«В Дагестане хотят перемен. Но готовы ли к слому традиций?»

Масштабные обыски и аресты в руководстве Дагестана под лозунгом декриминализации региона — главная новость минувшей недели

Список арестованных руководителей Дагестана впечатляет: бывший премьер-министр, два его зама, министр образования, мэр и главный архитектор Махачкалы. Выемки документов были проведены почти во всех ведомствах республики. Также прошли обыски в Минобре, Минфине, Минздраве, Управлении службы судебных приставов республики и других правоохранительных структурах, включая городские и районные подразделения. Этой работой занимаются члены межведомственной комиссии, которых направили из Москвы в Дагестан, вместе с сотрудниками центральных аппаратов федеральных правоохранительных ведомств. Одновременно чиновникам запрещен выезд из страны. На прошлой же неделе дагестанский парламент одобрил кандидатуру Артема Здунова на должность главы правительства республики (раньше он был министром экономики Татарстана).

Что стоит за обновлением управленческих элит республики, удастся ли провести заявленную "декриминализацию региона", готов ли меняться Дагестан, "Огонек" выяснял у Алексея Малашенко, руководителя научных исследований института "Диалог цивилизаций".

— Алексей Всеволодович, как объяснить происходящее в Дагестане?

— Мне и самому пока до конца не понятно, что происходит. Заявлена попытка переустройства политической системы республики. Допустим. Проблема в том, что Дагестан — полутрадиционное общество. А, как известно, закон в таком обществе работает не лучшим образом (там важнее традиция, традиционная политическая культура, если угодно), существует жесткая сословная иерархия, устойчивые этнические общности, кланы... Общество не сильно склонно к переменам. На переустройство такой системы требуются годы кропотливой работы. А они у федеральной власти есть?

— Тогда что получается?

— Типичная картина — тактика при отсутствии стратегии. Одна Сирия чего стоит. При этом тактика может быть и хитроумной, и даже блестящей, может быть грамотно подобран исполнитель, но без стратегии какой в ней смысл? Боюсь, все опять сведется к формуле "наказать — показать — убедить — отчитаться". И хорошо, если без драматичных последствий, потому что Дагестан хотя и часть России, но еще и мусульманская ее часть. Тут необходимо умение просчитывать перспективу. Ведь добиться того, чтобы в таком субъекте, такой республике элиты изменились, перестали ставить на первое место этноклановые интересы... Я не пессимист, я историк.

— И вы не верите, что удастся?

— Да мы уже об этом говорили. Распределение власти в Дагестане зиждется на этноклановом принципе. Это началось не вчера, а в 1921 году. Дагестан — лидер по числу национальностей — около 40, но только 14 имеют свою письменность. Наиболее многочисленные из них аварцы (900 тысяч), даргинцы (600 тысяч), кумыки (500 тысяч), лезгины (500 тысяч). Кстати, Абдусамад Гамидов (арестованный экс-премьер.— "О") — даргинец, а его клан на сегодняшний день один из самых сильных, если вообще не сильнейший.

Коррупция как родовая болезнь российской бюрократии

Даже если Владимиру Васильеву при помощи премьера Артема Здунова и прокурора Дениса Попова и новых "чужаков", а они обязательно придут, достанет сил преодолеть клановость, то с кем эти ребята будут работать? Кем окажутся их заместители и подчиненные? Те же аварцы, даргинцы, лезгины... А раз так, то сохранится и основополагающий принцип кадрового подбора — по этноклановому признаку. Федеральная власть хочет "как лучше". Продолжать великую присказку Черномырдина?

— Но еще царская Россия пыталась это сделать...

— Эк о чем вспомнили! За XIX век было пережито столько, сколько современной России и Кавказу и не снилось. Но тогдашнее имперское правительство, во-первых, было обучаемо и не настолько коррумпировано, а во-вторых, выстраивало новую систему, тогда как сейчас ее приходится перестраивать. Тогда империя шла вверх, а сейчас все копошатся на ее останках. Чувствуете разницу?

Кстати, по моему мнению, если бы не 1917-й, то тем властям удалось бы доделать начатое, встроить Кавказ в Россию. Устроенная большевиками в 1921 году система управления национальными окраинами без чрезвычайки сбоила: центру приходилось пристально следить за всем, что происходило тогда на местах. И далеко не всегда получалось.

— Может, Центр пытается снять Дагестан с дотационной иглы? Вот и премьера взяли из мусульманского Татарстана...

— Чем тут поможет выпускник казанского фининститута? И при чем тут исламский фактор? Между татарским мусульманином и кавказским — пропасть. Проблема тут не в религиозной принадлежности премьера, а в сложившейся системе. Без дотации Дагестан, как и его соседи по региону и по стране, не протянут: они составляют более половины доходов той же Чечни. Да и вообще, подавляющее большинство субъектов Федерации были приучены к финансовым подачкам. Прекратить дотации — значит, поставить субъекты территории на грань выживания, а то и за грань. А кавказским республикам платили прежде всего за то, чтобы там было тихо.

— А между тем тихо не было...

