Новый фильм Вуди Аллена «Колесо чудес», возможно, запомнится не меньше «Пурпурной розы Каира», «Пуль над Бродвеем» или «Матч-пойнтa». Историю про любовь и кровь, которая разворачивается в 1950-х в декорациях луна-парка на нью-йоркском Кони-Айленде, режиссер снял с четырьмя замечательными актерами. Главная роль — у Кейт Уинслет, которая играет стареющую красавицу Джинни, влюбившуюся в молодого спасателя на пляже Микки (Джастин Тимберлейк), возомнившего себя писателем и драматургом. Он крутит роман с Джинни, но засматривается на ее падчерицу Каролину (Джуно Темпл). Ее отец Хампти (великолепная роль Джеймса Белуши) разрывается между любовью к Джинни и нежностью к Каролине, жизни которой угрожают гангстеры. В ожидании российской премьеры корреспондент “Ъ” Алексей Тарханов встретился с режиссером Вуди Алленом.
Фото: Олег Никишин, Коммерсантъ
— Ваши герои живут среди декораций луна-парка. Над островом развлечений Кони-Айленд вращается колесо обозрения, то самое «Колесо чудес», оно же по фильму колесо судьбы и колесо фортуны. Вы родились рядом, в Бруклине, в 1950-х были подростком, звали вас тогда Аллен Стюарт Кёнигсберг. Чем был для вас тогда Кони-Айленд? Тем островом страстей, которым вы его изобразили?
— Кони-Айленд был раем. Особенно для мальчика, живущего в Нью-Йорке. Я приходил туда из жилого района, Бруклина, и попадал в мир качелей и каруселей, шоу, музыки, запахов еды, там шумели аттракционы, акробаты, цирки. Кони-Айленд светился и громыхал всю ночь, его свет видели за много миль отсюда. Конечно, ночью меня, мальчишку, туда не пускали, но там было на что посмотреть и днем. Я ходил на огромный прекрасный пляж, который был рядом.
— Почему вы выбрали временем действия фильма 1950-е? Из-за того, что это ваше детство, а оно всегда запоминается как самое лучшее время?
— Я же не детскими глазами на все смотрю. Эти годы, 1950-е, были не лучшей эпохой для Америки. И не лучшим временем для американского кино. Процветал маккартизм, люди теряли работу, актеры и сценаристы попадали в черные списки за то, что их считали красными. Но Кони-Айленд был от этого далек, здесь веселились от души те, кто вернулись живыми с войны, жизнь была сложной, но была жизнью. Думаю, это был последний взлет тамошней ярмарочной культуры, потом все пришло в упадок. Сейчас это совсем уж грустное зрелище, а у меня в фильме оно все же забавное.
— В своих интервью Кейт Уинслет говорила, что мечтала у вас сыграть с того момента, как решила стать киноактрисой. Ей не удалось это сделать в «Матч-пойнте», где ее заменила Скарлетт Йоханcсон.
— Иметь Кейт среди актрис фильма — это то же самое, что иметь атомную бомбу. Все проблемы решаются. Какое бы задание ты ей ни дал, она справится гениально. Мы наконец-то встретились в работе, если она и хотела у меня сниматься, то исполнила свое желание. И это всего лишь одна из ее бесчисленных блистательных ролей.
— Какую же роль отвели ей вы? Бывшая актриса, стареющая любовница, неверная жена, бессильная мать мальчишки-пиромана. Мадам Бовари с Кони-Айленда. Замечательный характер. Похоже, вы понимаете женщин.
— Я никогда не понимал женщин. Когда я начинал писать и снимать, я говорил прежде всего о себе. Я рассказывал о своей жизни, о своих фантазиях. Уже потом меня многому научили женщины, которые встречались мне в жизни. Мы несколько лет провели вместе с Дайан Китон, она такая артистичная, прекрасная, умная! Я начал видеть многие вещи с ее точки зрения и писать сценарии для нее. С тех пор я все больше и больше писал для женщин и о женщинах. Дайан поменяла мои взгляды на жизнь.
— Что вы стали думать о женщинах?
— Женщины всегда попадали в критические ситуации, любовь и страсть часто заводили их в тупик — вспомните историю Медеи. В Штатах принято, что главные роли отводятся мужчинам: они опасны, деятельны, у них пистолеты и все такое; у женщин более страдальческие роли. Это как в школе: девочки всегда взрослее мальчиков. Они лучше знают про жизнь и отношения.
— Первые фильмы вы и вправду снимали о себе и сами себя в них играли. А кто вы в «Колесе чудес»? Страдающая от ревности Джинни, надежный и скучный Хампти, самонадеянный Микки? Или, может быть, сын Джинни — мальчик, разводящий костры в приемных психоаналитиков?
— Это сложный вопрос. В характерах всех моих героев есть что-то от меня. Но, наверное, самая близкая мне роль — это роль Микки, который хочет стать Чеховым, или Юджином О’Нилом, или, на худой конец, Софоклом. Но никогда этого не достигнет. Мне понятны эти его несбывшиеся надежды. Я сам чувствую себя таким. Я мечтал бы о таком таланте, как у Бергмана или у Чехова, я пытаюсь делать такие хорошие фильмы, какие только могу, но я себя не обманываю, я вижу разницу.
— Мало вам того, что у вас и «Оскары», и «Пальмовые ветви», что вы — легенда кино, что это ваш 55-й фильм, что вам ставят памятники при жизни и в ваши 82 года вы не собираетесь останавливаться?
— Я добился количества, а мне бы хотелось больше качества. Ты всегда полон надежд. Ты приступаешь к делу с великими ожиданиями, тебе кажется, что все отлично и у тебя замечательный замысел. Но когда начинаешь снимать, реальность мгновенно рушит этот твой замысел. Ты смотришь на бюджет, на актеров, на место, на время и видишь те места, в которых ошибся. Ты понимаешь вдруг, что все, что тебе казалось умным и тонким, не выдерживает испытания реальностью. Актеры говорят твоими словами, и тебе иногда даже стыдно их слышать.
— Есть ли разница в работе с такими опытными актерами, как Уинслет или Белуши, и с молодыми вроде Джастина Тимберлейка?
— Для меня разницы нет, да и Тимберлейк сыграл не первую свою роль. Я не хотел чересчур управлять актерами. И даже не собирался погружаться вместе с ними в психологию персонажей. Я отдаю персонажей в полное распоряжение актеров. Почти всегда они справляются сами, иногда мне приходится говорить «будь злее, будь энергичнее», но такое бывает редко. А когда актерам все удается, я присваиваю успех. Меня считают ленивым, и это правильно. Я с восторгом смотрю на Скорсезе или Спилберга, сколько сил они вкладывают в то, что снимают, поражаюсь их трудолюбию. Я не перфекционист. Я ленюсь. Мне бы поскорее вернуться домой.