Вчера завершился рабочий визит в Россию президента Казахстана НУРСУЛТАНА НАЗАРБАЕВА. Перед отъездом из Москвы он провел переговоры с российским коллегой Владимиром Путиным и дал интервью корреспондентам Ъ НИКОЛАЮ Ъ-ВАРДУЛЮ и ГЕННАДИЮ Ъ-СЫСОЕВУ.
— Каковы приоритеты внешней политики Казахстана и каково место России в ней?
— В основе нашей внешней политики лежит принцип многовекторности. И, считаю, ему нет разумной альтернативы. Только так можно отвечать на вызовы глобальной политики и экономики, создавать эффективные механизмы сопряжения национальных интересов и международных усилий.
Этот принцип не противоречит тому, что есть страны и группы стран, с которыми у нас складываются более динамичные связи по конкретным параметрам. Во внешней политике и экономике успешно развивающиеся и углубляющиеся партнерские отношения у нас складываются с Россией, Китаем, США. Недавно я был с визитом в ряде европейских стран. Мы встречались с руководителем Еврокомиссии Романо Проди, обговорили с ним ряд перспективных направлений углубления сотрудничества. Большое внимание уделяем контактам с другими странами, с которыми мы связаны инвестиционными проектами.
Но отношения с Россией, повторю, являются первостепенным приоритетом, значение которого не подвержено конъюнктурным влияниям. Между нами нет каких-то серьезных проблем и вопросов, которые мы не смогли бы решить.
Только что мы с Владимиром Путиным обсудили задачи на следующий год, который объявлен Годом Казахстана в России. С благодарностью отмечаю, что у российской стороны, как и у нас, на этот счет самые серьезные намерения. Мы можем и должны сделать так, чтобы он не превратился лишь в набор фестивальных мероприятий, а дал новый импульс укреплению дружбы, плодотворных партнерских отношений по всем направлениям и всем уровням сотрудничества, а главное — был полезен людям, упростил им простое человеческое общение.
— Есть ли, на ваш взгляд, будущее у СНГ?
— Роль Содружества на первых порах, без сомнения, была достаточно позитивной. Отдельные проблемы все-таки решались, снималось напряжение, которое время от времени появлялось в отношениях между странами-участницами. Мы все хотели, чтобы это объединение соответствовало идее "нового интеграционизма", основанного на равенстве, добровольности и прагматическом интересе. Мы понимали, что только в этом случае наша геополитическая общность может стать глобальным фактором мировой экономики и политики.
Но со временем Содружество все более и более увязало в рутине даже не работы, а бесконечных согласований, разбирательств, недоразумений. На последних встречах глав правительств и глав государств этот вопрос обсуждался самым серьезным образом. Сейчас вырабатывается новая идеология этой организации, которая, как мы считаем, может стать плодотворной попыткой выйти на уровень конструктивного сотрудничества. Идет процесс реформирования исполнительных структур Содружества. Будем надеяться, что следующая наша попытка будет более успешной и мы найдем оптимальный режим деятельности этого нашего объединения.
— Означает ли, на ваш взгляд, расширение американского военного присутствия в Средней Азии, что этот регион стал сферой стратегических интересов США, а не России, как раньше?
— Во-первых, на территории самого Казахстана никаких военных объектов США нет. У наших соседей, в Кыргызстане и Узбекистане, расположены пункты, обеспечивающие обслуживание и дозаправку транспортной авиации антитеррористической коалиции, а также безопасность полетов, сохранность техники и имущества. И все. То есть они выполняют исключительно технические функции, повторяю, в совместных интересах.
Для успеха операции в Афганистане они были необходимы. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на карту. Силы задействованных стран антитеррористической коалиции оторваны от своих баз на многие тысячи километров, и без резервных пунктов обслуживания им не обойтись. С военной точки зрения сами эти аэродромные службы никакой угрозы не представляют.
Об угрозе мирового терроризма мир заговорил 11 сентября 2001 года. А мы об этом говорили намного раньше, например, я лично с трибуны ООН, когда к нам из Афганистана шли потоки наркотиков, оружия, подготовленных боевиков и эмиссаров экстремистских идей. На сегодняшний день эти бандитские гнезда уничтожены, ушел в небытие и сам "Талибан". Теперь масштабная военная опасность с юга для нас в значительной мере нейтрализована, но еще сохраняются мелкие угрозы, ждет своего разрешения проблема наркотрафика. Так что мы с вами, по большому счету, должны приветствовать действия антитеррористической коалиции еще и потому, что эти силы, кроме всего прочего, помогают решать и наши региональные проблемы безопасности.
И еще. Мы должны прагматично разделять эти понятия — военное присутствие и стратегические интересы. Военная операция против "Аль-Каиды", какой бы сложной она ни оказалась, все равно фактор временный. А вот наши стратегические интересы, глобальные интересы мирового сообщества, России, США, других государств остаются. Они и раньше присутствовали в регионе, они есть и будут в обозримом будущем. Мир по-прежнему нуждается в нефти, и мы вместе с соседями по Каспию будем осваивать углеводородные запасы на морском шельфе. А для этого нам всем понадобятся огромные инвестиции. Потому думать нужно не о военном присутствии, а о том, как наладить созидательную работу всем на пользу.
Что касается степени влияния тех или иных государств в Центральной Азии — это, скорее, тема для теоретических дискуссий. Но сомневающиеся могут вновь обратиться к географической карте и посмотреть: с кем это у Казахстана самая протяженная сухопутная граница в мире? С кем мы сотни лет живем в мире, дружбе и согласии? И будем жить вечно, как это и записано в одноименном договоре.