На следующей неделе в Праге состоятся переговоры заместителя министра иностранных дел РФ Григория Карасина и спецпредставителя премьер-министра Грузии по вопросам отношений с РФ Зураба Абашидзе. Одной из тем встречи станет имплементация соглашения 2011 года о мониторинге грузов на российско-грузинской границе. О том, как продвигается реализация этих договоренностей, а также о том, стоит ли надеяться на активизацию диалога двух стран в десятую годовщину разрыва их дипотношений, Григорий Карасин рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко.
Замглавы МИД России Григорий Карасин
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
— Чего вы ожидаете от реализации российско-грузинского соглашения о таможенном администрировании и мониторинге торговли 2011 года? Когда оно заработает?
— Мы возлагаем большие надежды на это соглашение: рассчитываем, что оно придаст мощный импульс торговле в регионе. Ведь в чем состояли трудности для международной торговли, возникшие после 2008 года? Поскольку Грузия не признала образование на части своей бывшей территории двух новых независимых государств, то существовала неопределенность по поводу того, где проходит теперь ее таможенная граница. Так вот соглашение 2011 года внесло необходимую ясность в этот вопрос. В этом международном договоре обозначены точные географические координаты мест, отведенных для грузинской таможенной службы. Это район Казбеги на границе с Россией, место южнее реки Ингури (за которой начинается территория Республики Абхазия) и окрестности Гори (вблизи границы с Республикой Южная Осетия).
— Грузия уже подписала контракт со швейцарской компанией SGS на мониторинг работы грузинских таможенников в упомянутых вами местах. Когда это сделает Россия?
— Мы постараемся поскорее закончить внутригосударственные процедуры, чтобы в ближайшие месяцы подписать необходимые документы. После этого соглашение заработает.
— Я правильно понимаю, что главным бенефициаром реализации этого соглашения станет Армения? То есть что Москва это делает даже не столько для себя, сколько по просьбе Еревана?
— Просьба Армении у нас действительно есть. Но в данном случае речь идет о сугубо двустороннем соглашении между Россией и Грузией, заключенном при содействии Швейцарии. Оно не влечет обязательств для третьих стран, включая, разумеется, Республику Абхазия и Республику Южная Осетия.
— В нынешнем году исполняется десять лет с вооруженного конфликта в Южной Осетии и разрыва дипотношений между Россией и Грузией. Есть ли шанс на активизацию диалога между Москвой и Тбилиси?
— Прежде всего напомню, что процесс постепенного оздоровления российско-грузинских отношений уже идет. Он начался после того, как на парламентских выборах в Грузии в октябре 2012 года партия Михаила Саакашвили потерпела поражение. На тот момент двусторонние отношения находились в глубочайшем кризисе. Причина — системная антироссийская политика правящего режима, достигшая своего апогея с нападением на Южную Осетию и на наших миротворцев в Южной Осетии в августе 2008 года.
Новое правительство Грузии заявило о стремлении к диалогу с Россией. Поскольку мы всегда принципиально выступали за нормализацию, то сразу откликнулись на этот позитивный сигнал. Уже в декабре 2012 года в Праге прошла наша первая встреча со спецпредставителем грузинского премьера Зурабом Абашидзе, положившая начало регулярным контактам. Мы, разумеется, отдавали себе отчет в сложностях задачи и поэтому вели речь о восстановлении и развитии двусторонних связей на тех направлениях, где это возможно в сложившейся ситуации.
Оказалось, что «область возможного» достаточно широка. За прошедшие пять лет нам удалось добиться осязаемых результатов, отвечающих интересам обеих стран. Грузинские производители получили доступ на российский рынок, возобновилось транспортное сообщение, налаживаются контакты между отдельными органами власти по практическим вопросам, отменены все ограничения на выдачу российских виз грузинским гражданам. Интенсивно развиваются культурные, гуманитарные и научные контакты.
В несомненном позитиве — участие грузинских спортсменов в сочинской Олимпиаде. Важным результатом нормализации стало и возвращение на родину всех российских граждан, осужденных при Саакашвили по сфабрикованным обвинениям. Рассчитываем через действующие механизмы сотрудничества по линии правоохранительных органов добиться выдачи из Грузии Юсупа Лакаева, который в сентябре 2013 года застрелил в Сухуме нашего дипломата Дмитрия Вишернева и его жену.
