10 апреля президент России Владимир Путин приехал в Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт», которому исполняется 75 лет, убедился в том, что здесь все развивается и меняется быстрее, чем даже кому-нибудь, может, хотелось бы, утвердил название «USSR» для будущего синхротрона в наукограде Протвино Московской области, а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников размышлял о том, почему перед свиданием в Курчатовском институте вдруг слег бывший президент РАН Владимир Фортов.
Михаил Ковальчук на пальцах объяснял Владимиру Путину особенности СКВИД-магнитометрии
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Обыкновенно перед тем, как провести совещание, Владимир Путин идет экскурсией по предприятию. На этот раз для него приготовили длительную выставку достижений института: короче было нельзя, достижений оказалось много.
Перед появлением президента сотрудники института информировали журналистов, как обстоит дело.
— Нам надо понять белок! — объяснял один из них, безусловно, энтузиаст своего дела (почему-то никто не хочет даже попытаться понять желток.— А. К.).— Как он работает? Допустим, как работает антидот?
Тут поневоле, конечно, вздрагиваешь, особенно если ты только что прошел мимо «Участка плазмохимического осаждения и травления».
— Поймем,— продолжал институтский сотрудник, стоя возле миниатюрной станции синхротрона,— и палочка Коха умрет сама собой!
И опять поневоле вздрагиваешь.
— Мы,— разъясняет сотрудник,— можем создать прототип препарата, который блокирует активную зону белка…
Тут есть что послушать, без сомнения, и российскому президенту, которому директор НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук уже показывает новые точки на карте, где появятся синхротроны.
О том, который будет в новосибирском Академгородке, уже договорились — в Новосибирске. О том, который появится в подмосковном наукограде Протвино, принято принципиальное решение. Правда, идея оживить гигантское 20-километровое кольцо в скале под землей и напичкать его магнитами трансформировалась в идею (уже не национальную, как представлялось по горячим следам, но в результате зафиксированную, впрочем, даже в послании президента Федеральному собранию) построить пока небольшой синхротрон прикладного назначения за 40 млрд руб. для медицинских прежде всего нужд.
Но и 40 млрд руб. пришлось искать долго и тяжело, и все-таки они сейчас, по информации “Ъ”, уже есть.
Более того, Михаил Ковальчук озвучил президенту даже и название нового синхротрона: «USSR» (Ultimate Source Synchrotron Radiation).
— По-немецки хорошо звучит, мы это с немцами делать будем, да и вообще,— сказал Михаил Ковальчук Владимиру Путину.— Не возражаете?
Тот не развеселился и при этом кивнул. Не возражает, таким образом.
По-русски новый синхротрон звучит незаманчиво: «ИССИ-4».
И долго директор института и президент России осматривали экспозицию: видно было, что Владимиру Путину интересно и он совершенно никуда не спешил, несмотря на то что уже не первый час его ждали не только члены президентского совета по науке и образованию, но и президиум РАН (может, поэтому и не спешил). Не было только бывшего президента РАН Владимира Фортова, который сказался больным и на масштабную встречу в Курчатовский институт не явился: пришлось бы тогда точно так же, как и всем, дожидаться, пока не закончится встреча президента с руководством РАН (к которому Владимир Фортов больше не относится, хоть и, судя по всему, никак не чувствует себя оторванным от него и, более того, мысленно, быть может, даже до сих пор возглавляет академию…) и НИЦ «Курчатовский институт». А в стенах возглавляемого Михаилом Ковальчуком учреждения Владимиру Фортову уютно быть ни в коем случае не могло бы: расхворался бы окончательно.
СКВИД-магнитометрия во всей ее неприкрытой красноте была продемонстрирована Владимиру Путину
Фото: Андрей Колесников
И высокопоставленные сотрудники института успевали рассказать, например, даже мне, что они здесь не забывают про самые остросюжетные направления науки, такие как, например, СКВИД-магнитометрия.
— Что? — из приличия интересовался я.
— В конечном итоге,— объяснил мне высокопоставленный сотрудник института,— речь идет о том, чтобы предсказывать ход человеческих мыслей.
Ход своих мыслей по этому поводу я попытался скрыть.
На совещании президент дал слово сначала президенту РАН Александру Сергееву, то есть человеку, который, между прочим, и в самом деле в этот день был больным и с температурой — но приехать надо было, и он приехал, хотя бы потому, что такие мероприятия, как объединенное заседание президентского совета по науке и образованию и президиума РАН, не случаются даже раз в год.
— Вообще пространственное развитие нашей страны всегда было и останется, я думаю, навсегда своеобразной национальной идеей,— рассказал Александр Сергеев президенту. (Что-то это напоминало… Ах да: проект пространственного развития территорий из последнего послания самого президента.— А. К.) И в нашем сознании огромное пространство страны всегда было признаком ее величия. Сегодня нам жизненно необходимо освоение пространства страны на новом научно-технологическом уровне!
