120 лет одиночества
Ольга Федянина о Бертольте Брехте
спецпроект
120 лет одиночества
Ольга Федянина о Бертольте Брехте
Есть люди и судьбы, не нуждающиеся в комментариях,— очередной юбилей Пушкина, Шекспира или Кафки едва ли вызовет вопрос, кого и почему чествуют. 120-летний Брехт остается предметом дискуссии, спорным гением — и, видимо, останется им навсегда
Как бы ни менялись времена и обстоятельства, Бертольта Брехта всегда есть в чем серьезно упрекнуть. Одних он раздражает тем, что чересчур марксист, других — тем, что слишком ренегат. Плагиатор, разрушитель классического театра, эмигрант, догматик, эксплуататор труда влюбленных женщин — у каждого читателя, зрителя или исследователя есть своя причина оспорить право этого автора на место в пантеоне великих.
Место действительно спорное. Однако совсем по другой причине.
Величие — понятие, которое самому Брехту не просто чуждо, но и по-настоящему враждебно. Нетрудно удостовериться: словосочетание "великий человек" в его текстах, начиная с самых ранних, является ругательством. Одна из лучших книг Брехта, роман "Дела господина Юлия Цезаря",— скрупулезное анатомическое препарирование исторического величия, исследование одной отдельно взятой грандиозности, пропитано черным, ядовитым сарказмом. ХХ век, начавшись с великой войны, научил Брехта тому, что величие предполагает жертвы. Что все великое — смертельный враг всего нормального, да и просто всего живого. Что героизм — это признак несчастья, подвиг — результат отчаяния. Что претензия на духовное лидерство заканчивается катастрофой — и хорошо, если только личной. Любая попытка "пасти народы" была Брехту подозрительна по определению: его пожизненная вражда с Томасом Манном рождена не столько из зависти и конкуренции, как принято считать, сколько из непреодолимого отвращения к повадкам великого человека, к сознанию культурно-исторического мессианства, которое действительно невозможно отделить не только от самого Манна, но и от его текстов. Постоянные персонажи самого Брехта — люди, озабоченные тем, чтобы выжить в аду, созданном великими амбициями, свершениями, заблуждениями, прозрениями других, и не стать при этом героями.
Бертольт Брехт и Елена Вайгель, начало 1950-х
Фото: Репродукция Фотохроники ТАСС
Иными словами, настаивать на величии Брехта значило бы буквально оскорбить дорогого юбиляра. Зато он, вероятно, не стал бы возражать против замены слова "величие" на более прозаичные слова "значение" и "заслуги" — поскольку вообще предпочитал патетике прагматику.
В чем значение и заслуги Бертольта Брехта?
Вынужденно оставим в стороне его лирику — о ней почти невозможно говорить за пределами немецкоязычного контекста. В остальном же Брехт выполнил работу, которую (не только в России, но в России особенно) по неудачному стечению обстоятельств принято считать политической. Формально она состояла в написании нескольких десятков пьес, признанных выдающимися, и большого числа теоретических трудов, признанных то ли догматическими, то ли с течением времени себя изжившими. На самом деле то и другое выходит за рамки театрального дела, заслуги Брехта перед театром суть заслуги частные. Драматургом Брехт был лишь потому, что драма оказалась формой, которая больше всего соответствовала его представлениям о взаимоотношениях человека и искусства в жестких условиях наступившего Нового времени. Вернее, его представлениям о том, как и на каких условиях должен произойти пересмотр этих взаимоотношений, если оба они — человек и искусство — намереваются выжить. Пьесы Брехта — модель и прецедент такого пересмотра.
Если постараться свести смысл драматургии Брехта к единственному, главному слову, то слово это — "сомнение".
