«Это фильм про мясо»
Что на самом деле имели в виду неправильно понятые авторы
«Это фильм
про мясо»
Что на самом деле имели в виду неправильно понятые авторы
Канал HBO анонсировал главную премьеру весны — новую экранизацию «451° по Фаренгейту» Рея Брэдбери. Спустя 65 лет после публикации знаменитая антиутопия о свободе слова снова оказалась востребованной. Другое дело, что сам Брэдбери всегда считал, что его прославила ошибка читателей — никакого манифеста инакомыслия он не писал. Weekend изучил другие произведения, которые все неправильно поняли, и выбрал 15 показательных опровержений их авторов
Рей Брэдбери
«451° по Фаренгейту» 1953
цензура
≠ телевидение
Антиутопия об обществе, в котором люди постоянно смотрят телевизор, а книги — как источник инакомыслия — подлежат сожжению, читалась как метафора маккартизма и превратилась в символ борьбы за свободу слова. Такому восприятию способствовало и то, что сам роман подвергся цензуре и вплоть до 1980 года без ведома Брэдбери в основном выходил в сокращенном, адаптированном для школьников варианте. В современной Америке Дональда Трампа с его fake news антицензурный посыл книги снова оказался актуальным — новая экранизация «451° по Фаренгейту» с Майклом Шенноном и Майклом Б. Джорданом в главных ролях этой весной выйдет на HBO.
«Не беспокоился я о свободе, я беспокоился о том, что телевизор превращает людей в идиотов. „Фаренгейт“ не о цензуре, а об отупляющем влиянии поп-культуры, просачивающейся через заполонившие все гигантские экраны»
Экранизация Франсуа Трюффо, 1966
ТОУБ ХУПЕР
Техасская резня бензопилой 1974
война
≠ мясоедение
Слешер о семье техасских маньяков‑каннибалов разругали первые критики, зато полюбили зрители — несмотря на рейтинг 17+, фильм окупился более чем в 100 раз, а спустя некоторое время стал объектом уже киноведческих исследований. «Резню», с одной стороны, признали эталоном жанра «псих убивает подростков», с другой — стали трактовать на разные лады: и как историю о подавленной сексуальности в духе греческих трагедий, и как выпад против общества потребления, но чаще всего фильм называют пацифистской притчей, в которой Хупер зашифровал критику Вьетнамской войны и показал, на что обречено общество, находящееся в состоянии милитаристского психоза.
«Это фильм про мясо. Про убийство разумных существ и пищевой цепочке — подумайте, к чему там намеки на каннибализм. Я перестал есть мясо, когда снимал этот фильм. Гильермо дель Торо тоже стал вегетарианцем, когда его посмотрел»
ДЖОРДЖИЯ О’КИФФ
Цветы 1920–1950
вагина
≠ цветок
Картины с гигантскими лилиями, орхидеями и ирисами прославили О’Кифф в середине 1920-х годов и тогда же стали интерпретироваться во фрейдистском ключе с подачи ее мужа фотографа Альфреда Стиглица, который первым разглядел в орхидее вагину. Хотя О’Кифф сразу опровергла это толкование, оно полюбилось нью-йоркским критикам и галеристам, увлеченным тогда психоанализом, а спустя 50 лет то же самое увидели в цветах уже художницы-феминистки, которые вписали О’Кифф в канон феминистического искусства и даже предлагали ей сотрудничать с ними, но О’Кифф отказалась.
«Я решила написать большие цветы, чтобы даже вечно занятые ньюйоркцы удивились и наконец обратили на них внимание. Я заставила вас потратить время на мой цветок, и вы навесили на него ваши собственные ассоциации по поводу цветов вообще и теперь утверждаете, будто я вижу в своих цветах то, что видите в них вы,— а это совсем не так»
«Серые линии с черным, синим и желтым», 1923
МАРГАРЕТ МИТЧЕЛЛ
Унесенные ветром 1936
сильная женщина
≠ шлюха
Главный бестселлер периода Великой депрессии упрекали в невнятности сюжета, The New York Times назвала любовную историю абсурдной и неубедительной, но все сходились в одном — по точности исторических описаний «Унесенным ветром» практически нет равных. Во многом благодаря этому Маргарет Митчелл была провозглашена автором великого американского романа, тонко анализирующим прошлое страны, а литературоведы стали исследовать нарративную структуру романа, символику цвета и в первую очередь новаторский образ главной героини: вместо нежной southern belle здесь впервые действует сильная взбалмошная женщина с тяжелым характером, которую сама Митчелл, правда, однажды назвала шлюхой.