— Вы не упомянули туризм, а это, похоже, одно из самых перспективных направлений сотрудничества?
— Совершенно верно, потенциал этого направления действительно велик. Туристы из России вновь массово поехали в Грузию, принося, кстати, немалый доход грузинской экономике.
Вместе с тем, к сожалению, МИД России вынужден привлекать внимание российских граждан к немалым рискам, связанным с поездками в Грузию.
Тбилиси упорно не желает отменить введенный во времена Михаила Саакашвили дискриминационный закон «Об оккупированных территориях». Он, напомню, устанавливает уголовную ответственность за посещение Абхазии и Южной Осетии. Предусматривается в качестве наказания штраф до $3 тыс. или тюремное заключение сроком до четырех лет. Хотя в последнее время случаев применения этого репрессивного законодательства к нашим гражданам не зафиксировано, но, строго говоря, никаких гарантий от этого у нас нет.
Вообще, в условиях отсутствия дипотношений оказать полноценную консульскую поддержку, защитить при необходимости права российских туристов в Грузии крайне затруднительно.
— А может ли Россия сама инициировать восстановление дипотношений?
— Дипломатические отношения разорвала Грузия. Условием их восстановления с точки зрения Тбилиси должен быть отказ от признания Россией Абхазии и Южной Осетии в качестве суверенных, независимых государств. Но на это мы не пойдем. Решение (о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.— “Ъ”) принято окончательно. Мы развиваем союзнические отношения с этими двумя молодыми кавказскими республиками. У нас есть довольно солидная договорно-правовая база, которая нацелена на углубление взаимодействия.
Как только грузинская сторона будет готова к восстановлению дипотношений с учетом новых реалий, мы незамедлительно позитивно отреагируем.
— Вы упомянули о снятии визовых ограничений для грузинских граждан. А есть ли перспектива полной отмены виз? Ведь россияне давно ездят в Грузию в безвизовом порядке.
— Визы в Грузию отменены для граждан почти сотни зарубежных стран, причем большей частью — в одностороннем порядке. Такова обычная практика государств, стремящихся привлечь иностранных туристов. Но в современном мире, где возрастают угрозы в сфере безопасности, автоматически рассчитывать на «безвизовую взаимность», конечно же, не приходится. Известно, что той же Грузии потребовались годы переговоров и напряженной «домашней работы», включая внесение изменений в национальное законодательство, чтобы договориться о безвизовом режиме краткосрочных поездок в страны Шенгена (хотя Грузия еще в 2006 году перестала требовать визы от граждан Евросоюза).
Так что вопрос этот непростой. Впрочем, как российская сторона неоднократно заявляла, мы в принципе не исключаем возможность введения безвизового режима с Грузией на взаимной основе.
— Когда это может произойти?
— Не хотел бы сейчас гадать на кофейной гуще. Повторю: мы в принципе хотели бы максимально ослабить все визовые рестрикции и готовы действительно подумать о безвизовом режиме.
— Что мешает перейти от готовности к действиям?
— Прежде всего соображения безопасности, о которых я уже упоминал. Речь идет об эффективной борьбе с терроризмом, экстремизмом — словом, со всем тем злом, которое иногда проникает на нашу территорию извне. Когда мы встречаемся с грузинскими представителями, эти аспекты тоже обсуждаются. И если мы наладим эффективные контакты в этой сфере, то почему бы и нет…
— Аргумент про соображения безопасности кажется несколько сомнительным с учетом того, что у России безвизовый режим со странами Центральной Азии.
— Не забывайте, что эти страны являются участниками Содружества независимых государств (СНГ). Безвизовое передвижение граждан — важный аспект интеграционных процессов на пространстве содружества (Грузия вышла из СНГ.— “Ъ”).
— И тем не менее…
— В Грузии — как в Панкисском ущелье, так, впрочем, и в Тбилиси — периодически проводятся спецоперации по задержанию предполагаемых террористов. Одна из таких операций состоялась совсем недавно. Так что эти угрозы нельзя списывать со счетов. Это реальность, а не гипотетические измышления.
— Но все же что должно произойти, чтобы с российской стороны началось движение к отмене виз?
— Надо думать, взаимодействовать и работать над тем, чтобы превентивно перекрыть все каналы терроризму и экстремизму. Если добьемся успеха на этом направлении, то смело сможем выходить на введение безвизового режима.
