Инстинкт капитализма

Капитализм был мировым с самого начала. Условия для его победного шествия были подготовлены долгой работой с общественным сознанием, которое в конце концов обогатилось мыслью о материальном благополучии как цели существования. И этот паттерн не смогли вытравить никакие социальные потрясения.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Богатство — двигатель прогресса

Рынок как система существует с древнейших времен. Левантийские царства оживленно торговали с Египтом в XIV веке до н. э. В античной Греции процветали товарно-денежные отношения. Разветвленные торговые сети вкупе с развитым кредитным рынком — характерная черта Древнего Рима. Однако бурное развитие коммерческих институтов в древности, когда действовали целые торговые объединения, свидетельствует о преклонении перед богатством, ориентации на прибыль некоторой части общества — но не о наличии рыночной экономики. Считалось, что главная задача рынка — свести вместе покупателей и продавцов предметов роскоши, а не обеспечивать население товарами и услугами повседневного спроса. В античных царствах и республиках это обеспечение базировалось на традициях, массовом использовании рабов как главной рабочей силы и сопровождалось презрительным отношением к тем, кто стремился к рыночной прибыли. Аристотель, к примеру, полагал, что истинно свободный человек не станет тратить свою жизнь на то, чтобы обустроить ее с максимальной выгодой.

За исключением военной службы, нерабский труд просто не предназначался для продажи и оплаты. Поэтому для возникновения рыночного общества требовалось, чтобы стремление улучшить свое материальное положение стало для человека стандартным. Эта идея не могла овладеть массами, пока не было устранено неоспоримое господство обычаев и иерархических привилегий. Таким образом, рыночное общество получило новую систему прав и привилегий.

Формирование этого общества шло в Европе с V по XVIII век и совпало, в частности, с крахом Римской империи, возникновением феодализма и медленным созданием национальных государств. На смену римской системе, при которой имперской верхушке противостояла огромная масса рабов, пришел феодальный вассальный порядок с градацией от лордов до серфов. А в конечном итоге появилось буржуазное общество — работники, землевладельцы и капиталисты.

Ключевой период в истории становления нового капиталистического порядка — X–XI века, когда крупные торговые состояния стали успешно бороться за влияние с лордами и королями.

В XVI веке началась «коммерциализация» аристократического сословия, представители которого все хуже ориентировались в мире, все больше зависящем от денег. Аристократы стремились через браки своих детей породниться с торговыми фамилиями, членов которых еще поколение назад они не пустили бы на порог.

Также большую роль в формировании капитализма сыграли изменения в положении низших сословий, происходившие в елизаветинской Англии. Ориентированные на прибыль лорды сгоняли крестьян с земли, и те становились сельскохозяйственным пролетариатом — готовы были наниматься на работу за зарплату, лишившись традиционных средств к существованию. Так «свободный» труд впервые оказался во власти рыночных сил. Возник социальный порядок, при котором рынок мог координировать производство и распределение в полной мере.

Меркантильная история

Намек на то, что капитализм с самого начала был явлением мирового масштаба, содержится, в частности, в термине «меркантилизм». Им принято обозначать ранние стадии капитализма — XVII–XVIII века, и это связано с тем, что определяющая роль в движении капитала в тот период принадлежала английским, немецким и голландским купцам, занимавшимся международной торговлей.

Многочисленные печатные издания того времени, памфлеты, отстаивали базовый, по мнению торговцев, принцип, что их, торговцев, деятельность составляет основу государственной власти — даже в тех случаях, когда эта деятельность сопряжена с отправкой «богатства» (то есть золота) за границу. Как поясняли памфлетисты, богатство в данном случае само по себе является товаром для внешней торговли. Великий торговец того времени Томас Мун писал в 1630 году: «Мы должны придерживаться следующего правила: продавать иностранцам больше, чем мы у них покупаем в стоимостном выражении».

Впрочем, тогда капитализм, хотя и был мировым с самого начала, отличался тем, что не вполне регулировался рыночными силами, большую роль играли компании вроде Британской Ост-Индской или Британской Турецкой, имевшие дарованную государством монополию на торговлю.

В XVIII веке центр тяжести капитализма начал смещаться с торговли на производство: капиталы, накопленные в течение предыдущих веков, вкладывались в новые технологии в ходе промышленной революции.

