. Главным итогом года для Сирии стал разгром группировки «Исламское государство», позволивший объявить о сворачивании операции российских ВКС. Между тем завершение активной фазы боевых действий не сулит быстрого перехода к миру: сирийская оппозиция и стоящие за ней внешние игроки не намерены участвовать в послевоенном восстановлении страны, президентом которой остается Башар Асад.
Хотя активную фазу боев с «Исламским государством» можно считать завершенной, Сирии еще предстоит проделать немалый путь к мирной жизни
Фото: Reuters
Проверка в боевых условиях
2017 год принес радикальные перемены на «сирийском фронте». Наступившей зимой лидеры целого ряда стран — от Ирана до Великобритании — объявили о разгроме «Исламского государства» (ИГ; запрещено в РФ), на пике своего влияния контролировавшего обширные территории в Сирии, а также в Ираке. Говорить об окончательной победе пока не приходится — по данным спецпосланника президента США в международной коалиции Бретта Макгурка, в рядах ИГ остается не менее 3 тыс. бойцов. Однако в прежнем виде группировка уже вряд ли возродится.
Президент РФ Владимир Путин также констатировал разгром ИГ: 11 декабря он посетил расположенную в Сирии авиабазу Хмеймим и отдал приказ приступить к выводу из этой страны российской группировки.
Военная операция стала одной из самых масштабных для российских ВКС в новейшей истории. С 30 сентября 2015 года в боевых действиях в Сирии приняли участие более 48 тыс. российских военнослужащих. Авиацией было совершено 34 тыс. боевых вылетов, 420 из которых — с крейсера «Адмирал Кузнецов». Кораблями и подводными лодками было нанесено около 100 ударов, а самолетами стратегической авиации — 66 ударов на дальность от 500 до 1,5 тыс. км. По данным Минобороны РФ, в сирийской операции было применено 215 видов вооружений, уничтожено 8 тыс. единиц бронетехники террористов, 718 заводов и мастерских по изготовлению оружия и боеприпасов, 396 мест незаконной добычи нефти и заводов по ее переработке, а также 4,1 тыс. топливозаправщиков. Было убито 60,3 тыс. боевиков, из них 819 главарей бандформирований. При помощи комплексов С-400, С-300В и «Панцирь» было уничтожено 16 беспилотных летательных аппаратов, 53 снаряда реактивных систем залпового огня. При поддержке российских ВКС сирийскими правительственными войсками было освобождено свыше 1 тыс. населенных пунктов, включая Алеппо, Пальмиру, Акербат, Дейр-эз-Зор, Меядин и Абу-Кемаль. Во время операции вооруженные силы РФ потеряли четыре военных самолета и четыре вертолета. Минобороны РФ признало гибель в Сирии 41 человека.
Подводя промежуточные итоги, Владимир Путин назвал «самым значимым результатом всей работы в Сирии за последние два года» создание усилиями России, Турции и Ирана зон деэскалации. Договоренности об этом нарабатывались в рамках мирных переговоров в Астане, инициированных в январе Москвой, Анкарой и Тегераном. Дальнейшее развитие событий показало, что форсированный переход к новому этапу сирийского урегулирования к концу года стал ключевой задачей российской дипломатии на Ближнем Востоке. По версии Москвы, этот этап предполагает завершение активной фазы боевых действий и начало межсирийского диалога с максимально широким вовлечением в него национальных и религиозных групп.
Объявив о сворачивании своей военной операции, Россия предложила провести Конгресс народов Сирии — неформальный аналог форума национального примирения. Созвать такую встречу, первую за шесть лет сирийского конфликта, было предложено в Сочи. Там же, в черноморской резиденции Владимира Путина, в конце ноября прошла встреча президентов России, Турции и Ирана, которая зафиксировала новую стадию в урегулировании сирийского конфликта. Саммиту предшествовали приезд в Сочи президента Сирии Башара Асада и его переговоры с Владимиром Путиным, в ходе которых обсуждались сценарии переходного периода.