— А с приездом в Россию на ЧМ-2018 у грузинских болельщиков проблем не будет?
— Покупая билеты и получая удостоверения болельщика, они смогут спокойно приезжать и болеть за любимые команды.
— Недавно Зураб Абашидзе дал интервью, в котором посетовал, что Москва «не собирается отказываться от признания независимости Абхазии и Южной Осетии» и в этом причина «глубокого тупика» в политических отношениях. Из его слов следовало: в Тбилиси надеялись, что восстановление торговли, развитие туризма и гуманитарных связей заставит власти РФ пересмотреть позицию по Абхазии и Южной Осетии.
— Я не стал бы говорить о тупике. Но следует признать, что для полноформатной нормализации отношений между Россией и Грузией действительно имеется серьезное политическое препятствие. Оно состоит в упорном нежелании Тбилиси признать новые политические реалии, сложившиеся после августа 2008 года, и пересмотреть свое демонстративное решение о разрыве дипотношений с Россией.
В Тбилиси действительно любят говорить, что через нормализацию отношений с Россией они прежде всего надеялись добиться отмены признания Абхазии и Южной Осетии — и вот, дескать, коварно обмануты в своих ожиданиях. Конечно, это чистое лукавство. Как человек, который вместе с Зурабом Абашидзе по поручению руководства двух стран начинал в декабре 2012 года диалог по вопросам нормализации, могу засвидетельствовать: мы с самого начала честно предостерегли грузинских партнеров от иллюзий по поводу того, что восстановление двусторонних отношений с ними может каким-то образом ослабить наше межгосударственное сотрудничество с независимыми Абхазией и Южной Осетией. Эти процессы лежат в абсолютно разных плоскостях.
Мы намерены и дальше прагматично продолжать дело оздоровления двусторонних отношений. Российская сторона пойдет по пути нормализации так далеко, как к этому готовы в Тбилиси. Заинтересованы в полном восстановлении добрососедских российско-грузинских отношений, но, повторюсь, не ценой отказа от судьбоносных решений по Абхазии и Южной Осетии.
— Но ведь в Тбилиси заявляют о намерении примириться с «абхазскими и осетинскими братьями». Как в Москве к этому относятся?
— Главное, как к этому относятся в Сухуме и Цхинвале. А там, насколько мне известно, испытывают глубокое недоверие. И неудивительно. На фоне показного дружелюбия грузинский МИД, например, прилагает прямо-таки титанические усилия по изоляции Абхазии и Южной Осетии. По наущению Грузии западные государства отказывают в визах жителям республик, а США много лет подряд блокируют приезд представителей Сухума и Цхинвала в штаб-квартиру ООН, чтобы ничто не мешало ежегодному принятию политизированной и необъективной грузинской резолюции по «беженцам и перемещенным лицам». Грузинские посольства заявляют грозные протесты даже по таким поводам, как фотовыставка с видами южноосетинской природы в какой-нибудь европейской столице. Был случай срыва спортивных соревнований. А недавно посол Грузии в Великобритании разыскала в небольшом шотландском городке Килмарноке скромную стелу в память о сухумцах, погибших в годы конфликта, и требовала снести ее только потому, что там изображен абхазский флаг. К чести муниципалитета следует сказать, что он не поддался этой паранойе и памятник остался на месте.
Одновременно грузинские власти сулят жителям Абхазии и Южной Осетии льготное медицинское обслуживание и образование в Грузии и даже безвизовые поездки в Европу. Правда, при одном «небольшом» условии — признать свою принадлежность к грузинскому гражданству. Как говорится, комментарии здесь излишни.
В этой связи не могу не упомянуть и об абсурдной концепции «российской оккупации». В Тбилиси, похоже, не чувствуют, что это пропагандистское клише, не имеющее ничего общего с реальностью, глубоко оскорбительно для абхазов и южноосетин. В ней изначально ощущается привкус неуважительного высокомерия по отношению к людям, проживающим в республиках.
Грузинским властям следовало бы серьезно задуматься над тем, почему у них не ладится диалог с Сухумом и Цхинвалом, вместо того, чтобы привычно списывать все на «козни Москвы».
— А как обстоят дела на переговорах в Женеве? Что вы думаете о предложении Грузии повысить их уровень?
