В прокат вышел фильм Александра Пэйна «Короче» (Downsizing). Михаил Трофименков не постиг ни философской глубины, ни жанровой природы фантазии о 12-сантиметровых человечках, зато испугался за режиссера, на середине фильма забывшего, что и зачем он снимает.
Фото: Paramount Pictures
Почему Пэйн ходит в иконах авторского кино и коллекционирует сценарные «Оскары» и «Золотые глобусы», понять нелегко. Он патологически сентиментален как сценарист и болезненно вял как режиссер: замах на доллар, удар на цент. Его лучший фильм «На обочине» (2004) о мужиках, дегустирующих вина Санта-Барбары, хорош лишь тем, чего в нем нет, в отличие от других опусов Пэйна: ни беременных наркоманок, ни стариков, угодивших в капкан Альцгеймера, ни лежащих в коме жен,— глубокая депрессия героев кажется эталоном здоровья.
В «Короче» Пэйн притворился, будто сумел — что в принципе и составляет суть режиссуры — отстраниться от героев. Взглянуть на них не свысока, но сверху. В буквальном смысле слова. Росточку-то они с ноготок, и это их выбор.
В том, что, по фильму, норвежские ученые научились уменьшать людей, в принципе нет ничего нового. Еще в «Фантастическом путешествии» (Ричард Флейшер, 1966) героев редуцировали, чтобы они, проплыв по венам лежащего в коме ученого, ликвидировали тромб в его мозгу. Но тут — бери выше — массовая лилипутизация спасет мир от перенаселения и экологических катастроф. Крохотулек ожидает блаженство в элитарных гетто. Отныне им доступно все, что было не по карману в нормальном мире. Ведь, скажем, из одной 50-долларовой сигары можно настругать 2000 микросигар по доллару. На этот соблазн ведутся утомленные бытом Пол (Мэтт Деймон) и Одри (Кристен Уиг). Но в последнюю секунду Одри отказывается от операции, оставив мужа наедине с прекрасным новым миром.
Простенькая, но сердитая заявка на антиутопию или сатиру о мягком тоталитаризме общества потребления. Менеджеры впаривают простакам лилипутизацию столь же убедительно, как таймшеры. Предоперационное бритье голов и удаление металлических зубов навевает ассоциации с лагерями смерти. Научное открытие провоцирует взрыв нелегальной иммиграции: так, в коробке из-под телевизора таможенники находят 17 вьетнамцев. Наконец, Пол обнаруживает изнанку «рая». Классовые отношения никто не отменял: в кошмарных трущобах ютится обслуга лилипутов-нуворишей. Привет Герберту Уэллсу с его элоями и морлоками и Фрицу Лангу с «Метрополисом».
В таком контексте — не очень оригинальном, но многообещающем — новых знакомцев Пола, естественно, воспринимаешь как гротескные маски. И выжигу-серба Душана (Кристоф Вальц), и тевтона-мореплавателя Йориса (Удо Кир): даром, что Вальц и Кир откровенно халтурят, выезжая на природном обаянии. И одноногую вьетнамскую диссидентку (Хонг Чау), редуцированную кровавым режимом, выжившую в пресловутой коробке и драящую туалеты у богачей. Не пародия же она на дурной анекдот об идеальной героине эпохи политкорректности.
Конечно, не пародия. Все гораздо страшнее: она — полноценная героиня, страданиям которой следует сочувствовать, а силой духа — восхищаться. Пэйн, хотелось бы надеяться, отдает себе отчет, что сострадать 12-сантиметровой активистке трудно: смех душит. Во всяком случае, эту проблему он решает радикально: вообще вычеркивает из фильма его главную сценарную посылку.
Лилипуты не знали о том, что они лилипуты, пока не наткнулись на Гулливера. Миниатюрность героев имеет смысл только в той мере, в какой они противостоят большому миру. Теоретически они — «другие» в философском смысле слова. Они просто обязаны быть метафорой чего-то, а большой мир — как-то к ним относиться: бояться их, что ли, унижать, боготворить. Но из фильма этот мир незаметно, но бесповоротно смылся. Нет его, как не бывало. Фильм превращается в обычную, удушливую, слезоточивую, скатившуюся в самопародию мелодраму, да еще и с привкусом экологического апокалипсиса. И то, какого роста герои, ничего не меняет. Более того: становится решительно непонятно, зачем этих людей уменьшали. В мелодраматическом мире Пэйна они вели бы себя точно так же, изрекали те же благоглупости, будь хоть стометровыми троллями.
Не хочется, но придется поверить, будто режиссер просто забыл, что зачем-то своих героев уменьшил. Отличный, кстати, сюжет для его нового фильма: трагедия режиссера, пораженного профессиональным Альцгеймером.