В прокат выходит приключенческий боевик «Tomb Raider: Лара Крофт» — перезапуск поставленной по компьютерной игре кинофраншизы о дерзкой археологине в обтягивающей майке. Рассказывает Юлия Шагельман.
В роли Лары Крофт нежной Алисии Викандер приходится поражать врагов не пулями, а в основном стрелами
Фото: Warner Bros. Entertainment Inc. and Metro-Goldwyn
По жанру новая «Лара Крофт» — так называемая origin story, рассказ о становлении героя и условный приквел к фильмам 2001 и 2003 годов с Анджелиной Джоли. Впрочем, от них в картине почти ничего нет, кроме одинокого привета в самом финале, а опирается она в основном на видеоигру Tomb Raider 2013 года вплоть до полного перенесения на экран некоторых ее сцен. В этом контексте, конечно, особенно наивно выглядят претензии создателей на «реалистичность» героини.
Да, теперь Лара Крофт похожа не на куклу Барби с пистолетами, а даже немножко на настоящую живую женщину. Заметно, что студии MGM очень хотелось замахнуться на «феминистский блокбастер» (это сейчас хорошо продается), но заманить на проект еще и режиссера-женщину не получилось, поэтому пришлось довольствоваться норвежским гастарбайтером Роаром Утхаугом, по доброй голливудской традиции найденным среди когдатошних номинантов на «Оскар» за лучший иностранный фильм.
Для пущей убедительности героиню все время мажут грязью, заставляют бегать в потной майке и стонать от боли, наносят ранения разной степени тяжести, а здоровенных мужиков она раскидывает голыми руками не сразу, а предварительно помучившись. И поскольку Алисия Викандер, несмотря на все свои красочно расписанные тренировки, все-таки не выглядит как человек, способный удержать в руках сразу два пистолета Heckler & Koch USP Match, ее главное оружие в фильме — лук и стрелы. На этом месте «реалистичность» окончательно расходится со здравым смыслом, но кого он заботит в фильме по видеоигре.
В этой Ларе нет ни капли секса, зато есть чувства — видимо, как раз для их выражения на роль потребовалась аж целая лауреатка «Оскара». Точнее, чувство одно — несколько даже тревожная привязанность к отцу (Доминик Уэст), бесследно сгинувшему семь лет назад. Дочка упрямо отказывается признавать, что папа исчез навсегда, не пользуется его деньгами и работает простым курьером. Собственно, сюжет запускается, когда Лара почти случайно находит оставленные отцом бумаги, из которых следует, что лорд Ричард Крофт вовсе не был тем солидным и заурядным бизнесменом, каким казался.
Что бы там лорд в своих путешествиях по миру ни искал изначально, нашел он гробницу японской «императрицы смерти» Химико, которую надо снова спрятать, потому что она понадобилась злодейской организации «Тринити», жаждущей, само собой, мирового господства, для чего ей надо овладеть сверхъестественными силами. Судя по размаху этой конторы (зловещие красные стрелки тянутся из ее штаб-квартиры по всему глобусу), мир она уже захватила, но, как мы знаем из кино и даже из Умберто Эко, таким товарищам вечно неймется. Ларе же на захват мира до поры наплевать, она отправляется искать гробницу Химико, потому что, по ее расчетам, пропавший папа должен быть где-то рядом.
Помогает ей в этой миссии пьющий рыбак из Гонконга Лу Рен (Дэниел Ву), чья основная задача — продвигать фильм на перспективном китайском рынке. Вместе они добираются до острова в Японском море, где удобно расположились в шаговой доступности и гробница, и вполне живой папа, и плохой парень по фамилии Фогель (Уолтон Гоггинс), за семь лет не сумевший найти Химико буквально у себя под носом. Тут различия между кино и его прародительницей-видеоигрой окончательно стираются: следующие полтора часа герои будут прыгать, бегать, увертываться от летящих на них предметов, нажимать разные кнопочки в стенах и попутно спасать мир от страшной угрозы.
Смотреть на это если и интересно, то на игровом же мониторе. Нарисованные на компьютере трюки выглядят совсем ребячески, сантименты дочки и папы отнюдь не заставляют сильнее за них болеть, да и Гоггинс был гораздо более убедительным злодеем в сериале «Завучи». А затравленное выражение «и как меня угораздило» на лице Викандер наводит на мысль, что ей, в отличие от предшественницы, вряд ли суждено царить в грезах нового поколения задротов.