— Как говорил Андрей Андреевич Громыко, «лучше десять лет переговоров, чем один день войны». В этом смысле Женевские дискуссии оправдывают себя на сто процентов. Другое дело, что из-за позиции Грузии до сих пор не удается продвинуться к главной цели дискуссий — обеспечению надежной безопасности Абхазии и Южной Осетии. Именно так это было сформулировано в договоренностях Дмитрия Медведева и Николя Саркози. Грузинская делегация вот уже долгое время систематически срывает даже принятие совместного заявления участников дискуссий о неприменении силы. И это, похоже, неслучайно, если учесть осуществляемое НАТО и США укрепление военного потенциала Грузии. В стране создается натовская инфраструктура, планируются или уже начались многомиллионные поставки Тбилиси новейших систем вооружения: французских систем ПВО и американских противотанковых ракетных комплексов. А США приступают к программе боевой подготовки грузинских военнослужащих.
— Но ведь есть понимание того, что, по сути, эти действия направлены лишь на то, чтобы «подсластить» Грузии отказ НАТО принять ее в свои члены, и что в реальности они мало что меняют.
— Знакомы с подобными «успокоительными» оценками. Но если посмотреть на то, что заботит Российскую Федерацию, то это прежде всего реальное усиление присутствия на наших границах военно-политического блока, который открыто объявляет нас соперником и противником. Это не сосед, а внерегиональная сила. Именно это вызывает у нас сильную озабоченность.
В этой ситуации возрастают обоснованность и востребованность оборонного сотрудничества Абхазии и Южной Осетии с Россией. Такое сотрудничество будет и дальше укрепляться таким образом, чтобы надежно гарантировать мирную жизнь этих республик.
— Но оно, в свою очередь, вызывает озабоченность у Тбилиси, ведь речь идет в том числе о тесном военно-техническом сотрудничестве России с Абхазией и Южной Осетией.
— Повторюсь: Абхазия, Южная Осетия и Грузия — наши соседи. А НАТО — это внерегиональная сила. США активно наращивают свое присутствие в Грузии, что вызывает у нас растущую озабоченность. Мы хотим, чтобы на наших границах было спокойно. Для этого наши две военные базы и находятся в Абхазии и Южной Осетии. Они никому не угрожают, а являются гарантом того, что на две молодые кавказские республики никто не нападет, а если нападет, то получит должный ответ.
Возвращаясь к вашему вопросу о заявлении премьер-министра Грузии о готовности принять участие в дискуссиях… Дело ведь не в уровне участников, а в позиции соответствующего государства. Пока она принципиально не изменится в сторону конструктивности и реализма, прорывов в Женеве ожидать не приходится.
— Тбилиси обвиняет Россию в «бордеризации» Абхазии и Южной Осетии, то есть существенном укреплении их границы с Грузией. Что скажете?
— За последние годы проведена большая работа, позволившая снизить напряженность в приграничье Грузии с Абхазией и Южной Осетией, обеспечить нормальную жизнь местных жителей. Это результат успешного функционирования созданных в рамках Женевских дискуссий Механизмов по предотвращению и расследованию инцидентов, результат большой работы властей независимых республик и находящихся там на основе двусторонних соглашений российских пограничников. Грузино-абхазскую границу в 2017 году пересекли более 1,2 млн человек, а грузино-южноосетинскую — около 200 тыс. человек. Думаю, эти цифры говорят сами за себя. К сожалению, грузинская сторона вместо конструктивного участия в работе с целью наладить повседневную жизнь населения в приграничной полосе сосредоточилась на постановке пропагандистских шоу, призванных обосновать тезис о «новой Берлинской стене». Доходит до смешного: для общения с иностранными визитерами и записи интервью на камеру нанят конкретный местный крестьянин, который дежурно зачитывает один и тот же текст.
Подводя итог, я хотел бы вернуться к теме горького для многовековой совместной российско-грузинской истории юбилея — десятилетия разрыва Грузией дипотношений с Россией. Хочется верить, что этот рубеж станет поворотом к лучшему. Это возможно, если прошлое будет должным образом переосмыслено и придет реалистичное понимание того, что всем государствам региона нужно выстраивать равноправное и взаимоуважительное сотрудничество. Разумной альтернативы этому нет.