Сомнение по Брехту — техника выживания и единственный способ что-то узнать об окружающем мире. Сомнение — и форма, и смысл художественного произведения. Театр, как искусство диалога,— лучший и кратчайший способ транспортировки сомнения, потому что именно в театре можно быстрее и нагляднее всего продемонстрировать, как хрупко все то, что кажется человеку нерушимым. Пьесы Брехта живут тем, что любая ситуация и любой характер в них рано или поздно оборачивается своей противоположностью, и нет такой лжи, которая не может стать правдой, механизм трансформации заложен в фундамент каждой из них, как взрывчатка.
Бертольт Брехт (в центре), режиссер Джорджо Стрелер (справа) и продюсер Паоло Грасси, 1956
За всеми его текстами стоит фигура человека, для которого не существует правильных ответов — только правильные вопросы. Театр Брехта рожден эпохой, которая, во-первых, отняла у человека все существовавшие до сих пор гарантии истинности и надежности. А во-вторых, эта эпоха с необычайной скоростью принялась возводить видимости, в которых суть предмета не проявляется, а растворяется. "Фотография заводов Круппа ничего не говорит о заводах Круппа" — эта запись в рабочей тетради Брехта 1931 года формулирует проблему современного искусства. И не только искусства. Отражение в ХХ веке уже ничего не отражает.
Самое опасное в этом новом мире — иллюзия, уверенность и последовательность, идущие рука об руку. Тот, кто уверен в себе, знает истину и движется к цели, находится в смертельной опасности и, возможно, подвергает ей других. Главный объект брехтовской атаки — искусство, создающее и внушающее иллюзии, имитирующее надежность и окончательность.
И если до Брехта в театре главным упреком и недостатком было пресловутое "не верю!" Станиславского, то для Брехта "не верю!" — это высшая оценка и, собственно, цель. Пресловутый эффект остранения, техника "выхода из образа" — постоянная дискредитация иллюзии.
Оригинального в его театральной системе было не так много, по-настоящему новое в ней лишь то, что клеем, на который посажены все ее части, он сделал скепсис, недоверие и отказ от обольщения красотой или подлинным чувством. Это отказ ради знания. Сомнение и знание, по Брехту, друг друга не исключают, но это знание не о результате, а о процессе. Не о том, что есть, а о том, каким именно образом то, что есть, стало именно таким, какое оно есть. И во что оно еще может превратиться: как и почему мир становится войной, богатство — нищетой, материнская любовь — беспредельной жестокостью.
Бертольт Брехт на вручении Международной Сталинской премии "За укрепление мира между народами", 1951
Фото: А Новиков / архив журнала "Огонёк"
Лучший литературный портрет Бертольта Брехта оставил его почитатель и завистник Элиас Канетти, описавший богемный Берлин конца 1920-х в автобиографической книге "Факел в ухе".
"Он выглядел очень тощим, голодное лицо из-за кепи казалось слегка скошенным набок, говорил он отрывисто и нескладно. Под его взглядом я почувствовал себя ненужной вещью, принесенной в ломбард, а в нем увидел оценщика, прикидывающего своими колючими черными глазками, кто чего стоит. Брехт говорил мало, узнать что-либо о результатах оценки было невозможно. <...> Что бы он ни брал (а брал он справа и слева, спереди и сзади все, что могло ему пригодиться), он тут же пускал в дело, использовал как сырье. Процесс производства не прекращался в нем ни на минуту. Он постоянно что-то фабриковал, это было главное, что составляло смысл его жизни".
Там еще довольно подробно про великие стихи и цинизм, про высокомерие и преждевременную старость. Между делом Канетти говорит: "Брехт был невысокого мнения о людях, но относился к ним снисходительно".
Снисходительность — обратная сторона скепсиса, следствие того, что никакое суждение о мире и человеке не может являться окончательным. Сам Брехт именно на него — а не на вечную славу — надеялся в веках: его раннее стихотворение "Потомкам", один из лучших поэтических текстов всей немецкой литературы и один из самых пророческих текстов ХХ века, завершается просьбой: "вспомните о нас со снисхождением".