«Я старалась описать далеко не восхитительную женщину, о которой можно сказать мало хорошего, и нахожу нелепым и смешным, что мисс О’Хара стала чем-то вроде национальной героини. Я думаю, это скверно для морального и умственного состояния нации — если нация способна аплодировать и увлекаться женщиной, которая вела себя подобным образом»
Экранизация Виктора Флеминга, 1939
МАРК РОТКО
Абстрактные полотна 1949–1969
цвет
≠ эмоция
Монументальные полотна, которые Ротко начал создавать в конце 40-х, одни критики ругали за декоративность — мол, ничего кроме игры цвета в них нет, а другие хвалили примерно за то же самое. Ротко провозгласили основоположником нового художественного направления — живописи цветового поля, в котором цвет стал «объектом» картины, а не способом стимулировать зрительские ассоциации, как прежде. До сих пор большинство музейщиков в описаниях работ Ротко говорят исключительно о том, как его цветные прямоугольники вибрируют, противостоят друг другу и радуют зрительский глаз.
«Я не абстракционист, меня не интересуют отношения цвета и формы и все в этом духе. Меня интересует исключительно выражение основных человеческих эмоций — горя, восторга, отчаяния. А если вы впечатлены только игрой цвета, вы упустили весь смысл»
«Зеленый на синем», 1956
МИХАЭЛЬ ХАНЕКЕ
Забавные игры 1997
насилие
≠ критика насилия
О шокирующих сценах в «Забавных играх» устроители Каннского кинофестиваля объявили еще до премьеры и второй раз в истории — после «Бешеных псов» Тарантино — пометили билеты на показ красным стикером. И действительно, битком набитый зал вскоре покинула половина зрителей. Притом что почти все акты насилия происходят за кадром, критики и коллеги называли Ханеке садистом, без причины издевающимся и над героями, и над зрителями. В итоге фильм пустили только в ограниченный прокат, зато он оказался довольно популярен в США на DVD. Психологический триллер о том, как жизнь невинной австрийской четы превращается в ад — примерно так интерпретировали его местные дистрибуторы,— пришелся по вкусу аудитории, и в 2007 году Ханеке сделал его покадровый ремейк, перенеся действие в США. В прокате новые «Забавные игры» провалились, хотя критики и писали, что этот слешер не хуже «Хостела».
«Это фильм о репрезентации насилия в средствах массовой информации, а не о насилии как таковом. Я хотел показать зрителям, как ими манипулируют. Когда героиня застрелила злодея-толстяка, зрители стали аплодировать. А когда сцена перемоталась назад, в зале повисла тишина, потому что они поняли, что аплодировали убийству»
РОБЕРТ ЛОНГО
Люди в городах 1977–1983
брокеры
≠ рокеры
Написанные углем гиперреалистичные фигуры сделали начинающего графика Лонго звездой ньюйоркской арт-сцены и одним из самых выставляемых и покупаемых художников 1980-х. Критики превозносили емкость образа и зоркость автора, сумевшего поймать едва народившийся нью-йоркский типаж — молодых бизнесменов, которые во внерабочее время уходят в отрыв, не снимая офисного костюма. Но окончательно «Люди в городах» стали интерпретироваться как сходящие с ума от одиночества и перепотребления молодые волки с Уолл-стрит после фильма «Американский психопат»: две работы серии украшали стены модной квартиры, где инвестиционный банкир-маньяк, сам будто сошедший с картины Лонго, по ночам расправлялся со своими жертвами.
«Ребята на этих рисунках никак не связаны с Уолл-стрит, это мои дружбаны художники и панки, компания, с которой я тусовался. А по иронии они стали ассоциироваться с яппи и брокерами, хотя эти костюмы-униформы носили и простые ньюйоркцы»
ЛАРС ФОН ТРИЕР
Догвилль 2003
этика
≠ эстетика
Фильм Триера, озадачившего даже жюри Каннского кинофестиваля, одни критики ругали за претенциозное и раздражающее морализаторство или, как Роджер Эберт, просто констатировали патологическую ненависть режиссера к Америке и его навязчивое желание ее «развенчать», другие, напротив, хвалили за трезвость и безжалостность, с которой изображен крах христианской этики: дидактический пафос фильма укореняют в греческой трагедии, на его примере иллюстрируют нравственное разложение американской провинции — да и в целом человечества образца двухтысячных.
