Московский врач-гериатр Валерий Новоселов через суд добивается снятия грифа секретности с дневников врачей Владимира Ленина. Господин Новоселов смог ознакомиться с документами, хранящимися в Российском государственном архиве социально-политической истории. Однако оказалось, что исследователь не имел права работать с ними, так как в 1999 году Росархив по просьбе племянницы вождя продлил срок секретности до 2024 года. Адвокаты уверены, что у ведомства не было такого права. Врач говорит, что является первым из исследователей, кто получил доступ к дневникам врачей, и подчеркивает, что бумаги раскрывают настоящий диагноз Ленина.
Как стало известно “Ъ”, Замоскворецкий районный суд Москвы зарегистрировал иск к Росархиву от главврача АНО «Научно-медицинский геронтологический центр», гериатра и невролога Валерия Новоселова. Он просит суд признать незаконным решение Росархива №3/42-К от 15 января 1999 года о продлении срока секретности для дневников дежурных врачей и санитаров Владимира Ленина.
Господин Новоселов пытался получить доступ к дневникам в 1992 году, когда писал диссертацию в Институте мозга. Ученый писал работу «Нейрофизиологический анализ деятельности головного мозга при нормальном старении и при сосудистой деменции» решил, что официальный посмертный диагноз Владимира Ленина «атеросклероз головного мозга» представляет для него научный интерес. Тогда врач выяснил, что документы были засекречены на 75 лет как содержащие сведения о личной жизни.
В начале 2017 года он снова послал запрос в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), и ему дали доступ. «Я работал с документами с конца января по март,— рассказал “Ъ” господин Новоселов.— Это папка, в которой 410 листов машинописного текста с правками врачей, вписывавших названия препаратов и латинские термины. Дневник вели три врача: приват-доцент и специалист по нейросифилису Алексей Кожевников и два профессора-невропатолога Василий Крамер и Виктор Осипов — помощник академика Владимира Бехтерева». Он подчеркивает, что это не медицинский документ, а дневники, «где нет входящих и исходящих диагнозов, нет четкой прописи лекарств, многие лекарства зашифрованы сокращениями, нет точных дозировок, много сторонней информации».
Про секретный статус документов исследователь узнал случайно, когда попросил сотрудников РГАСПИ сделать копии дневников для подготовки научного доклада. Ему сообщили, что еще в 1999 году в Росархив обратилась племянница Ленина Ольга Ульянова (умерла в 2011 году), дочь брата вождя — Дмитрия Ульянова. Она попросила продлить или вновь наложить ограниченный доступ на документы сроком на 25 лет. Ее пожеланиям пошли навстречу.
«Замдиректора РГАСПИ Валерий Шепелев сообщил мне в письме, что эти документы не могут быть выданы исследователям и заявителям. Представляете мою ситуацию: я сижу в архиве, работаю, а оказывается, эти документы не могут быть мне выданы!» — говорит господин Новоселов. Позже в переписке представители архива ему сообщили, что «не возражают против использования полученной информации в научных целях». «Вот юристы и пытаются разобраться, какие полномочия были у архива. А я как законопослушный гражданин обратился в суд»,— поясняет исследователь. Полученную из дневников информацию он уже использовал в докладе на заседании научного общества историков медицины и сейчас пишет книгу. Также в ближайшие месяцы будут опубликованы несколько научных статей в журнале «История медицины».
«В российском законодательстве не предусмотрено продление срока ограничения доступа к архивным документам»,— пояснил “Ъ” руководитель правозащитной группы «Команда 29» Иван Павлов, представляющий интересы господина Новоселова в суде. Он отметил, что на момент принятия решения Росархива действовали «Основы законодательства РФ об Архивном фонде Российской Федерации и архивах» от 7 июля 1993 года №5341-1. В них допускается только ограничение на 75 лет с даты создания документа. По словам господина Павлова, в России исследователи не раз попадали под следствие. Он привел в пример дело профессора Поморского государственного университета Михаила Супруна, который работал с документами о репрессированных в сталинское время российских немцев. В 2009 году ФСБ провела у него дома обыски, изъяла архив, компьютер, другие электронные носители. Спустя два года суд признал ученого виновным по ст. 137 УК «Незаконный сбор сведений личного характера», но освободил от наказания, так как истек срок давности привлечения к уголовной ответственности. «В 2014 году ЕСПЧ коммуницировал его жалобу»,— добавляет господин Павлов.
В Росархиве получили запрос “Ъ”, на каком основании был продлен срок секретности дневников, и пообещали подготовить ответ.
Вокруг смерти Владимира Ленина до сих пор ходит много слухов, напоминает господин Новоселов. По его словам, есть три источника информации: тело Ленина (но судебно-медицинская экспертиза не была проведена), засекреченная медицинская документация, а также единственный открытый источник — патологоанатомический акт основателя российской школы патологической анатомии Алексея Абрикосова, который произвел вскрытие тела Ленина 22 января 1924 года в Горках. В этом акте написано, что причиной смерти явился атеросклероз сосудов головного мозга. Но сам по себе этот акт оставляет ряд загадок, говорит исследователь. В нем используется термин, которого не существует (Abnutzungssclerose). Также неясно, почему тело Ленина вскрывалось на даче в Горках, а не в профильном учреждении; почему не был приглашен главный патологоанатом Москвы Ипполит Давыдовский; почему из 11 человек в медицинской комиссии один — главный врач больницы имени Боткина Федор Гетье — подписал бюллетень о смерти пациента и не подписал этот акт; почему впоследствии часть членов комиссии «жестоко погибла». «Эти ребусы очень интересны»,— говорит врач.
По словам господина Новоселова, медицинское сообщество России разделилось во мнении о причинах смерти Ленина, называя два заболевания: атеросклероз сосудов головного мозга в клинической форме в виде инсультов и сифилис мозга. «Я как врач пришел к тому же мнению, что звучит в дневниках: пациент умер от того, от чего его лечили. Это совершенно стандартный клинический случай»,— говорит господин Новоселов. Он говорит, что в дневниках нет диагноза, но поясняет, что академик Бехтерев настаивал на лечении пациента препаратами мышьяка. Всего, напоминает господин Новоселов, пациента лечили 30 врачей мирового уровня: 21 гражданин РСФСР и девять иностранных врачей (семь из Германии и два шведа). Обслуживали пять санитарок и пять медсестер. А из открытых источников ясно, что вождю давали противосифилитические препараты.
«Лечение было правильное, согласно самым высоким стандартам того времени. Пациент не отказывался от лечения, всегда получал медицинскую помощь»,— добавляет исследователь. Он поясняет, что является первым из исследователей, кто получил доступ к дневникам врачей (формуляр выдачи был чист), и подчеркивает, что открытие дневников поставит точку в вопросе диагноза. «Сегодня я использую только данные, полученные из открытых источников, что, конечно, затрудняет научную работу»,— говорит господин Новоселов.