Жизнь в смерти
Время и место написания: 1919, Мюнхен
Время и место действия: 1919, Берлин
Сюжет:
Солдат Андреас Краглер возвращается с фронта в Берлин, его все считают погибшим, его невеста готова выйти замуж за банковского клерка, а в распадающемся городе, наполненном бандитами, спекулянтами и обывателями, идут бои между революционными солдатами и правительственными войсками. Краглер ненадолго присоединяется к восставшим, но затем возвращает себе невесту — и отказывается от участия в политических битвах ради частной жизни.
Постановка, которую нужно знать:
Театр имени Пушкина (Москва), режиссер Юрий Бутусов, 2016
Автору 23 года — и это единственная большая пьеса Брехта, написанная практически одновременно с событиями, которые в ней описаны. Живые мертвецы — а Андреас Краглер в пьесе скорее мертв, чем жив, и совершенно точно явился с того света — преследуют Брехта с начала Первой мировой войны. Не только из-за того, что они вообще популярные персонажи немецкой классической литературы, но и из-за того, что сам он в Мюнхене начинал как студент медицинского факультета и работал фельдшером в мюнхенском солдатском лазарете. Примерно в это же время он напишет и грандиозную балладу "Легенда о мертвом солдате", в котором доведет образ до почти кощунственного совершенства. Сюжеты у пьесы и баллады разные, объединяет их одна тема: великим амбициям воюющих сторон нужны не только живые, но и мертвые, спокойно полежать в земле никому не удастся. Но если мертвый солдат, хоть и почти истлевший, продолжает исполнять свой воинский долг, то Андреас Краглер в финале выбирает супружескую постель, в которой будет заниматься продолжением рода, "чтобы я не умер никогда".
«Не глазей
так романтично!»
Такие персонажи, как Краглер,— одиночки, отщепенцы, отказывающиеся не только участвовать в борьбе за светлое будущее, но и вообще присоединяться к какому бы то ни было сообществу, существуют только у раннего Брехта, чуть позже они пропадут из его текстов почти бесследно. Сам Бертольт Брехт, однако, на протяжении всей своей жизни довольно последовательно не позволяет вовлечь себя ни в какие "круги" и сообщества. Это не спасает его от постоянных упреков в партийности: до сих пор иногда можно прочесть, что Брехт был членом немецкой коммунистической партии, в которую он не вступит ни до войны, ни даже уже в послевоенной ГДР (переезжая в которую, он предусмотрительно обзаведется австрийским гражданством).
Богатство нищих
Время и место написания: 1928, Берлин
Время и место действия: 1837, Лондон
Сюжет:
Мелкий бандит Мэкки-Нож тайно женится на Полли, дочери почтенного Джонатана Пичема, создателя подпольного синдиката лондонских нищих. Пичем всеми силами старается расторгнуть этот брак, по его настоянию Мэкки ловят, отправляют в тюрьму и выносят ему смертный приговор. Уже стоя под виселицей, Мэкки получает королевское помилование.
Постановка, которую нужно знать:
Театр принца Уэльского (Лондон), режиссер Тони Ричардсон, 1972
Первый — и по сей день главный триумф Брехта-драматурга. "Трехгрошовую оперу" за прошедшие 90 лет сыграли на сценах всего мира, привязчивые шлягеры Курта Вайля до сих пор узнают с первых нот. Гигантский успех идет рука об руку со скандалом: со времен "Трехгрошовой" Брехта никогда не переставали упрекать в плагиате. В тексте зонгов к пьесе действительно есть довольно прямые заимствования из его любимого Франсуа Вийона — впрочем, он здесь скорее персонаж, чем источник. Кроме того, идеологически выдержанные друзья и поклонники Брехта недовольны тем, что в партере бурно аплодируют те же самые типажи, которые стоят на подмостках.
«Сначала хлеб,
а нравственность — потом»
Берлин конца 1920-х, побратим нэповской Москвы, изобилует дельцами, бандитами и борделями. Война мелких акул с крупными в разгаре, но короткий исторический момент позволяет без особых компромиссов соединять легкомыслие и морализаторство, политическую левизну и частное благополучие: шутка про то, что ограбление банка — ничто по сравнению с основанием банка, до сих пор нравится и грабителям, и банкирам, и обывателям.
