17 февраля в СМИ начинается агитационная часть кампании по выборам президента. В ней имеют право принять участие все кандидаты, внесенные в избирательный бюллетень. Шесть из восьми кандидатов собирали подписи граждан и тем самым доказали свое право участвовать в выборах. Обозреватель “Ъ” Виктор Хамраев считает, что никакого доказательства не получено.
Обозреватель “Ъ” Виктор Хамраев
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Войти в президентскую гонку при желании может, как известно, любой россиянин, если подкрепит свое желание подписями соотечественников в количестве 300 тыс. А если он сначала найдет партию, которая за него поручится, то подписей потребуется в три раза меньше — 100 тыс. Каждая подпись означает: гражданин знает человека, который решил пойти в президенты, и не возражает, чтобы его допустили до выборов. Правда, пару лет назад одна ответственная и справедливая дама заявила, что сбор подписей нужен, чтобы не допустить во власть проходимцев. Ведь в бюллетень не допускают того, кто собрал меньше минимума или среди собранных подписей ЦИК обнаружил 5% недействительных. Выходит, Григорий Явлинский, которого не пустили в 2012 году на выборы из-за большого количества «брака» в собранных им 2 млн подписей, был-таки «проходимцем» шесть лет назад.
Тем не менее почти в каждую президентскую гонку после отсева «проходимцев» среди ее участников непременно находился такой, которого народ неплохо знал, но голосовать за него не очень-то собирался. Только в 2012 году единственный кандидат-подписант бизнесмен Михаил Прохоров сдал с минимальным «браком» полагающиеся 2 млн факсимиле, а по итогам выборов собрал более 5,7 млн голосов (7,98%). Четверо других кандидатов выдвигались от партий, имеющих фракцию в Госдуме. Они еще в 2002 году законом освободили себя от сбора подписей на выборах любого уровня.
В кампанию 2008 года тоже был единственный кандидат с подписями — политтехнолог Андрей Богданов, возглавлявший Демократическую партию России (ДПР). Он тоже собрал 2 млн факсимиле, но по итогам голосования получил немногим более 968 тыс. голосов (1,3%). ДПР, впрочем, уже давно подписи собирала лучше, чем выступала на выборах.
Схожий финал в кампанию 2004 года был уготован Сергею Миронову, который тогда был спикером Совета федерации и лидером Партии жизни: 2 млн россиян не возражали против его участия в выборах, в чем и подписались. А голосов кандидат Миронов собрал немногим более 524 тыс. (0,75%).
Женщинам всегда везло. В том же 2008 году за Ирину Хакамаду проголосовали более 2,67 млн граждан (3,84%). А в кампанию-2000 Элла Памфилова получила более 758 тыс. голосов (1,01%). Выборы в том году были досрочными, поэтому для участия в них было достаточно собрать без «брака» 500 тыс. подписей — половину от предусмотренного законом 1 млн. К той гонке были допущены 11 кандидатов, 4 из которых в итоге получили голосов меньше, чем подписей, которые смогли собрать в свою поддержку. Отличились глава движения «Духовное наследие» Алексей Подберезкин — чуть более 98 тыс. голосов — (0,13%) и бизнесмен Умар Джабраилов — чуть более 78 тыс. голосов (0,1%).
Такой же наплыв желающих — 11 кандидатов — был и в президентскую гонку 1996 года, невзирая на то что тогда каждый обязан был для допуска собрать не менее 1 млн подписей. Результаты голосования для шестерых из них не дотянули даже до половины числа подписантов. Экс-президент СССР Михаил Горбачев, к примеру, получил чуть более 386 тыс. голосов россиян (0,51%).
В 2018 году подписной потолок настолько невысок, что шести (из восьми) кандидатам, зарегистрированным по подписям, нужно будет очень постараться, чтобы получить результат менее 100 тыс. голосов. Если явка будет, например, на заветном уровне в 70%, то таким минималистом окажется тот, кто получит менее 0,13%. Пока такая перспектива только у лидера «Коммунистов России» Максим Сурайкина, за которого готовы проголосовать 0,1% тех, кого опросил ВЦИОМ 9–11 февраля (инициативный опрос методом телефонного интервью с 3 тыс. респондентов в 80 регионах страны, статистическая погрешность — 1,8%).
Стало быть, российский избиратель как минимум с 1996 года способен отличать «проходимца» от «политика». В начале 1990-х, когда многопартийность еще только зарождалась после 70-летней монополии КПСС на власть, подписи граждан действительно доказывали, что этого политика народ знает. Но уже к началу нулевых российский избиратель освоился с обилием партий и кандидатов. Подписные листы после этого стали «входным билетом» на выборы, который ЦИК может в любой момент признать недействительным. Власть сохранила при себе рычаг, благодаря которому, как в годы былой монополии, она может выпускать на выборы только тех, кого сочтет достойным голоса народа.