И он рассказал, правда, уже не в первый раз, о новых научных мегапроектах.
Речь идет пока еще только о «концепции проекта стратегии пространственных транспортно-логистических коридоров на территории Российской Федерации, соединяющих Азиатско-Тихоокеанский регион и Европейский союз» (с каждым днем, по-моему, все менее нужных, например, самому Европейскому союзу).
— Расчеты показывают,— заверил Александр Сергеев,— что этот проект экономически выгоден по сравнению с суммой менее крупных проектов, которые решают задачу модернизации экономики по частям.
В подходе чувствовался размах академии: это был ее размер. Зачем, действительно, тратить бюджетные деньги по частям, если можно потратить все сразу?
Еще один мегапроект РАН — «создание национальной системы космического мониторинга всей территории страны — своеобразной интерактивной электронной карты с пространственным разрешением около одного метра» (в этой ситуации РАН не согласна на большее, а не на меньшее).
— Современные космические радиоэлектронные, оптоэлектронные и коммуникационные технологии позволяют сейчас обновлять такую карту несколько раз в день, а в будущем время обновления может составить минуты,— пояснил Александр Сергеев.— То есть таким образом мы можем, по существу, следить за динамикой жизни страны.
Такая возможность, то есть следить, по мнению авторов идеи, не сможет оставить, видимо, равнодушным президента страны.
— Еще одна идея — сооружение по всей территории страны десятков центров ядерно-лучевой медицины, оснащенных отечественным оборудованием,— добавил Александр Сергеев.
Чем дольше он выступал, тем отчетливей я понимал, что именно здесь, а не в актовом зале, где Владимира Путина ждали члены президентского совета и президиума, и пройдет все обсуждение — и уже проходит, а оставшимся в актовом зале неумолимо доставалась декоративная роль зрителей, участвующих в церемонии поздравления Курчатовского института с его 75-летием.
— На сегодняшний день, к сожалению, приходится констатировать,— говорил Александр Сергеев,— что наша страна — признанный мировой лидер и в физике высоких энергий, и в ядерной физике — попала в зависимость от зарубежных производителей практически по всем позициям и упустила гигантский мировой рынок в этом направлении. Это особенно недопустимо в условиях, когда поставлена важнейшая задача борьбы с онкологией и достижения среднего возраста «80+» к 2030 году (не успевшим достичь его к 2030 году просьба не беспокоиться.— А. К.).
Теперь президент РАН говорил о реальной истории, которая случилась в физике высоких энергий — и, надеюсь, сам испытывал от этого облегчение.
Еще можно все наверстать. Еще можно сделать «и отечественные установки позитронно-эмиссионной томографии, и киберножи», не сброшены со счетов протонная терапия и производство радиофармпрепаратов…
— Это большой, серьезный проект на всю страну, и это могло бы быть совместным делом и для Академии наук, и для Курчатовского института, и для «Росатома», и для Минздрава,— докладывал Александр Сергеев, и хоть теперь верилось.
Не в первый раз Александр Сергеев презентовал программу освоения глубоководных океанских недр и развития научной составляющей в Крыму, которая, по его мнению, жива.
Александр Сергеев отчитался перед президентом, и особенных вопросов к нему не было, так же как никаких особенных ответов не оказалось и у него.
Не таков был Михаил Ковальчук. Слушать его было особенное удовольствие:
— Немножко открою тайну! — воскликнул он.— Дело в том, что мы приготовили подарки друг другу, как оказалось! Мы приготовили подарок — портрет Анатолия Петровича Александрова (который был президентом Академии наук СССР.— А. К.), и они приготовили нам портрет Анатолия Петровича Александрова (который был директором Курчатовского института.— А. К.)! То есть мы «возим нашего Христа на встречу с Магометом»!
Более доходчиво Михаил Ковальчук объяснил президенту и смысл глубоководного освоения стихии:
— Вот сейчас по вашему поручению мы делаем глубоководные аппараты. Вы погружались, это было и на юге, и в Балтийском море…
Он мог не продолжать: успех проекту был обеспечен.
— Сейчас мы вместе с «Газпромом» и с Российским географическим обществом разрабатываем эти глубоководные аппараты, и я думаю, они будут применимы во всех направлениях, о чем вы говорили,— продолжил Михаил Ковальчук.
Вице-президент РАН Валентин Пармон предложил президенту сделать из Сибири «Силиконовую тайгу».
Для этого, впрочем, придется постараться: живой Сибирь, что-то подсказывает, не сдастся.
Другой вице-президент, Валерий Чарушин, рассказывал о важности жилищного строительства для ученых. Президент поддержал его:
— Курчатовский институт начинался с 20 кг урана, с двух граммов радия (этого, как подсказывает опыт, даже много.— А. К.) и с десяти квартир, всего десяти квартир! И это несмотря на то, что у Курчатова был свой кабинет на Лубянке! Дали всего десять квартир!