Атеистическая библия
Время и место написания: 1929, Берлин
Время и место действия: 1929, Северная Америка
Сюжет:
Трое беглых преступников основывают на океанском побережье свой собственный город, в котором можно безнаказанно делать все, что угодно, кроме одного: не иметь денег. Город становится центром развлечений, где люди тратят все, заработанное в других местах. Махагони процветает, но со временем удовольствия превращаются в насилие, и город погружается в хаос.
Постановка, которую нужно знать:
"Театро Реал" (Мадрид), режиссерская группа La Fura dels Baus, 2010
"Махагони", написанный в соавторстве с Куртом Вайлем,— единственная полноценная оперная работа Брехта. При этом музыка театру Брехта необходима, музыкальные номера в нем — главная форма "остранения", все его лучшие пьесы созданы в соавторстве с тремя выдающимися композиторами: Куртом Вайлем, Паулем Дессау и Ханнсом Айслером (все трое, авторы "дегенеративной" музыки, как и Брехт, в 30-е годы жили в эмиграции).
«Не позволяйте
вводить себя во искушение!»
Махагони — это, разумеется, современный Содом, музыкальная и драматическая структура пьесы до отказа заполнена прямыми и скрытыми цитатами из Ветхого и Нового Завета и церковной музыки. Атеиста Брехта тут традиционно подозревают в пародии — и совершенно напрасно. Алчность, жестокость и лживость героев "Махагони" действительно имеет апокалиптический размах, а боксеры, убийцы, лесорубы, золотоискатели здесь периодически разговаривают языком ветхозаветных праотцов. Вообще же, читая Брехта, стоит держать в уме, что он совсем не шутит, отвечая на вопрос о книге, оказавшей на него наибольшее влияние: "Вы будете смеяться — Библия".
Власть бессилия
Время и место написания: 1929, Берлин
Время и место действия: 1929, Чикаго
Сюжет:
Иоанна Дарк, солдат Армии спасения, проповедует любовь и веру рабочим чикагских скотобоен, но рабочие оказываются слишком голодными и слишком озлобленными, чтобы ее услышать. Владелец скотобоен, миллиардер Маулер, обещает помочь Иоанне выполнить ее миссию, однако, несмотря на все обещания, его состояние только растет, а людям на скотобойнях жить становится все труднее. Иоанна умирает с мыслью о том, что ее помощь сделала жизнь людей только хуже.
Постановка, которую нужно знать:
Театр Шаубюне (Берлин), режиссер Петер Клейнерт, 2013
Эта история как будто бы нарочно доводит до модернистского гротеска требование Станиславского "когда играешь злого, ищи, где он добрый". Богач и делец Маулер выглядит здесь гораздо более человечным, чем масса "простых людей", при виде миски супа буквально теряющих человеческий облик. Сцена, в которой жена погибшего на заводе Маулера рабочего начинает с требования наказать виновных в смерти мужа, а заканчивает безоговорочным согласием закрыть на все глаза ради права на бесплатный обед, до сих пор — одна из самых невыносимо страшных в мировой литературе.
«Ибо поможет лишь насилие там, где царит насилие. И помогут лишь люди там, где живут люди»
Но Брехт не Станиславский, его интересует не столько человеческая природа, сколько неотвратимый экономический механизм, внутри которого мягкосердечный гуманист ничем не лучше серийного убийцы — и ему для этого даже не нужен нож или пистолет, курса акций вполне достаточно. Это первая пьеса, которую Брехт пишет, вооружась огромным специализированным справочным аппаратом: ради "Святой Иоанны" он перечитывает горы литературы о биржевой торговле, о мясной промышленности, о всемирном экономическом кризисе, об Армии спасения, о профсоюзном движении. В дальнейшем к его пьесам чаще всего можно приложить список использованной литературы — длиннее, чем в иной докторской диссертации.