«Нравоучительная история? Не уверен. Если уж говорить вообще, то большинство фильмов посвящены тому, что человек в глубине души — скотина. К счастью, я знаю о сути человеческой натуры не больше, чем другие, так что я могу лишь рассказать историю и оформить ее на свой вкус»
НИЛЛ БЛОМКАМП
Район № 9 2009
апартеид
≠ кризис беженцев
Фантастический хоррор о живущих в йоханнесбургском гетто пришельцах был однозначно воспринят как метафора апартеида: само название фильма вроде бы отсылало к шестому району Кейптауна, откуда в 1960-х белое правительство депортировало 60 тысяч чернокожих жителей. Беженцев в «Районе № 9» заметили — только не зимбабвийских, а нигерийских, которые по сюжету едят инопланетян, чтобы обрести суперсилу,— нигерийские власти восприняли это как оскорбление и запретили у себя фильм.
«Забудете на секунду об апартеиде и угнетении чернокожих белыми — и посмотрите, что происходит с нелегалами из Зимбабве, которые бежали в ЮАР. Они селятся в бедных деревнях с чернокожими южноафриканцами, которые ненавидят зимбабвийцев за то, что те готовы работать за меньшие деньги. Так и в фильме южноафриканцы хотят выгнать инопланетян из своих поселков»
ФРЭНСИС БЭКОН
Лежащая фигура со шприцем для инъекций 1963
наркотик
≠ шприц
Трагический символизм полотен Бэкона изучен вдоль и поперек: болтающиеся в пустоте лампы, неустойчивые стулья, разверстые рты, подрамники, зонты — всегда напоминание о беспомощности, одиночестве, насилии, ужасе и бессмысленности человеческого существования. Есть и более прямолинейные трактовки: тень — это смерть, шприц — наркотик. Если «Лежащую фигуру» 1963 года воспринимали как изображение героинового кайфа, то ее вторую версию 1968-го — уже как изображение героиновой ломки. Генриетта Мораэс, позировавшая Бэкону оба раза и в тот момент ничего не знавшая о наркотиках, так и вовсе утверждала, что в этих картинах то ли сглаз, то ли предсказание — в 70-е она сама подсела на героин.
«Шприц мне нужен был для того, чтобы прибить плоть к кровати. И выбрал я его не потому, что шприцы используют для героиновых инъекций, а потому, что шприц в руке выглядит не так тупо и мелодраматично, как гвоздь»
«Лежащая фигура со шприцем для инъекций», 1963 (слева).
«Лежащая фигура со шприцем для инъекций. Версия 2», 1968
«Лежащая фигура со шприцем для инъекций. Версия 2», 1968
ВУДИ АЛЛЕН
Разбирая Гарри 1997
Вуди Аллен
≠ Гарри Блок
Соблазн смотреть все фильмы Вуди Аллена как фильмы про Вуди Аллена практически непреодолим. Но самой автобиографической считается именно комедия о писателе Гарри Блоке, сочиняющем полуавтобиографические романы. А как иначе прочитать многочисленные прямые цитаты из «Восьми с половиной», полуавтобиографического фильма Феллини. И разве монолог главного героя о том, что творчество оправдывает его поведение в личной жизни, не саморазоблачительное обращение режиссера ко всем, кто недавно осуждал его за женитьбу на приемной дочери его бывшей жены. И раз уж Аллен по-прежнему снимает по фильму в год, преступлений и проступков его персонажей хватит еще не на одно обвинение.