Еще один вице-президент, на этот раз Владимир Чехонин, сосредоточился на проблеме увеличения продолжительности жизни. Больше всего беспокоит вот что:
— Особыми приоритетами в охране здоровья населения должны на данном этапе стать наиболее отстающие направления, такие как мужчины до 14 лет…— Владимир Чехонин замешкался, обратив внимание на не очень тщательно подавляемые смешки своих коллег.— Дети… Поскольку именно в этих категориях населения наблюдается самое серьезное отставание…
Владимир Чехонин обещал приложить силы к ликвидации отставания. Но для этого понадобятся деньги, и, как ни странно, много.
Очередной вице-президент РАН Николай Макаров заговорил на тему, которая действительно беспокоит ту часть науки, которую курирует он. Причем это действительно фундаментальная наука, поскольку касается прежде всего фундаментов:
— Многие работы на новостройках, археологические, ведутся нашими археологическими институтами, и все, что открыто в Крыму в последние годы, в основном открыто на новостройках. Это очень яркие достижения и очень яркие находки, и они стали возможны благодаря тому, что в нашем законодательстве существует норма, которая предписывает предварительную историко-культурную экспертизу территорий перед большим строительством. Сейчас есть предложение эту норму убрать из законодательства. Эти предложения сформулированы Минстроем, и в ближайшее время они будут переданы как законопроект, как поправки в Думу.
Николай Макаров попросил сохранить норму проведения историко-культурных экспертиз.
Тема и в самом деле, в последнее время по крайней мере, обсуждаемая, и обращение к президенту именно по этому поводу выглядело уместным — это ж был его уровень:
— Считаю очень важным ту часть поставленного вами вопроса, что эта деятельность должна быть приемлема по срокам, минимизирована по затратам, с тем чтобы вот эта деятельность, а она крайне важна, безусловно, не становилась бы каким-то дополнительным квазиналогом при производстве строительных работ. Но то, что эта экспертиза должна сохраниться, здесь я с вами полностью согласен.
Последняя фраза была решающей.
Можно было сказать, и это выглядело даже неожиданно, что уже не зря пришли.
И вот опять показался вице-президент РАН, теперь это был Валерий Бондур:
— Я хочу отметить одну особенность нашей страны,— заявил он.— То есть наша страна имеет протяженность сухопутной государственной границы 61 тыс. км (на самом деле это протяженность всей границы, а сухопутной из них — только 22 тыс. км.— А. К.). У нас морского приграничного пространства 8,6 млн км (на самом деле имеется в виду площадь всей морской акватории России, 8,6 млн кв. км.— А. К.). Если мы все встанем вдоль рубежей нашей Родины, то между нами будут просветы! Против каждого из нас встанет десять китайцев и пять-шесть европейцев с американцами! То есть нам нужны какие-то другие способы применять, для того чтобы…
— Не встанут, не переживайте! — перебил его Владимир Путин.
Но это было сейчас голословное утверждение. Логика Валерия Бондура была, в конце концов, математической.
— Какие способы можно предложить, для того чтобы решить эту проблему? — не обратил, впрочем, внимания на президента Валерий Бондур.
И он предложил использовать аппараты, формирующие огромные потоки информации в различных спектральных диапазонах с помощью различной аппаратуры, которая использует электромагнитные волны, магнитное поле, гравитационное поле, потоки частиц…
И это можно практиковать везде, где частицы принесут пользы больше, чем люди.
Владимир Путин между тем использовал для отражения этой внезапной атаки убийственную формулировку:
— Надо это межведомственно посмотреть еще.
Валерий Бондур предсказуемо сник.
Я уже давно думал только о том, когда же у президента РАН наконец закончатся вице-президенты.
Но был ведь еще, кроме Ирины Донник, отвечающей за сельское хозяйство и посвятившей в него участников встречи по крайней мере на четверть часа, хотели они этого или нет (а они не хотели), и Валерий Козлов, у которого оказалась своя боль:
— У нас есть проект по тому, чтобы как-то упорядочить и разобраться, все-таки приподнять правовой статус Российской академии наук (наконец-то руководители РАН заговорили о том, что интересовало их по-настоящему.— А. К.)… Я, Владимир Владимирович, скажу и, может быть, даже коллеги не знают, что до 1998 года Российская академия наук, собственно, Академия наук, не была юридическим лицом! Она значилась высшим научным учреждением страны, но самостоятельного юридического лица не было! И мы жили нормально! Все проблемы, такое впечатление, начались после того, как мы решили обзавестись вот этим лицом!
Этот крик души Валерия Козлова нельзя было не признать апофеозом встречи.
Бесконечное уже, казалось, ожидание на соседнем этаже президиума РАН и президентского совета в этот момент, я считаю, окупилось сторицей: они этого не услышали.
И им не пришлось, как Михаилу Ковальчуку и некоторым другим, снова давиться от смеха и прятать глаза, чтобы не быть неправильно понятыми.
Или, вернее, правильно.