В этом году в России ожидается новое перераспределение квот на добычу рыбы по историческому принципу, которые теперь будут закрепляться сразу на 15 лет. С 1993 года регулирование отрасли менялось несколько раз, и за это время на рынке успел сформироваться пул крупнейших компаний с годовым оборотом свыше $1,5 млрд, добывающих более 1 млн тонн рыбы в год. “Ъ” изучил, как складывался этот рынок, интересует ли бизнес новых инвесторов и как на отрасли может сказаться очередное падение курса рубля.
Фото: Александр Подгорчук, Коммерсантъ / купить фото
За последние 30 лет в России несколько раз менялся принцип выдачи квот на добычу рыбы, которые выдавались по решениям чиновников, затем — разыгрывались на аукционах, а в результате власти пришли к историческому принципу. Квоты стали распределяться, исходя из объемов добычи за определенный период. Механизм, говорят участники рынка, обеспечил достаточный горизонт планирования бизнеса, что привело к формированию крупнейших холдингов, которые сегодня доминируют в отрасли. Новое перераспределение квот на вылов рыбы по историческому принципу в этом году, которые теперь будут закрепляться сразу на 15 лет, может привести к новому витку сделок M&A.
В мутной воде
Исторический принцип распределения квот на добычу рыбы существовал не всегда. Более того, до 2004 года не существовало и единой системы регулирования отрасли. Экспертный институт социальных исследований (ЭИСИ, экспертная площадка для администрации президента) отмечает, что система государственного управления рыбохозяйственным комплексом с 1993-го по 2003 год менялась семь раз. До 2000 года объемы общего допустимого улова утверждало правительство РФ, а распределением квот занимались Минсельхоз или Госкомитет по рыболовству по рекомендациям рыбохозяйственных советов. Работа непрозрачной системы сопровождалась гигантской коррупционной рентой, говорится в докладе ЭИСИ.
Именно в то время в отрасли закладываются основы современных холдингов, которые сегодня доминируют на рынке. В начале 1990-х годов Александр Верховский создает холдинг «Гидрострой», в 1997 году основным владельцем Преображенской базы тралового флота (ПБТФ) становится Олег Кожемяко. Первую свою рыбодобывающую компанию «Поллукс» создает будущий совладелец «Океанрыбфлота» Валерий Пономарев, заниматься рыбодобычей начинает компания «Ролиз» Сергея Дарькина, который сегодня контролирует Находкинскую базу активного морского рыболовства. Как отмечают в ЭИСИ, тогда определяющую роль в получении доступа к квотам играл административный ресурс и лоббистские возможности предприятий. В начале 2000-х годов политическую карьеру начали Олег Кожемяко и Сергей Дарькин, первый стал депутатом Заксобрания Приморского края, второй — губернатором региона. Позднее господин Кожемяко возглавил Амурскую область, а затем — Сахалин. Сергей Дарькин в феврале 2012 года ушел в отставку с поста главы Приморья по собственному желанию после прозвучавших в эфире прямой линии с президентом Владимиром Путиным обвинений в коррупции. Александр Верховский и Валерий Пономарев в то же время стали депутатами местных парламентов, а позже — сенаторами от Сахалинской области и Камчатского края соответственно. «Они (владельцы рыбопромысловых компаний.— “Ъ”) прекрасно понимают, что для сохранения контроля над бизнесом в России необходимо или периодически меняться местами с властью или надежно контролировать и то, и другое»,— отмечает глава Информационного агентства по рыболовству Александр Савельев.
В 2001 году квоты на добычу рыбы начали распределять на аукционах. Отрасль не отошла от последствий кризиса конца 1990-х, и платежи на аукционах еще больше ухудшили финансовое положение рыбодобытчиков, отмечает собеседник “Ъ” на рынке. По подсчетам Всероссийской ассоциации рыбопромышленников, за 2000–2004 годы федеральный бюджет получил от платы за ресурсы на аукционах от 30 млрд до 47,5 млрд руб. при ежегодной выручке отрасли в 2001–2003 годах на уровне 44–52 млрд руб.