— Не думаю, чтобы это стало решающим фактором для проведения нынешних зачисток. Тут еще проглядывает желание центра контролировать денежные потоки, да и пользоваться ими... Отец нынешнего главы Чечни, Ахмат-Хаджи Кадыров, в апреле 2004 года заявил, что до 30 процентов денег на восстановление Чечни остаются в Москве. 9 мая его убили. Тогда в Чечне говорили, что это устроили не исламские террористы, а совсем другие люди.

Нынешние дагестанские события, безусловно, предупреждение. Но не Рамзану Кадырову, как о том пишут в интернете, а остальным лидерам и северокавказским главным начальникам. Не угроза, но предупреждение: дескать, "берите по чину". А в Дагестане давно брали не "по чину", вообще считали, что все им дозволено. Можно сказать, перешли границу российской бюрократической этики и забыли, что есть еще и федеральный центр.

— Выходит, как только начнут "брать по чину", все вернется на круги своя?

— Не исключено, что так и будет, а вся реформа сведется к "коррекции". Лично я верю в Васильева — умный, толковый человек, еще и порядочный. Но он исполнитель: сказали начать процесс — начал, скажут закончить — закончит.

Во всей этой истории удивляет неготовность дагестанских властей к событиям: "Гамидов и Ко" были сильно удивлены. Похоже, они были уверены, что назначение Васильева — проформа. Он не первый ревизор: был, к примеру, федеральный инспектор по Дагестану Василий Колесников (в конце ноября его сменил Алексей Горлов), который в свое время произвел немало арестов. А толку? Все потом оказались на свободе. Вспомним и арест мэра Махачкалы Саида Амирова в 2013-м: шумиха в прессе, вертолет со следователями, суровый приговор... Что-то изменилось? Разве что клановость усилилась, а в конце января и преемник Амирова, Муса Мусаев, оказался за решеткой. Так что происходящее наводит на мысль, что все это — кампания. Недаром неглупый человек Рамазан Абдулатипов именно так последние события в республике прокомментировал. Власть обещала бороться с коррупцией? Вот борется: Улюкаев, Белых, все дагестанское руководство... Эффектно. Но насколько эффективно?

Как трансформировалась российская элита

— А цена?

— Вот то-то и оно! Есть нюанс, о котором, судя по всему, никто не подумал. Между прочим, установка на борьбу с коррупцией и создание общества социального равенства — главные PR-лозунги исламистов. Получается, что федеральная власть перехватила у них инициативу. Браво! В медийном пространстве это слышится так: вы, исламисты, взрываете, кричите, обещаете, а мы — дело делаем. Но если каким-то образом раскачать "дагестанскую лодку".... Дагестан — самый большой регион с 3 млн населения (цифра занижена, потому что в той же Махачкале на деле живут примерно 2 млн человек, хотя официально 600 тысяч). Федеральная власть спохватилась и делает все, чтобы до крайностей не дошло. Надеюсь, ей это удастся, так что все сведется максимум к паре-тройке этнических выступлений в наиболее радикально настроенных точках — Дербенте, Бабаюртском районе, Хасавюрте.

— Как воспринимают происходящее в самом Дагестане?

— По-разному. Элита, чиновничество, внутри которого пошли зачистки, настороженно — молчат и выжидают. Но пауза не затянется: там немало состоятельных людей, которым есть что терять, у всех у них есть свои люди в Москве. А большинство населения смотрит на происходящее... с надеждой! Вы смотрели телевидение Махачкалы? Я — регулярно: там такое говорят о властях, грубо и открыто. В той же Чечне и слов таких не знают! Дагестанцам осточертело жить, как они живут. Настроение: мы ждем перемен! То, что Васильев — варяг, только играет ему на руку. Похоже, Дагестан дозрел... И, скажем, "вариант 2009" уже не пройдет.

— А что случилось тогда?

— Был скандал вокруг назначения на должность главного налоговика республики — варяга Владимира Радченко. Он сменил на посту главы УФНС лезгина Назима Апаева. Но по негласной традиции этот пост всегда сохранялся за лезгином. Начались демонстрации под лозунгами "Вместо лезгина назначить лезгина!" Их участники недоумевали, зачем нужен варяг, когда в республике есть свои специалисты? Дошло до того, что Радченко пытались похитить, и он ретировался. Нынешние "новички" точно не ретируются. Да и настроения в народе иные. Но вот насколько ожидания оправданны?

Даже если привезти эскадрилью варягов и заменить ими все руководство республики, общество-то не изменить. Разница с IX веком огромная: Рюрик с братьями смог (если верить норманнской теории) основать государство, потому что призвавшие его новгородцы были готовы меняться сами. В Дагестане хотят перемен, но готовы ли к слому традиций? Впрочем, этот вопрос надо адресовать не к ним, а к россиянам в целом и к федеральной власти в частности. Во всей стране действует аналогичная клановая система. Разница лишь в том, что в Дагестане она базируется на этнической принадлежности, за его пределами — на разных факторах — месте учебы, жительства, работы в органах, кооперативах и т.д. Там — кланы, тут — кланы, там не работают законы, тут — телефонное право. Сделать из Дагестана, скажем, Швейцарию (по принципу "там горы — тут горы") можно, только если переместить всю республику в Европу. Без кардинальной реформы в общероссийском масштабе избавиться от клановости в отдельно взятом субъекте не получится. Быть может, налицо предвыборный паллиатив. Поживем — увидим.

Беседовала Светлана Сухова