Вчера в Москве в государственном комплексе "Волынское" президент России Владимир Путин встретился с президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Несколько часов два лидера пытались убаюкать бдительность друг друга и добиться своих корыстных целей. Кому из них это лучше удалось, рассказывает специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Комплекс "Волынское" располагается едва ли не в центре Москвы, между Кутузовским проспектом и Минской улицей, и почему-то чрезвычайно редко используется для встреч на высшем уровне. Это странно: очень уж удобно. Вроде бы и более или менее девственная природа с белками и даже зайчиками, а вроде бы и Кремль в пяти минутах езды без пробок.
А что если комплекс решили использовать именно для этой встречи по той причине, что он находится на Минской улице? Александру Лукашенко такой подход наверняка бы понравился. Ведь очевидно, что белорусского президента на этот раз готовились принять хорошо и старались сделать так, чтобы он чувствовал себя в нашей стране как можно комфортнее. А что может быть комфортнее, чем оказаться в Москве на Минской улице по приглашению Владимира Путина и, ведя непростые переговоры о судьбе союзного государства России и Белоруссии, посматривать из окна на дачу Сталина, которая расположена тут же, на территории "Волынского"? Тут-то господина Лукашенко по идее и можно бы брать тепленьким.
Впрочем, белорусский президент и так явно рад был вырваться на денек из Минска, ведь его уже мало куда пускают (см. стр. 10). Российский президент и в самом начале встречи, и на пресс-конференции подчеркнул, что Александр Лукашенко прибыл в Москву по его приглашению, и публично благодарил его за согласие. Говорил, что рад. Утверждал, что самое время сверить часы интеграции и выйти, как он выразился, на живые решения. Александр Лукашенко тоже старался быть любезным, но у него в отличие от Владимира Путина задуманное не очень получалось.
— В СМИ звучит: Белоруссия якобы меняет курс и ориентацию от России,— рассказал Лукашенко перед началом переговоров.— Так вот хочу подчеркнуть, что Белоруссия и Россия строят свои отношения независимо от желания мое и ваше (так сказал.— Ъ).
Александр Лукашенко считает: "В СМИ также муссируется тезис, что Россия сдает Беларусь под давлением Запада. СССР сейчас нет, и в каком-то определенном смысле мы стали слабее (опять дань месту, где шла встреча? — Ъ). Политика требует компромиссы и переговоры, но мы очень четко понимаем, что для России Белоруссия — тот рубеж, который он (видимо, Путин.— Ъ) никогда не сдаст... ведь отступать некуда, за спиной Москва..."
Александр Лукашенко добавил, что спокойно воспринимает весь этот гвалт недругов: "Нас стараются поссорить и вбить клин в те процессы, которые мы с вами развиваем. Но мы слишком ответственные люди, и мы сделаем все для достижения того, что наметили, как бы кому бы что бы ни хотелось".
Было такое впечатление, что белорусский президент в этот момент разговаривал с кем-то третьим, незримо присутствующим в комнате. Ведь иначе ему бы, наверное, не пришло в голову в присутствии Владимира Путина высказываться о нем в третьем лице.
Российский президент не собирался оставлять без внимания колкости Александра Лукашенко:
— Россия за последнее десятилетие столько всего отдала, что больше уже мы не станем что-то отдавать, сдавать...— Тут Путин улыбнулся шутке, которая, видимо, возникла у него в голове, и произнес: — Мы будем теперь все брать!
Шутка вышла острая, и Путин поспешил оговориться, что брать будет в рамках договоренностей и международных соглашений.
Можно все это расценить как просто шутку (уж очень неловко подставился белорусский президент, грех было не воспользоваться) и больше ничего, а можно и спросить, что это, собственно, означает. То ли Россия возьмет Белоруссию в состав России целиком, что и предусматривает один из вариантов объединения двух стран в рамках союзного государства (был предложен Путиным в числе двух других 14 августа этого года), то ли будет брать частями, то есть контрольными пакетами акций более или менее интересных предприятий этой страны.
И ту и другую тему лидеры двух стран обсуждали на переговорах. Они продолжались два с половиной часа. Когда оба вышли к журналистам, то рассказали, что политическим вопросам было посвящено 20% времени. В основном говорили об экономике. (То есть все же решено брать частями.)
— Не думаю, что у Беларуси будут проблемы с энергоресурсами и газом,— заявил по итогам переговоров белорусский лидер.
С одной стороны, может показаться, что Александру Лукашенко удалось добиться своего и договориться, что Россия будет снабжать ее энергоресурсами и газом. Но Владимир Путин вовремя оговорился, что России прекрасно известно, в каких объемах того и другого нуждается Белоруссия, и именно эти потребности будут удовлетворены. Это может означать и то, что Россия может при желании сама определять объемы этих потребностей. Тем более что "сколько, по какой цене — это вопросы коммерческого характера, мы их не обсуждали", добавил Владимир Путин.
Но хотя говорили в основном об экономике, одно важное политическое заявление прозвучало. Владимир Путин сказал, что не считает белорусов иностранцами. Речь шла о принятом и вступившем с 1 ноября в силу законе "О правовом положении иностранных граждан в России". Господин Лукашенко заявил, что "если прямо его читать, то и белорусы оказались бы иностранцами в России", и добавил, что Владимир Путин заверил его: для белорусов Россия сделает исключение.
— Подтверждаю,— с готовностью сказал Владимир Путин.
Не означает ли это признание, что Владимир Путин уже считает россиян и белорусов гражданами одного государства? Если это так, то и правда шаг вперед, да еще какой. И тогда о чем еще вообще говорить? Объединение наших народов, таким образом, состоялось, и граждане, довольные, расходятся по домам.
Любопытными были мнения двух президентов по вопросам внешней политики. Александр Лукашенко, как-то помявшись, заявил, что Белоруссия всячески поддерживает усилия Российской Федерации по европейскому вектору. А когда увидел, что это заявление особого энтузиазма у Владимир Путина не вызвало, осторожно и, как показалось, с искренней надеждой спросил:
— Не кажется ли вам, что нам надо объединить наши усилия во внешней политике?
Вопрос понятен. Ведь собственных сил Александру Лукашенко тут уже давно не хватает.