Влияние и поглощения
Чиновники закрепили исторический принцип распределения квот в 2004 году: вначале они выдавались на пять лет, а с 2008 года — на десятилетний срок. В 2000-е годы бизнес получил необходимые оборотные средства и начал строить долгосрочную стратегию развития, что стимулировало процесс консолидации, отмечает замдиректора УК «Норебо» Сергей Сенников. В 2009 году Виталий Орлов и партнеры создают ассоциацию «Рыбопромышленный холдинг "Карат"» (сейчас группа «Норебо», крупнейший российский рыбодобытчик). Она объединила холдинговую компанию «Норебо холдинг», рыбодобывающую компанию Ocean Trawlers и АО «Карат трейдинг» (занималась логистикой и продажей продукции на российском рынке). Тогда же холдинг начал скупать рыбопромысловые компании. В его состав вошли контрольные пакеты Мурманского тралового флота, камчатского АО «Акрос». У Сергея Дарькина холдинг приобрел «Ролиз». В 2016 году господин Орлов говорил “Ъ”, что за последние девять лет в развитие бизнеса инвестировано около $600 млн.
Виталий Орлов, который сегодня остался единственным владельцем «Норебо» и чье состояние Bloomberg в январе 2017 года оценил в $1 млрд, начинал бизнес с гражданином Швеции Магнусом Ротом. Впоследствии с ними начал работать Александр Тугушев. В 2003 году господин Тугушев стал зампредом Госкомрыболовства и отношения «Норебо» с ним прекратились, рассказывал “Ъ” Виталий Орлов. Почти сразу после смены работы Александр Тугушев стал фигурантом уголовного дела. «Поллукс» (принадлежал Валерию Пономареву) обвинил чиновника в получении $3,7 млн под обязательство выдать компании право на квоты в 50 тыс. тонн рыбы, которое тот не выполнил. В 2005 году Александр Тугушев был приговорен к шести годам лишения свободы. Спустя 11 лет против него было возбуждено новое уголовное дело уже по заявлению Виталия Орлова, который обвинил его в вымогательстве 33% ООО «Управляющая компания "Карат"». Защита господина Тугушева настаивает, что доля принадлежит ему по праву, а уголовное преследование стало результатом корпоративного конфликта.
Летом 2016 года стало известно, что Виталий Орлов выкупил долю Магнуса Рота и стал единственным владельцем «Норебо». Источники “Ъ” связывают сделку с запретом на участие иностранных граждан в капитале российских рыбодобывающих компаний. Александр Савельев полагает, что разорвать партнерство с Магнусом Ротом могла вынудить и ситуация вокруг Александра Тугушева. В «Норебо» заявили, что участие господина Рота в холдинге не нарушало закон об иностранных инвестициях, а его выход был коммерческой сделкой, никак не связанной с законодательством или ситуацией вокруг Александра Тугушева.
Запрет на контроль иностранцев в рыбодобывающих компаниях косвенно привел и к появлению второго крупнейшего игрока в отрасли на сегодня. В 2012 году китайская Pacific Andes сообщила о контроле 60% российского рынка минтая. Тогда Федеральная антимонопольная служба (ФАС) начала расследование в отношении ряда компаний на Дальнем Востоке. Структурами, попавшими под подозрение регулятора, владели российские лица, но в ФАС считали, что реально активы контролировала Pacific Andes. В 2013–2014 годах ряд компаний, которые подозревались службой в незаконном контроле, выкупила «Русское море — Добыча» (создана Глебом Франком и Максимом Воробьевым, сегодня Русская рыбопромышленная компания, РРПК), что стало для нового игрока первой M&A-сделкой. Господин Сенников отмечает, что участие иностранных игроков в капитале было для российских компаний хорошей возможностью получить кредитные средства на развитие. В итоге какие-то рыбодобытчики оказывались под полным контролем иностранных инвесторов и работали как поставщики сырья, указывает он. На рынке подозревали, что «Русское море — Добыча» проводила сделки с использованием административного ресурса. В РРПК настаивают, что активы были куплены на рыночных условиях.
