В прокат выходит фильм Егора Баранова «Гоголь. Вий» — вторая часть франшизы о приключениях начинающего классика русской литературы на границе между реальным и потусторонним мирами, пролегающей через село Диканька. Рассказывает Юлия Шагельман.
Создатели фильма заставляют Гоголя столкнуться лицом к лицу с самым страшным персонажем собственной прозы
Фото: Каропрокат
Первый фильм многосерийного проекта продюсерской команды Александра Цекало, Валерия Федоровича и Евгения Никишова «Гоголь. Начало» вышел на экраны в сентябре 2017 года и, несмотря на щедрую дозу безумия, которым отдавал замысел, имел выдающийся для отечественной картины коммерческий успех, заняв девятое место среди самых кассовых российских фильмов года. Тогда создатели грозились, что следующие три полнометражки выйдут в прокат с промежутком в месяц, а в 2018 году на канале ТВ-3 будет показан сериал «Гоголь», состоящий из восьми эпизодов. Как водится, за время пути концепция слегка изменилась. Теперь кинофраншиза о столкновениях чувствительного начинающего писателя с нечистой силой состоит не из четырех, а из трех фильмов (каждый из которых вольно обыгрывает сюжеты двух произведений Гоголя). А еще две серии были признаны неподходящими для большого экрана, но по телевизору их все-таки покажут.
События второго фильма стартуют ровно с той точки, на которой завершилась первая часть: в Диканьке продолжают исчезать молодые девушки, ужасный черный всадник с растущими из спины рогами продолжает свои рейды. После гибели прославленного сыщика Якова Гуро (сыгравший его Олег Меньшиков в новом фильме не появляется, отчего тот лишился изрядной доли юмора и обаяния) Гоголь (Александр Петров), сколотивший следственную группу из пьющего доктора Бомгарта (Ян Цапник), кузнеца Вакулы (Сергей Бадюк) и писаря местной полицейской управы (Артем Сучков), вскрывает сундук с его документами. Из них следуют два вывода: во-первых, зловещий всадник активизируется по церковным праздникам (а на носу как раз день Покрова Пресвятой Богородицы), во-вторых, с происхождением самого Гоголя что-то нечисто. На это ему еще в прошлом фильме намекала прекрасная утопленница, но, видимо, из-за постоянного стресса особой быстротой ума Николай Васильевич в этой своей ипостаси не отличается. Зато теперь ему все-таки придется разбираться не только с чередой загадочных убийств, но и с собственными демонами.
Первая половина картины довольно близко к тексту пересказывает повесть «Заколдованное место» — с неизбежными поправками на пресловутого всадника, на чинящего Гоголю препятствия начальника полиции Бинха (Евгений Стычкин), который в отсутствие Меньшикова отвечает за юмор («Это Россия, здесь все делается по закону!»), а также на изжеванную несчетными сериалами и голливудскими лентами сюжетную линию с посттравматическим расстройством пьяницы-доктора.
Зато во второй наконец появляется новое действующее лицо — Хома Брут (Алексей Вертков), который волей сценаристов предстает этакой малороссийской версией Ван Хельсинга из фильма Стивена Соммерса 2004 года. Выживший бурсак стал странствующим экзорцистом и уже не отплясывает трепак, а бравирует приемами кун-фу, в Диканьку же его привели, натурально, охота на ведьм и стремление снова бросить вызов Вию. Самого Гоголя нелегкая заносит в ту самую церковь, где Вий навещает Брута и помершую панночку — с самыми разрушительными последствиями для всех участников событий.
Перенос даты премьеры второго «Гоголя» аж на полгода в каком-то смысле пошел ему на пользу. По крайней мере, спецэффекты в нем не производят такого жалобного впечатления, как в первой части, а выглядят профессионально, а местами так даже и внушительно, особенно в ключевой сцене в церкви. Саундтрек, в прошлый раз вызвавший упреки в подозрительном сходстве с киномузыкой Ханса Циммера, теперь звучит вполне оригинально. В остальном же две картины похожи, чего и следует ожидать от двух эпизодов сериала. Разве что в новой части стало меньше шуток, обнаженных красавиц и прямых отсылок к произведениям Гоголя из школьной программы (хотя человек без носа и летающие вареники, которые все почему-то упорно называют галушками, все-таки присутствуют). Авторы старательно нагнетают атмосферу в ожидании финальной части, в которой самых терпеливых зрителей ждут страшная месть и, очевидно, неизбежное возвращение следователя Гуро. Будет ли вся эта бойкая дичь производить впечатление и в третий раз — вопрос. Признавал же в литературном первоисточнике Хома Брут, что «оно с первого разу только страшно. Да! Оно только с первого разу немного страшно, а там оно уже не страшно; оно уже совсем не страшно».