Революционная ситуация

Мировой масштаб капитализма подчеркивается тем, как начиная с1760-х годов менялась картина колониализма. Страны-колонизаторы, в которых набирала ход индустриализация, пересмотрели стратегию торговли с колониальным миром. Раньше они отводили ему роль источника колониальных товаров (при этом не всегда могли за них расплатиться из-за нехватки собственных промышленных товаров), а теперь стали источником сами — поставляли в свои колонии продукцию, изготавливаемую в быстро растущих объемах с помощью машин; эти товары нужно было куда-то сбывать.

Одновременно изменился характер спроса на товары из колоний. Специи, сахар, рабы стали терять свою долю с ростом индустриализации, зато ключевое значение приобретало сырье для производства (хлопок, растительные масла, джут, красители). Это изменение в структуре торговли вызвало трансформацию колониальной политики, в том числе в части приобретения колоний.

Необходимость создавать рынки сбыта и постоянно растущий спрос на новые материалы и продовольствие привели к появлению новых колониальных приоритетов и неузнаваемо изменили мировую социальную систему.

Перед промышленной революцией колониальная стратегия европейских держав состояла из трех основных частей. Первая — захват территорий, способных поставлять благородные металлы, рабов и тропические продукты, пользовавшиеся большим спросом. Вторая — создание колоний белых поселенцев вдоль берегов Северной Америки. Третья часть — строительство укреплений и использование подавляющей военной мощи для получения и удержания максимальной доли в мировой торговле.

Как бы ни были пагубны такие действия для коренного населения Африки и Южной Америки, в целом социальная структура мира за пределами Европы оставалась нетронутой. Однако эта структура базировалась на маленьких общинах, производящих элементарные сельскохозяйственные продукты и кустарные изделия, то есть была самодостаточной и совершенно непригодной в качестве рынка для европейских товаров массового производства. К тому же она была не в состоянии поставить сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых на индустриальные рельсы, что было необходимо для поставок продовольствия и сырья в страны, строившие капитализм на базе колониальных империй.

Поэтому колониальным державам пришлось адаптировать неиндустриальную часть мира под свои нужды. Во-первых, реформировать существовавшую правовую систему — вводить частную собственность на землю (там, где таковой не было) и даже экспроприировать участки у белых поселенцев для создания плантаций, работающих на прогрессивных технологиях. Во-вторых, обеспечивать рабочей силой организованное по-новому сельское хозяйство, а также различные рудники и шахты, применяя как откровенно принудительный труд, так и меры, заставляющие местных жителей, лишившихся средств к существованию, искать место работы с зарплатой (прямо как в свое время в Англии). В-третьих, налаживать денежный оборот в колониях, сделав обязательной денежную уплату налогов и земельной ренты. В-четвертых, там, где доколониальные общества уже создали развитую промышленность, ограничивать производство и экспорт местных производителей.

В последнем случае ярким примером стала Индия. В течение веков она была экспортером товаров из хлопка — столь мощным, что Великобритания долгое время держала повышенные таможенные тарифы против них, чтобы защитить собственных производителей. Однако к середине XIX века Индия получала четверть всего британского хлопкового экспорта и полностью потеряла профильные рынки.

Ясно, что такие кардинальные изменения не были бы возможны без соответствующей коррекции политики в колониях. Это и поощрение склонных к сотрудничеству местных элит, и создание эффективной колониальной администрации, и использование военной силы для обеспечения социальной стабильности в условиях радикальных перемен, инициированных метрополией.

Кроме того, метрополии, ставшие на путь капитализма, должны были создать в колониях новую правовую систему, которая облегчала бы функционирование экономики, основанной на деньгах и бизнесе. Можно сказать, что в целом капиталистическая колониальная система опиралась на насаждавшуюся культуру метрополий.

Новая схема отношений между центрами империй и колониями, возникшая в связи с разворачивающейся промышленной революцией, требовала коррекции стратегии колониальных захватов. Если раньше (за исключением Южной Америки) к империям присоединялись территории на побережьях, то в конце XVIII века колониальные державы двинулись вглубь континентов.