Перетягивание победы
Договоренности в Сочи были достигнуты без участия США и других стран Запада, на протяжении последних лет добивавшихся ухода президента Асада и обвинявших Москву в поддержке режима в Дамаске. Новый президент США Дональд Трамп, вступивший в должность в январе, провозгласил одной из своих задач победу над «Исламским государством». В связи с этим он заявил о готовности взаимодействовать с Россией в борьбе с ИГ.
Однако объединения усилий Москвы и Вашингтона в Сирии в уходящем году так и не произошло. Две международные антитеррористические коалиции, возглавляемые Россией и США, так и не смогли выступить единым фронтом. Взаимодействие по большей части ограничивалось использованием телефонных каналов связи, позволявшим предотвращать возможные инциденты.
Более того, два ключевых гаранта сирийского мира Россия и Иран в уходящем году были включены Вашингтоном в новую мировую «ось зла». Еще одним свидетельством того, насколько далеко разошлись Москва и Вашингтон в своем стратегическом видении ситуации на Ближнем Востоке, стало высказывание Дональда Трампа о том, что США «победили в Сирии». Это заявление было сделано за две недели до Рождества в ходе церемонии подписания в Белом доме нового оборонного бюджета. Господин Трамп рассуждал об американской победе в Сирии на следующий день после того, как эту страну посетил господин Путин, чтобы тем самым лично подтвердить факт российской победы.
Слова американского президента вызвали саркастические оценки в Москве. «Одно только можно сказать — если американцы будут так же единолично преследовать боевиков, как они их сейчас “побеждают”, то это только к счастью боевиков, те могут чувствовать себя в безопасности»,— заявил, в частности, глава международного комитета Совета федерации Константин Косачев.
Москва и Вашингтон не смогли не только поделить победу над «Исламским государством» в Сирии, но и договориться о будущем устройстве страны. Свое отношение к Башару Асаду президент Трамп изложил еще в апреле в интервью телекомпании Fox Business. «Если бы Россия не вмешалась и не поддержала это животное, проблемы сейчас бы не было,— заявил Дональд Трамп. И добавил: «Если честно, то Путин поддерживает человека, который по-настоящему злой. Я думаю, это очень плохо для России, для человечества, для этого мира». Судя по последующим заявлениям, поступавшим из Белого дома, мнение господина Трампа о Башаре Асаде до конца года принципиально не изменилось.
В этой ситуации мирный процесс в Сирии обещает быть длительным и предельно сложным. Подтверждением этого стал прошедший под занавес года в Женеве под эгидой ООН восьмой раунд межсирийских мирных переговоров. Он был призван возобновить обсуждение вопросов послевоенного устройства Сирии, в том числе проведения выборов и разработки новой конституции. Несмотря на решение раздираемой противоречиями сирийской оппозиции выступить в Женеве единой делегацией, достичь прорыва так и не удалось. Более того, переговоры превратились в очередной раунд «войны нервов», учитывая, что часть оппозиционеров продолжает жестко настаивать на скором уходе президента Асада, а правительственная делегация этот вопрос вообще обсуждать не хочет.
О нарастающих трудностях мирного процесса свидетельствует и то, что Конгресс народов Сирии, который изначально был запланирован на 18 ноября, так и не состоялся. Его вначале перенесли на 2–4 декабря, а затем и вовсе решили взять продолжительную паузу — до конца января. При этом ряд оппозиционных группировок уже заявили о намерении бойкотировать мероприятие.
После завершения активной фазы боевых действий главный камень преткновения — вопрос о том, как обустроить послевоенную Сирию. А также кто за это будет платить. Главная задача России по итогам года — конвертировать военные успехи в политические дивиденды, которые позволят максимально сохранить ее влияние и присутствие в Сирии. Для самостоятельного восстановления разрушенной страны у России и ее союзников ресурсов и средств явно недостаточно. Однако те государства, у которых эти средства есть — Запад и его союзники на Ближнем Востоке,— инвестировать в проект послевоенной Сирии во главе с Башаром Асадом по-прежнему не готовы.