Санкционный интерес
Сегодня основные добытчики минтая и сельди обеспечивают более 60% всего вылова этих видов водных биоресурсов в стране. Несмотря на доминирование крупнейших игроков, отрасль продолжает привлекать и новых инвесторов. В феврале 2018 года ООО «Дальнее», созданное топ-менеджерами из команды Романа Абрамовича Ефимом Малкиным и Ириной Панченко, стало владельцем 25% сахалинского «Пороная». Эта компания, которой принадлежит квота на вылов 60 тыс. тонн минтая и сельди, ранее контролировалась Александром Верховским, говорит собеседник “Ъ” в отрасли. Еще 75% «Пороная» принадлежит ЗАО «Остров Сахалин», эта доля в залоге у «Дальнего». Источники “Ъ” полагают, что для компании «Поронай» может стать не единственным активом в отрасли. Гендиректор «Дальнего» Татьяна Андреева не стала отвечать на вопросы “Ъ”.
По мнению господина Сенникова, прежде всего, отрасль может привлекать инвесторов, чьи возможности инвестировать за пределами России ограничены в силу санкций или иных причин. Так, источники “Ъ” утверждают, что рыболовным бизнесом давно интересуются Аркадий и Борис Ротенберги (по версии Forbes, их состояние — $2,6 млрд и $1 млрд соответственно). В частности, рассказывали собеседники “Ъ”, в 2017 году господа Ротенберги планировали профинансировать сделку «Гидростроя» по покупке ПБТФ, сумма которой оценивалась более чем в $400 млн. «Гидрострой» выступал бы управляющим, а фактическими владельцами ПБТФ стали бы господа Ротенберги, говорили собеседники “Ъ”. Однако сделка так и не состоялась. Председатель совета директоров ПБТФ Сергей Саксин подтвердил, что переговоры с «Гидростроем» велись, но успехом не завершились. Говорить об источниках финансирования возможной сделки он не стал. Представитель господ Ротенбергов их интерес к отрасли отрицает, в «Гидрострое» не ответили на запрос.
Сегодня российская рыболовная отрасль — одна из самых экспортно ориентированных в АПК наряду с производством зерновых и подсолнечного масла. Новый этап обесценения рубля, начавшийся в середине апреля, может поддержать доходность рыбодобычи. По данным Минсельхоза, в 2017 году на рыбу и рыбопродукты пришлось 16,8% стоимости всех поставок продуктов АПК (около $3,5 млрд). В «Норебо» отмечают, что поставки на основные рынки рыбопродукции, как правило, проходят по долгосрочным контрактам, поэтому какие-то резкие изменения в бизнесе в связи с падением курса рубля маловероятны. В компании не исключают, что продажа некоторых наиболее рентабельных видов — таких, как белая рыба или крабы, может быть частично переориентирована на зарубежные рынки.
Но именно краболовы сегодня оказались наиболее уязвимой частью отрасли.
Краб и торг
В ноябре 2017 года Владимиру Путину было направлено письмо с предложением изменить правила выдачи квот на вылов краба, разыграв их на аукционах. Инициатива встретила резкую критику участников рынка, которые опасались передела отрасли с ежегодным оборотом в 120 млрд руб. По словам источника “Ъ”, идея письма исходила от Максима Воробьева, который при этом действовал без ведома партнера — Глеба Франка. Это, утверждает собеседник “Ъ”, и стало причиной выхода господина Воробьева из РРПК в начале 2018 года и продажи его доли господину Франку. Представители господ Воробьева и Франка настаивали, что разногласий между бизнесменами нет.
В конце марта текущего года глава Росрыболовства Илья Шестаков говорил, что механизм распределения квот на вылов краба пока не определен. В агентстве не ответили на запрос. Источник “Ъ”, знакомый с обсуждением, говорит, что рассматривалась «компромиссная» идея разыграть часть квот на вылов краба на аукционах, а остальные перераспределить по историческому принципу. В целом, если перераспределение долей квот пройдет без сюрпризов, отрасль получит хороший горизонт планирования и основу для долгосрочных инвестиций, отмечает Сергей Сенников. После заключения договоров на новый 15-летний период может случиться дополнительная консолидация активов, полагает он.