В своем американском доме в возрасте 86 лет умер знаменитый режиссер чех Милош Форман. Он «скончался спокойно, окруженный вниманием семьи и близких»,— сообщила его вдова Мартина.
Фото: Linda Rosier / NY Daily News Archive / Getty Image
Милош Форман родился в Чехии, прославился и умер в Америке. Его парадная биография эффектна, многим коллегам на зависть. Форман — обладатель двух персональных «Оскаров» за режиссуру фильмов «Пролетая над гнездом кукушки» и «Амадеус». Всего его картины завоевали 13 статуэток Американской киноакадемии. К этим наградам нужно добавить еще 43, полученные Форманом на крупнейших фестивалях мира, включая Каннский, Берлинский и Карловарский, а также два «Золотых глобуса».
Однако говорить о Формане прежде всего как о голливудском триумфаторе — значит взять неверную ноту. Для нас, нескольких поколений российских кинозрителей, он стал символом мечты о свободе, осуществленной без громких слов и без пафоса. Форман никогда не увлекался политикой. Потеряв обоих родителей в нацистских концлагерях, он с детства понял, в какой мир попал.
Выбрав профессию кинематографиста, он делал все возможное и невозможное в условиях социалистической Чехословакии, чтобы снимать хорошее человеческое кино без всяких фиг в кармане. Но когда советские танки вошли в Прагу, предпочел остаться на Западе, опять же без громких деклараций.
Когда в годы брежневского застоя он приезжал в Прагу, где проходили съемки «Амадеуса», то почти не встречался со старыми друзьями, чтобы не подставлять их перед системой и не растравливать ран при встрече с успешным гостем из Голливуда. Его оружием были не декларации, не интервью, а камера, и он воспользовался им с величайшей эффективностью.
Фильм «Пролетая над гнездом кукушки» рассматривал вопрос свободы в американском контексте 1970-х, но в подтексте оставался горький опыт чешского социализма, которому так и не удалось придать человеческое лицо. Показать эту картину в СССР было невозможно по двум причинам — из-за тут же возникающих аллюзий и из-за «пятен на биографии» Формана, эмигранта и «предателя». В вышедшем в те годы советском «Кинословаре» под его именем было написано «американский режиссер», а в списке его картин не было упомянуто ни одной из чешского периода. Между тем именно они, начиная с «Черного Петра»,— истинные жемчужины режиссерской биографии.
Чешское кино в 1960-е годы едва не обогнало французское по свежести идей, принесенных местной новой волной, безусловным лидером которой был Форман. Приоритет чехов в умении создавать стильные, но при этом не выхолощенные кинозрелища признавал сам Франсуа Трюффо.
Фильм «Любовные похождения блондинки» снят в двух декорациях и, по сути, состоит из двух больших сцен — в баре и квартире, но они пронизаны таким совершенством, что по ним можно составлять учебник кинорежиссуры. По нему и учились потом представители всех восточноевропейских киношкол, в том числе и ставшей самой актуальной румынской. Разница только в одном: полвека назад кино Восточной Европы было на несколько градусов оптимистичнее. То была Пражская весна, время всемирных надежд, иллюзии единого культурного пространства. Сегодня иллюзий и надежд на порядок меньше.
И он же, Форман, из всех восточноевропейских эмигрантов своего поколения органичнее всех вписался в голливудскую студийную систему. Фокус заключается в том, что Голливуд в тот момент, когда там оказался Форман, был совсем иным, чем теперь. Тогда, чтобы завоевать его, нужен был нонконформист. Именно таким оказался Форман, интерпретируя идеи американской молодежной контркультуры в фильмах «Взлет», «Пролетая над гнездом кукушки» и в антивоенном мюзикле «Волосы». А позднее — в картине «Народ против Ларри Флинта».
Я помню Формана еще вполне моложавым господином, очень скромным, похожим не на знаменитого режиссера, а на провинциального учителя. Именно таким я привел его в свою маленькую квартирку во время Московского кинофестиваля 1987 года. Еще вчера его имя было под запретом, а тут перестройка, показ крамольной «Кукушки» в Москве, и ей аплодирует огромный стадион в Лужниках! Гость был по-настоящему счастлив.
Я пригласил Формана в гости с тайной целью. У меня дома уже сидела киновед Галина Копанева, моя чешская коллега и приятельница, которая хорошо знала Милоша по студенческим годам (они были ровесниками), а после отъезда из страны никогда его не видела, так как ее после 1968-го не пускали на Запад. Мне жаль, что я не заснял той встречи. Они не виделись двадцать лет, это было очень трогательно и эмоционально.
Спустя годы я вспомнил эту историю, смотря фильм «Любимые» французского режиссера Кристофа Оноре, где герой Милоша Формана встречается с героиней Катрин Денев спустя тридцать лет после того, как они были разлучены железным занавесом. Денев и Форман выглядели символом совместного старения западно- и восточноевропейского кино. Это была последняя из десяти киноролей, сыгранных Форманом.
Чехословацкая новая волна потеряла уже многих своих талантливых деятелей. Четыре года назад умерла Вера Хитилова, несколько дней назад скончался Юрай Герц. Если не считать стоящих особняком Яна Шванкмайера и Юрая Якубиско, из фигур первого ряда остался только встретивший 80-летний юбилей Иржи Менцель, второй лидер шестидесятнической новой волны. С Форманом ушла эпоха свежего остроумного кино с характерным ароматом Восточной Европы — одновременно интеллектуального и демократичного.