Героическое ренегатство
Время и место написания: 1939, Дания
Время и место действия: 1610-1636, Италия
Сюжет:
Великий ученый Галилей в результате многолетних наблюдений создает гелиоцентрическую картину мира, которая противоречит церковным догмам. Церковь начинает преследовать Галилея, под страхом тюрьмы и пыток он публично отрекается от своего открытия и после этого ведет замкнутую обывательскую жизнь, в конце которой сам называет себя предателем науки.
Постановка, которую нужно знать:
Коронет-Театр (Лос-Анджелес), режиссеры Джозеф Лоузи и Бертольт Брехт, 1947
Ренегатство — один из важных лейтмотивов Брехта и одно из преследующих его всю жизнь обвинений. И, скорее всего, это обвинение произносили не только голоса других людей, но и его собственный внутренний голос. В политическом ренегатстве его обвиняют начиная с 1930-х годов и до смерти: одни — за отказ критично высказываться о Сталине и сталинском СССР, другие — за отказ вступать в компартию, позже — за то, что возвращается из эмиграции в социалистическую Германию, с правительством которой Брехт заключает не слишком гармоничный, но все же компромисс. Но есть еще и ренегатство, так сказать, личное: написав когда-то в раннем стихотворении "я тот, на кого вы не можете положиться", он строго придерживается этого утверждения всю дальнейшую жизнь.
«Тот, кто не знает истины, только глуп.
Но кто ее знает и называет ложью,
тот преступник»
Разумеется, право на ренегатство довольно органично вытекает из права не быть героем, но граница между дозволенной и недозволенной трусостью является в ХХ веке линией необычайно подвижной и подверженной дискуссиям. Несомненно то, что Галилей Брехта не только портрет, но и автопортрет — один из самых нелицеприятных в истории этого жанра.
Вред добродетели
Время и место написания: 1939, Дания и Швеция
Время и место действия: не позже середины 1920-х, Китай
Сюжет:
Трое богов, поспорив, можно ли в наши дни остаться хорошим человеком, дарят богатство проститутке Шен Те в обмен на обещание отныне "быть только хорошей". Но доброта очень быстро доводит Шен Те до разорения и суда — и ей приходится выдумать себе злого брата-двойника Шуи Та, в его обличье она и спасает себя. Шен Те хочет навсегда остаться "злым братом", но теперь Шуи Та обвиняют в убийстве сестры. Боги, на чей суд вынесено дело, отказываются его решать.
Постановка, которую нужно знать:
Театр на Таганке (Москва), режиссер Юрий Любимов, 1964
Тело автора уже шесть лет находится в эмиграции, пока что ближней, европейской, а интерес его все чаще обращается к чужим временам и странам. Не во имя отвлечения, а во имя наглядности. В конце 1930-х Брехт пишет несколько очень странных пьес, которые по сей день остаются нерешаемой проблемой почти для любого театра. Пьесы эти — сам он называет их "учебными" или "дидактическими" — представляют собою крайне лаконичные драматические притчи, в центре каждой из них находится простая ситуация, превращающаяся по ходу действия в неразрешимый конфликт.
«Благие намерения приводят людей на край пропасти, благие дела сталкивают их в нее»
"Добрый человек" из таких притч, пожалуй, самая простая и самая сценичная. Автор с мнимым простодушием расставляет все точки над i: вот добро — оно называет себя добром, выглядит как добро и действует как добро. Вот зло — честно называет себя злом, ведет себя как зло и похоже на зло. Простодушие заканчивается, как только действие набирает обороты. Во-первых, добро не может обойтись без зла, и наоборот, а во-вторых — в конце концов, оба сидят в одной и той же ловушке. Финал оставлен открытым — для публики и театра. Но так как театр и публика до сих пор не научились толком задавать вопросы, не заготовив в кармане ответ, то и удачные постановки брехтовских дидактических пьес можно без труда пересчитать по пальцам одной руки. Кстати, сам Брехт с ними тоже большого театрального успеха не добился, а некоторые так и не были поставлены при его жизни.