«Я достаточно долго отрицал это, но мне все равно не верят. Не верят — и не верят. Пусть я буду этим писателем. Правда, у меня ни разу в жизни не было творческого кризиса. Я не пью дома. Я не вызываю на дом проституток. Мои женитьбы не были настолько бурными и беспокойными. <…> Это просто не я»
СТЭНЛИ ВАЙЗЕР
Уолл-стрит 1987
герой
≠ злодей
Хотя сценарист Стэнли Вайзер и режиссер Оливер Стоун в финале «Уолл-стрит» и привели своего алчного героя прямиком за решетку, зрители увидели в Гордоне Гекко не исчадие капиталистического ада, а идеальную ролевую модель. Вдохновленные харизмой подлеца, нарушающего закон и профессиональную этику, за роль которого Майкл Дуглас получил «Оскара» и «Золотой глобус», американцы массово бросали работу и учебу и начинали играть на бирже, а максимы Гордона Гекко «Обед — для слабаков» и «Жадность — это хорошо» превратились в девизы целого поколения студентов бизнес-школ. Неудивительно, что после финансового кризиса 2008 года все — от католических кардиналов до австралийского премьер-министра — винили в обрушении мировой экономики именно «детей Гордона Гекко».
«Мне кажется странным и пугающим, что Гордон Гекко превратился из злодея в героя и был мифологизирован. Это лживый и жестокий персонаж. И тем не менее очень часто молодые люди, когда узнают, что я придумал Гекко, начинают ликовать и говорить, как они его обожают»
ПОЛ ВЕРХУВЕН
Робокоп 1987
американский коп
≠ американский Иисус
К моменту выхода киберпанковского боевика о роботе-полицейском перспективы диалога Верхувен—США оставались неясными. После премьеры большинство критиков выражали догадки, что в своем первом американском фильме голландец то ли обличает, то ли высмеивает острейшие проблемы рейгановского правления — джентрификацию, коррупцию и всевластие гигантских корпораций, The New York Times назвала верхувеновскую критику беспомощной, Los Angeles Times, наоборот, похвалила за точность. Кто-то обозвал фильм «фашистским» (позднее последовало уточнение — «фашизм либеральный»), но пока все вчитывались в противоречивое послание Верхувена, комиксовый герой зажил самостоятельной жизнью: в сиквелах «Робокопа» антиамериканский пафос был сглажен, а сам Робокоп превратился в американского героя — в этом году статую самого честного американского полицейского планируют открыть в Детройте.
«Разумеется, смысл „Робокопа“ в том, что это история Христа. В первые 50 минут парня распяли, а в следующие 50 минут он воскресает и становится одновременно суперкопом и Иисусом — в конце он даже ходит по воде. Ну и конечно, это американский Иисус»
ДЖЕК КЕРУАК
В дороге 1957
бунт
≠ бог
Роман о паре неприкаянных друзей, скитающихся по стране и развлекающих себя поэзией, сексом и наркотиками, и писался, и читался как манифест поколения, пытающегося освободиться от устаревшей морали довоенного мира. Просто противники считали, что дорога эта ведет в никуда, а поклонники обзавелись мотоциклами и новым именем — бит-поколение. Уточнение, что его битники не от beat (разбивать), а от beatitude (блаженство) и что смысл не в бунте, а в боге, автор термина адресовал и тем и другим.
«„В дороге“ на самом деле история двух друзей-католиков, колесящих по стране в поисках Бога. И мы его сумели-таки найти. Я нашел его в небе, на Маркет-стрит, в Сан-Франциско, а у Дина Бог всю дорогу струился по́том по лбу. Для праведника другого пути не бывает»
Экранизация Валтера Саллеса, 2012
ДАРРЕН АРОНОФСКИ
мама! 2017
ужас
≠ глобальное потепление
Триллер о том, как многочисленные поклонники известного поэта захватывают его дом и мучают его жену, неправильно поняли все. Даже по поводу жанра критики не смогли определиться, поэтому фильм называли и фантасмагорическим хоррором, и черной комедией с элементами триллера, а агрегатор кинорецензий Rotten Tomatoes по результатам 296 отзывов назвал «маму!» «слишком громоздкой для массового зрителя». Противники фильма считали, что Аронофски высказался против беженцев, против феминисток и против Библии. Зато за фильм вступились Мартин Скорсезе — ему библейские аллюзии понравились, и Марина Абрамович, увидевшая в «маме!» историю о том, как автор в муках рождает свое произведение и отдает на растерзание публике.
«Я впервые решил сделать фильм об актуальной проблеме — об окружающей среде. Я пытался честно показать, как мы оскверняем, насилуем, обираем и замусориваем Землю, и сейчас впервые за всю историю нам приходится наблюдать, как ее ресурсы иссякают»
