Новосибирская ГК «Обувь России» осенью 2017 года привлекла около 6 млрд руб. в ходе IPO на Московской бирже. В своем первом после размещения интервью гендиректор и основной акционер компании Антон Титов рассказал о новых инвесторах, планах по расширению розничной сети и причинах банкротств крупных конкурентов.
Фото: Валерий Титиевский, Коммерсантъ
— Кто из инвесторов участвовал в IPO компании? Считается, что среди них есть известные имена.
— Имена не могу называть, но в книгу зашло больше 30 институциональных инвесторов. Европа почти вся поучаствовала, очень активны были скандинавы — Швеция, Дания, Финляндия, фонды из Лондона. У нас была очень большая диверсификация сделки, не было якорных фондов, которые забрали большой пакет. Также зашло около 700 физлиц, после размещения их стало еще больше. Мы показали, что для выхода на биржу необязательно быть компанией стоимостью $1 млрд.
— Стратегия развития компании как-то менялась после размещения?
— За счет IPO появилась возможность более динамично развиваться и воспользоваться низким уровнем конкуренции. Рынок коммерческой недвижимости сейчас комфортен для ритейла: невысокие ставки, очень много качественных свободных локаций. В 2012–2013 годах было гораздо сложнее открывать магазины: на одну торговую точку сразу было около десяти претендентов. Тогда вся розница активно росла, приходилось конкурировать с сотовым ритейлом, аптеками, банковской розницей. Сейчас есть время посмотреть магазин, взвешенно подойти, посчитать трафик, все перепроверить. А тогда решение надо было принимать в день, как только появилась свободная площадка.
— Насколько активно принимает участие в работе компании ее акционер Михаил Прохоров?
— Его фонд зашел в капитал в начале 2017 года и остался после IPO. Но я не могу за него комментарии давать.
— В 2017 году обанкротились «Центробувь» и Carlo Pazolini. Как вы считаете, что стало причиной краха столь крупных компаний?
— У каждой причина была своя, но, конечно же, это все было спровоцировано большим падением рынка и курсовой разницей, поскольку fashion-рынок, особенно обувной, сильно зависит от валюты. Даже тот небольшой объем обуви, который выпускается в России, все равно зависит от импортных комплектующих. Химия для выделки кож, для окраски — это все импортное, как и оборудование, техоснастка. Это не говорит о том, что обувной рынок плохой, просто не все смогли эти колебания учесть в своих планах.
— Кризис способствовал импортозамещению в обувном производстве?
— Сказать, что отрасль получила большую выгоду, нельзя. Хотя, конечно, из-за девальвации в последние два года существенно выросли объемы производства российских фабрик. У них расходы находятся в рублевой зоне, из-за чего за счет дешевого рубля снизилась себестоимость. Сейчас очень позитивное время для российского обувного производства. Мы тоже развиваем свою фабрику, размещаем заказы на других российских производствах, за время кризиса у нас увеличился объем заказов в России.
— Как вы планируете расширять розницу?
— В 2017 году мы увеличили сеть на 80 новых магазинов, более 100 магазинов планируем открыть в этом году. Мы планируем удвоить объем сети за ближайшие три года. По итогам нашей долгосрочной программы развития, рассчитанной до 2022 года, будет открыта 1 тыс. магазинов. Но это промежуточная цель. При достижении этой цифры у нас остается огромный потенциал для роста. Емкость рынка наших пяти форматов — это 3,5 тыс. магазинов на всю Россию, поэтому после 1 тыс. магазинов мы можем увеличиться более чем в три раза.
— Есть ли планы по слияниям и поглощениям?
— Наша основная задача — органический рост, но при этом мы не исключаем M&A, позитивно смотрим на объединение с хорошими, качественными компаниями нашего рынка. В настоящий момент переговоров не ведем, но я считаю, что сейчас хорошее время для консолидации, объединения бизнеса. И наш статус публичной компании дает возможность более качественно проводить такие сделки.