Федеральная служба исполнения наказаний России обратилась к духовным управлениям мусульман за помощью в работе с осужденными представителями радикальных течений ислама, число которых увеличивается. Этот рост в ведомстве связывают с большим количеством заключенных из стран Средней Азии. Специалисты ведомства вместе с духовенством начнут с анализа направлений ислама, которых придерживаются осужденные.
Представители ФСИН ждут от имамов помощи в работе с осужденными
Фото: Алексей Павлишак/ТАСС
Первый заместитель директора ФСИН России Анатолий Рудый распорядился выяснить, какие течения ислама исповедуют осужденные в российских пенитенциарных учреждениях. «Задача — проанализировать, кто у нас находится, в том числе осужденные по статьям “терроризм” и “экстремизм”, и если надо, обратиться к помощи имамов, уточнить, какие течения исповедуют эти люди и как нам правильно действовать с этой категорией осужденных»,— сообщил он на круглом столе в ведомстве 15 февраля. Господин Рудый обозначил проблему — «агрессивные течения ислама, которые к нам приходят из-за границы». По его словам, сейчас в российских колониях находятся 29 тыс. осужденных из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, и их количество может возрасти благодаря трудовой миграции.
«Там масса других течений ислама, которые начинают агрессивно влиять на внутреннюю обстановку в местах лишения свободы,— пояснил господин Рудый.— У нас нет “зеленых” зон (то есть исправительных учреждений, которые неформально контролируют мусульмане.— “Ъ”), но попытки создать отдельные джамааты (общины.— “Ъ”) есть». Он рассказал, что в одной из колоний, где половину осужденных составляли выходцы из республик Средней Азии, произошли беспорядки. По словам первого замдиректора ФСИН, религиозная община отрицала «общетюремную субкультуру» и никакие переговоры с ней не привели к успеху, в итоге пришлось предпринять «активные действия» — силовой вариант решения проблемы. «У нас есть фашисты, националисты, мы умеем с ними работать. Но с людьми, которые проповедуют агрессивные формы ислама, до конца работать не умеем»,— признал господин Рудый.
«Когда мы говорим о традиционном исламе, мы подразумеваем четыре мазхаба (школы шариатского права в исламе.— “Ъ”),— напомнил ответственный за тюремное служение Центрального духовного управления мусульман России (ЦДУМ) имам-хатыб Артур Ахмеров.— Но в целом у нас два мазхаба: Северный Кавказ — это шафииты, а Урал и Поволжье, центральная Россия — ханафиты». Он предложил представителям мусульман «договориться и составить план действий». «Вы попытались донести до нас важную мысль, что в России есть не только сунниты, но и шииты,— обратился к первому замдиректора ФСИН научный сотрудник Института востоковедения РАН Шамиль Кашаф.— Хочется надеяться, что и представители ЦДУМ тоже ее услышали». Гендиректор Центра социальной реабилитации и адаптации в Казани Азат Гайнутдинов предложил свой вариант: не углубляться в различия течений, а говорить с людьми о нравственности и любви к Родине.
Руководитель Центра по изучению религии и общества Института религии РАН Роман Лункин отметил “Ъ”, что проблема джамаатов, в том числе в тюрьмах, появилась в 2000-х годах, с принятием закона «О противодействии экстремистской деятельности». После этого часть мусульманских книг были названы экстремистскими, не с каждым решением российские мусульмане были согласны. «При этом ФСИН надо понимать, что мусульманские духовенства России тоже принадлежат к разным направлениям. Есть духовные управления, которые не готовы назвать салафитов и ваххабитов экстремистами. В итоге в колониях представители одного направления могут быть недовольны общением с имамом, проповедующим другое. Вероятно, таких конфликтов ФСИН тоже опасается»,— отметил господин Лункин. Он пояснил, что выходом может стать активная работа сторон: «ФСИН должна понять специфику происходящего, особенности течений, а духовным управлениям надо готовить специалистов, которые бы работали в тюрьмах с осужденными».