Одна из главных причин изменений в экспансии Запада в условиях капитализма — растущий разрыв в технологическом уровне между ведущими европейскими странами и остальным миром.

Еще в начале XVIII века эта разница была невелика. Более того, некоторые ключевые технологии пришли в Европу из Азии. Однако в течение этого столетия и особенно двух последующих разрыв между передовыми и отстающими в плане технологий странами увеличивался все быстрее, несмотря на то что часть западных достижений осваивалась колониями.

Особенно важен был здесь перевес в сфере вооружений — именно он позволил колониальным капиталистическим империям навязывать свою волю остальному миру (притом что колонии имели колоссальное преимущество перед метрополиями в населении). Ну и, конечно, капитализму помогло утвердиться в колониях развитие технологий в области коммуникаций и транспорта — отдельно следует упомянуть строительство железных дорог.

Борьба идей

В 1870-е годы, когда окончательно сложилась колониальная система, термин «мировой капитализм» стал обиходным. К концу XIX века мировое технологическое лидерство перешло к США, и там сочли, что можно говорить уже об американском лидерстве в капитализме как мировой системе.

После русской революции 1917 года эта концепция приобрела новый смысл, так как Россия не просто отказалась в этой системе участвовать, но сочла борьбу с капитализмом своей главной задачей.

Объединяющая роль капитализма, которая раньше проявлялась в рамках старой концепции сфер влияния колониальных империй, временно сошла на нет под влиянием всемирного протекционизма 1930-х годов; тот, в свою очередь, был связан с всемирным финансово-экономическим кризисом, который разразился в 1929 году. В США популярной темой для дискуссий стало «сужение жизненного пространства для американской системы свободного предпринимательства в частности и для капитализма как мировой системы в целом».

Например, к этой теме обратился Дин Ачесон (впоследствии госсекретарь США в разгар холодной войны) в речи, произнесенной в Йельском университете в ноябре 1939 года. Ачесон сказал, в частности, следующее. Мировая экономика образца XIX века, когда американский капитализм процветал под защитой британской военно-морской мощи и благодаря налаженной Британией системе свободной торговли, вошла в длительный период «очевидного упадка», и сейчас ясно, что «мировая экономика не может быть восстановлена ни в какой форме, напоминающей прежнюю, если вообще может быть восстановлена».

К 1930-м годам глубокие повреждения старой системы привели к тому, что в мире возникла ситуация, когда

«кредит недоступен, рынки исчезли, вместе с ними исчезла возможность получения материальных ресурсов, население не имеет средств для жизни: налицо все условия для появления тоталитарного милитаристского государства».

В этой ситуации мировая роль Америки должна быть не «профилактической», а «терапевтической». Ачесон подчеркнул, что следует организовать не только массированную помощь союзникам в войне против фашизма, но и долгосрочную послевоенную поддержку тех частей Европы, «которые будут нуждаться в производственном оборудовании».

Такая помощь Западной Европе действительно была оказана и не будет преувеличением сказать, что оказана она была с целью спасения мирового капитализма: в связи с послевоенным экономическим кризисом была весьма велика вероятность, что к власти в западноевропейских странах придут антикапиталистические силы.

В СССР в конце сталинского периода считалось, что мировой капитализм сдает свои позиции под напором того же СССР, Китая и стран народной демократии, которые позиции, наоборот, приобретают. И это приобретение позиций выражается в том, что упомянутые страны будут экспортировать все больше, а импортировать все меньше.

При Хрущеве концепция почти не изменилась: мировой капитализм продолжает уступать позиции, которые занимает мировой социализм. И бывшие колонии должны смелее к нему присоединяться — а уж СССР их поддержит. Естественно, Китай как борец с мировым капитализмом уже не упоминался.

В последние десятилетия Запад не то чтобы отстаивал идею мирового капитализма, но надеялся, что все страны возьмут на вооружение капиталистическую доктрину свободного предпринимательства. Особые надежды здесь возлагались на Китай.

Однако председатель КНР, генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин на XIX Всекитайском съезде КПК в октябре 2017 года указал, что «целью китайского народа является построение коммунизма, потому что именно идея коммунизма позволила победить империализм, феодализм и бюрократический капитализм».

В связи с этой китайской победой называть капитализм мировым все же следует с некоторыми оговорками.