Животворящая война
Время и место написания: 1938-1939, Швеция
Время и место действия: 1624-1636, Германия
Сюжет:
Кураж — маркитантка, которая следует за войсками, участвующими в Тридцатилетней войне, ее состояние и заработок — в фургоне с товарами, необходимыми солдатам всех армий. Своих детей, двух сыновей и немую дочь Катрин, Кураж всеми силами оберегает от войны. Но один за другим все трое гибнут — а мамаша Кураж, оставшись вдвоем со своим фургоном, снова отправляется в путь вслед за воюющими.
Постановка, которую нужно знать:
"Берлинский ансамбль" (Берлин), режиссер Бертольд Брехт, 1951
Если бы не было "Мамаши Кураж", понятие "театр Брехта" вряд ли вообще появилось бы. Здесь его дидактика и диалектика, возможно, единственный раз соединяются с безоговорочной страстью — и с главной темой столетия. Никакое здравомыслие и никакой скепсис не могут этого скрыть: Брехт ненавидит войну так, как нельзя ненавидеть явление, понятие или событие. Он ненавидит ее как живое существо, как личного смертельного врага, отнявшего у него все. Кроме того, "Мамаша Кураж" — не только всемирный успех драматурга Брехта, но и единственная великая роль Елены Вайгель (в ее случае слово "величие" уместно без всяких оговорок), чью актерскую биографию многолетняя эмиграция и жизнь с гением чуть было не уничтожили на корню.
«Вставайте, всем пора в поход,
кто жив и дышит на земле!»
Есть своя счастливая логика в том, что из всех спектаклей, поставленных самим Брехтом, на кинопленке сохранилась именно "Мамаша Кураж". Фургон маркитантки до сих пор является эмблемой "Берлинского ансамбля", театра, который Брехт открыл, вернувшись после войны в Восточный Берлин.
Польза порока
Время и место написания: 1940-1941, Финляндия
Время и место действия: начало ХХ века, Финляндия
Сюжет:
Слуги и домочадцы богатого землевладельца Пунтилы вынуждены приспосабливаться к двум разным состояниям, в которых он все время находится: когда Пунтила пьян, он великодушен, бескорыстен и щедр, а протрезвев, превращается в злобного прагматичного эгоиста. Пьяный Пунтила дружит со своим шофером Матти и даже хочет выдать за него свою дочь — но после длинной череды недоразумений Матти тайком сбегает из дома Пунтилы, понимая, что жизнь, которая зависит от трезвости хозяина, рано или поздно закончится катастрофой.
Постановка, которую нужно знать:
Фильм "Господин Пунтила и его слуга Матти" (Австрия), режиссер Альберто Кавальканти, 1960
Пунтила — брехтовский Петрушка, балаганный герой его диалектики, самое добродушное воплощение серьезного сюжета, который у Брехта встречается часто и в разных формах. Если нормальная жизнь становится бесчеловечной, то человечность можно найти только там, где нет нормы. Добродетели обывателя — практичность, трудолюбие, любовь к семье — делают человека несчастным, счастье возможно только там, где есть нарушение нормы, логики, законов. Если правила абсурдны, то спасают исключения, выпадение из разумного бытия в неразумное.
«Ты понимаешь, братец,
что такое вменяемый человек?
Это человек, который способен на все»
Трезвый Пунтила невыносим так же, как мил Пунтила пьяный. Шофер Матти, безусловно, положительный герой этой пьесы, к сожалению, слишком положителен для того, чтобы конкурировать с обаянием своего противоречивого хозяина. Сам Брехт, нужно заметить, будучи человеком протестантской этики, считал пьянство безусловным пороком, как и вообще любые излишества и зависимости.
Низость величия
Время и место написания: 1941, Финляндия
Время и место действия: 1930-е, Чикаго
Сюжет:
Чикагский гангстер Уи подчиняет себе городскую торговлю, начиная с простого рэкета. Постепенно его влияние распространяется на банки, промышленность, прессу и суды. Уи и его банда используют ложь и прямое насилие — от запугивания до убийства. Подчинив себе Чикаго, он захватывает власть в соседнем городе Цицеро, пользуясь теми же методами. Уи даже готов объявить в Цицеро референдум о присоединении, уверенный в том, что сможет устрашить или ликвидировать несогласных. В финале пьесы Уи находится на вершине своего могущества.
Постановка, которую нужно знать:
Театр "Берлинский ансамбль" (Берлин), режиссер Хайнер Мюллер, 1995
Единственная пьеса Брехта, где аллегория призвана не заменить реальные события, а напрямую их проиллюстрировать. Стадии карьеры Артуро Уи разбиты на главы, к каждой главе есть своего рода текст-эпиграф, в котором описана соответствующая стадия прихода Гитлера к власти — от "пивного путча" до австрийского аншлюса. Сравнение нацизма с бандитизмом многим до сих пор кажется недопустимым преуменьшением, несмотря на то, что сам автор в комментариях к пьесе высказался с исчерпывающей ясностью: "Великих политических преступников непременно следует выставлять <...> на осмеяние. Ведь они вовсе не великие политические преступники — просто их руками творятся великие политические преступления, а это далеко не одно и то же".
«Вот эта тварь
почти владела миром»
Указать на несоответствие масштаба личности масштабам причиненного этой личностью зла важно для Брехта, который не выносит любые формы завороженности — в том числе и завороженности демоническими очертаниями всемирного негодяйства — и при всей своей ненависти к Гитлеру никогда не путает его с дьяволом или антихристом. Как известно, примерно в то же время на ту же тему снимает своего "Великого диктатора" Чаплин, употребляя слово "великий" в совершенно брехтовском духе.
Далекие близкие
Время и место написания: 1944-1945, США
Время и место действия: дореволюционная Грузия
Сюжет:
В Грузии происходит политический переворот, во время которого гибнут все губернаторы провинций. Маленький сын убитого губернатора Абашвили остается на попечении девушки Груше — мать забыла его во время бегства. С огромным трудом и жертвами Груше спасает ребенка. Вернувшаяся из изгнания вдова губернатора требует вернуть ей сына, но деревенский судья Аздак, заставив обеих женщин бороться за ребенка в "меловом круге", оставляет его Груше.
Постановка, которую нужно знать:
Театр им. Шота Руставели (Тбилиси), режиссер Роберт Стуруа, 1975
Груше — один из очень немногих по-настоящему трогательных брехтовских персонажей. Брехт трогательность не любил, считая попытки взывать к сентиментальности публики чем-то вроде эстетического шулерства (еще трогательнее разве что немая Катрин в "Мамаше Кураж"). Главная причина этой трогательности в том, что Груше отчаянно не хочет связываться с брошенным княжеским младенцем — она знает, сколько бед он ей принесет, и действительно ни одна из этих бед ее стороной не обходит. Но она просто не в состоянии этого самого младенца не спасти — что-то неподконтрольное, звериное не позволяет ей оставить его во дворце, а позже отдать чужим людям.
«Страшен соблазн
сотворить добро!"»
При этом самая неправдоподобная часть истории в "Меловом круге", как принято говорить, "основана на реальных событиях" — и это довольно много говорит об авторе. Княгиня Абашвили забывает ребенка во дворце во время сборов для бегства — Брехт и Елена Вайгель, покинувшие Германию сразу же после пожара Рейхстага в 1933 году, не взяли с собой трехлетнюю дочь Барбару. Ее на несколько месяцев оставили у родственников — и позже переправили через границу, возможно, уже нелегально. Брехт сделал из этого события карикатурную характеристику очевидно отрицательной героини — и назначил Елену Вайгель на роль княгини.
